– Вскрыть? – переспросил Уотсон.
– Именно так, Уотсон. Дверь была заперта.
– Я так полагаю, – перебил его Холмс, – что тела принадлежали мужчине и женщине?
– Верно, мистер Холмс, – с явной неохотой признал инспектор. – Дежурный бросился на помощь и, честно сказать, сам чуть не стал жертвой. Оказалось, что вся веранда была наполнена угарным газом, констебля спасла только открытая настежь дверь и хорошая реакция. Он выбрался на улицу и там приходил в себя, ожидая, когда газ выветрится. К сожалению, самоубийцам помочь было уже невозможно.
– Самоубийцам, инспектор? – удивился Уотсон.
– Да. Ими оказались двое любовников. Мужчина – мистер Кроули – был женат, а молодая леди не замужем. Неприятная ситуация, да. При обследовании места преступления была найдена записка. Я покажу ее.
Инспектор достал из кармана конверт, в котором хранилась записка, и прочел вслух:
«Прости меня, Элиза. Ты не дала ему развод. Я люблю его, а он любит меня. Пусть таким образом, но мы будем вместе. Прощай».
– Поэтому вы решили, что любовники совершили двойное самоубийство? – спросил Холмс, разглядывая записку. – Бумага самая дешевая, продается где угодно в Лондоне. Почерк женский.
– Управа Хаммерсмита решила, что это самоубийство, – ответил инспектор. – Ваше утверждение о почерке лишь подтверждает их теорию. Но тот самый констебль, который обнаружил тела, засомневался. Он и попросил вызвать нас из Лондона, а я привлек вас. Кажется, мы приехали.
Экипаж остановился в самом сердце промышленного пригорода Лондона. Хаммерсмит представлял собой огромную территорию, застроенную различными бараками, складскими помещениями и прочими зданиями из красного кирпича, дерева и других материалов. Детективы же находились в той части Хаммерсмита, где расположилось одно из самых последних достижений в области науки, промышленности и архитектуры – электрическая станция. И хоть мне и доводилось видеть различные электроприборы и самостоятельно использовать их в своей повседневной жизни, я был рад побывать в непосредственной близости от этого символа промышленной революции и силы человеческого разума. Засмотревшись на окружавшие меня величественные и по-своему красивые строения, я чуть было не потерял из виду своих спутников.
– Уотсон, пожалуй, инспектор не поддерживает ваше стремление насладиться промышленными пейзажами, – крикнул Холмс, отойдя на приличное расстояние. – Идемте, посмотрим на место преступления.
Доктор Уотсон поспешил вслед за всеми. Лестрейд быстро и уверенно продвигался мимо различного вида и габаритов строений, находящихся на территории станции. Здесь были и зимние веранды, о которых говорил Холмс, и открытые летние площадки для отдыха на свежем воздухе, и, конечно, разного вида здания и строения, где размещались сложнейшие механизмы и установки, различные бюро и склады с оборудованием. Сама электростанция оставалась немного в стороне, за строго охраняемым периметром, окруженным высоким забором. Мы довольно долго шли, и наконец Лестрейд остановился возле очередной веранды. Как и те, что встретились на пути ранее, она была построена из камня и была не больше семи футов длиной и примерно такой же в ширину. Ее окна были составлены, по всей видимости, из оставшихся от строительства чего-то более крупного стеклянных блоков. Они были очень плотно подогнаны друг к другу и не открывались для проветривания. Это был не полноценный жилой дом из тех, которые иногда строят при больших предприятиях, а зимняя веранда, которую служащие могли использовать под различные нужды по предварительной договоренности. Напротив двери стоял камин, и в глаза доктору сразу бросилась плотно закрытая заслонка, перекрывающая выход воздуха через трубу.
– По всей видимости, так газ и скопился в помещении, – сказал он Холмсу, разглядывая заслонку.
– Вы правы, Уотсон, – ответил сыщик, который все еще стоял в дверях и что-то рассматривал через лупу. – Так-так-так, отлично. Взгляните-ка, мой друг. Правда, вам придется выйти из дома, ибо это находится здесь, – Холмс показывал на дверной косяк. Он закрыл входную дверь, и Уотсон смог увидеть следы какого-то вещества, нанесенного по всему периметру входной двери.
– Что это, Холмс?
– Это обыкновенный свечной воск, Уотсон. Его использовали здесь, чтобы создать по-настоящему герметичные условия.
– Они всё продумали, верно? Что ж, нужно сообщить бедной миссис Кроули, что ее муж предпочел смерть браку с ней.
– Уотсон, вы, как всегда, не обращаете внимания на детали, – улыбнулся Шерлок Холмс. – Инспектор, вам известен адрес вдовы мистера Кроули? – обратился он к Лестрейду.
– Вы считаете, что миссис Кроули причастна к этому? – удивился Лестрейд.
– Я считаю, что она, как минимум, подозреваемая, а скорее всего, убийца, – жестко ответил Холмс. – Она живет недалеко?
– В получасе езды отсюда, – недовольно буркнул Лестрейд.
– Тогда давайте же допросим ее, и в таком случае я смогу сдержать слово, данное Уотсону: мы закроем это дело еще до обеда.
Вопрос доктора Уотсона
– Холмс, что натолкнуло вас на мысль о том, что это не самоубийство? И почему вы решили, что преступница – жена мистера Кроули?
Логика Холмса, как всегда, безупречна. Ваш выход, дорогие читатели!
Ответ Шерлока Холмса ищите на с. 158.
Перед вами некая, на первый взгляд хаотичная последовательность цифр:
8 2 9 0 1 5 7 3 4 6
Попробуйте догадаться, по какому принципу она выстроена.
Усложняем задание. Теперь перед вами целых 8 цифровых строк. По какому принципу выстроена эта лесенка?
1
11
21
1211
111221
312211
13112221
1113213211
Может ли случиться, что половина 12 будет равняться 7?
Завещание любителя орфографии
Один из вечеров после окончания работы над делом о собаке Баскервилей Шерлок Холмс и доктор Уотсон, по обыкновению, проводили у себя дома на Бейкер-стрит. Как всегда, расположившись в своем любимом кресле в гостиной, Холмс курил трубку и молчаливо наблюдал за игрой пламени в камине.
– Занятную историю услышал я на днях в Скотленд-Ярде, Уотсон, – вдруг прервал он молчание.
– Да? И чем же она привлекла ваше внимание? – Уотсон отложил газету, которую начал читать, и вопросительно взглянул на своего друга.
– Дело, в общем-то, совершенно простое, откровенно говоря легкое, причем настолько, что его смогла разгадать даже помощница поверенного. Тем не менее один из служителей закона в Скотленд-Ярде решил проверить мою наблюдательность. Кажется, Кребс. Точно, Кребс.
– Далеко пойдет, – усмехнулся доктор. – Смею предположить, что вы дали ответ еще раньше, чем он закончил рассказывать.
– Не совсем так, – улыбнулся сыщик. – Это действительно пустяковое дело, но для того, чтобы позабавить вас этим вечером, оно вполне сгодится.
– Буду признателен вам, Холмс, хотя и несколько смущен вашей низкой оценкой моих умственных способностей.
– Вы неверно меня поняли, доктор. Не вижу никакой связи между вашим интеллектом и моим рассказом. Так вот. Сия история произошла около двух недель назад, как раз в то время, когда мы с вами наслаждались видом на торфяные поля рядом с поместьем Баскервилей.
– Ха-ха-ха, наслаждались… Пожалуй, это вы сильно преувеличили, Холмс! – рассмеялся Уотсон. – Но прошу вас, продолжайте, пожалуйста.
– Так вот, поверенный некоего мистера Джета Мерсера – мистер Рафлс Уолберг – получил прискорбное известие о кончине своего клиента. За время работы над делом полиция смогла навести кое-какие справки об этом мистере Мерсере. Он был человеком очень добропорядочным и спокойным. Все свое время и почти всю жизнь посвятил увлечению орфографией. Был женат на женщине по имени Присцилла. Совершенно безликая, ничем не примечательная женщина, даже сказать о ней нечего. В браке родились трое сыновей: Барри, Арчибальд и Чарльз. Все трое братьев выросли совершенными разгильдяями. Также в доме жила экономка Тильда Барроу, она же выполняла обязанности повара. Кстати, есть версия, что именно ее стряпня привела к преждевременной кончине мистера Мерсера. Еще одним персонажем, фигурировавшим в деле, был дворецкий Крофтон. Этот человек оставил у всех впечатление флегматичного и слегка занудного парня. Все родственники покойного не слишком жаловали главу семейства из-за его безмерной любви к орфографии и совершенного равнодушия к повседневной жизни и простым радостям, свойственным человеческой натуре. Дело в том, что мистер Мерсер унаследовал от своего отца приличное состояние, но не стал ни делить его, ни вкладывать во что-то, а просто отдал в управление специальной компании. Вы понимаете, что поступок этот был весьма умен, особенно если узнаете, что управляли его капиталом очень сносно и весьма честно, так, что мистер Мерсер и вся его семья жили на проценты от капитала; однако доступ к деньгам для сыновей был закрыт. Данное обстоятельство в большей мере повлияло на жизнь этих лентяев, чем представлял, вероятно, их отец. Тех средств, что приносили проценты, вполне хватало на безбедное существование всего семейства, однако совершенно недоставало на утоление жажды приключений трех взрослых мужчин. Все, что им удавалось скопить, они тут же проматывали в игорных заведениях и домах терпимости. Братья отличались скверным нравом и скупостью. При этом не были замечены в проявлениях острого ума и сообразительности.
– Нерадостную картину вы мне обрисовали, Холмс.
– Именно так, Уотсон. В этом-то, вероятно, и таится суть случившегося далее. В установленный срок поверенный собрал семью и слуг покойного мистера Мерсера, дабы огласить завещание. Служитель пера и бумаги, конечно, знал содержание документа и был готов к предполагаемой бурной реакции собравшихся. Дело в том, что мистер Мерсер желал, чтобы и после его смерти всем капиталом по-прежнему управляла та самая компания, выплачивая его наследникам пожизненную ренту.