Холмс понюхал телятину, и на его лице появилась самая невинная улыбка.
Многие считают, что Холмс — холодный человек, лишённый чувства юмора. Полагаю, в этом есть моя вина. Если такое мнение сложилось из-за моих рассказов, я оказал ему плохую услугу. Холмс может быть равнодушным и бесчувственным, но я никогда не сказал бы, что это от недостатка эмоций. Он просто не очень хорошо сходится с людьми. Мы знакомы не один год, и мне нравится думать, что я — исключение. Холмс скорее отгородится от человека своей грубостью, чем возьмёт на себя труд наладить с ним контакт. Но даже это утверждение теперь, когда я перечитываю свои записи, кажется мне неверным. Холмс мог быть в высшей степени обаятельным, особенно с женщинами, что, конечно, удивит его недоброжелателей. Возможно, разгадка его характера — в его противоречивости, а не в цельности. В хорошем расположении духа Холмс искрился остроумием, мог увлечь и очаровать любого. А в плохом — быть невыносимым и даже жестоким. Одним словом, Холмс непростой человек. Но с другой стороны, разве гений может быть предсказуем?
— Полагаю, вы хотите, чтобы я был на связи? — Я налил себе вина, в то время как Холмс приступил к эскалопу.
— Совершенно верно. Посылайте всю корреспонденцию на Бейкер-стрит, а уже оттуда мне её переправят.
— Не сложней, чем камень бросить, — заметил я.
— Естественно, я буду внимательно отслеживать ваши письма. Но в этом деле шпион на шпионе, и мне придётся попутешествовать, чтобы навести в нём какое-то подобие порядка.
— А что мне сказать остальным?
— Гм… это действительно важно. Не хотелось бы, чтобы они решили, будто я бросил расследование. Скажите им… — Холмс на секунду задумался, держа вилку с кусочком эскалопа на весу, а потом довольно улыбнулся. — Скажите, что семья Де Монфор оказывает давление на правительство и мой брат нуждается в поддержке. Скажите, я постараюсь как можно быстрее убедить его в том, что дело в надёжных руках, и сразу вернусь.
Что ж, это было вполне подходящее объяснение.
Покончив с эскалопом, мой друг сверился с часами:
— Боюсь, наши охотники за сверхъестественным скоро начнут беспокоиться. Вам пора вернуться к пастве и передать мои извинения.
— А… куда вы денетесь? Они же понимают, что мы находимся в движущемся поезде и вы не можете просто взять и исчезнуть.
— Не могу? А по-моему, для их ушей это прозвучит вполне нормально.
Проговорив это, мой друг встал и резко дёрнул за шнур стоп-крана.
— О, Холмс… — начал я, но визг тормозов и возгласы перепуганных пассажиров заглушили мои слова.
— Скоро увидимся, — крикнул Холмс и побежал к выходу.
Когда я возвратился в наш вагон, из купе выглянул Карнакки.
— Что случилось?
— Холмс, — сказал я. Не в первый раз это имя служило объяснением воцарившегося хаоса. — Он получил срочную телеграмму от своего брата Майкрофта.
Я занял своё место в купе и увидел на багажной полке знакомую сумку. Теперь я вынужден таскать её с собой.
— Кажется, семья Де Монфора не удовлетворена ходом расследования. Они воспользовались своими связями в правительстве и надавили на Майкрофта. Шерлок должен как-то их успокоить.
— Неблагодарная работа, — согласился Сайленс, — принимая во внимание обстоятельства дела.
— Так или иначе, Майкрофт настоял на незамедлительном возвращении брата. Таким образом он продемонстрирует родне Де Монфора, что для расследования дела предпринимаются все возможные меры.
— Может, это и к лучшему, — проговорил Карнакки. — Из ваших рассказов, Ватсон, я понял, что Холмс — талантливый детектив. Но раз уж я ввязался в дело, без этого таланта мы, надеюсь, сможем обойтись. Скептицизм Холмса — помеха для всех, а мы не на соревнованиях по бегу с препятствиями.
— Могу с уверенностью заявить, что его участие в расследовании всегда приносит только пользу, — возразил я. — И я не сомневаюсь в том, что он очень скоро вернётся.
— А я на это рассчитываю, — сказал Сайленс. — Духи назвали имя Холмса, так что его отсутствие не облегчает нам задачу.
— Расслабьтесь, доктор, — усмехнулся Карнакки, — эти духи вполне удовлетворятся мной!..
Глава 15УБИЙЦА В НОЧИ
Поезд увозил нас всё дальше на север, а Карнакки рассказывал о своих подвигах. Он, конечно, самонадеянный тип, но истории его хороши, и я с увлечением их слушал. Вот только… если истории Карнакки — правда (о чём я не должен забывать), то, выходит, наш недавний опыт далеко не исключение?.. Этот вывод несколько подпортил мне удовольствие. Карнакки часто бывал вовлечён в расследования, где замешаны не сверхъестественные силы, а, скорее, злая воля людей, желающих убедить всех в обратном. Но оставался, к примеру, случай с вырванным языком, болтавшимся в столовой Брэкридж-Холла, или с визгом пиглордов, вселявших ужас в обитателей Моката-Грейндж.
Мир, хорошо знакомый Сайленсу и Карнакки, не был похож на тот, в котором я до сих пор жил. Моя уютная среда обитания теперь казалась лишь преддверием другой реальности. Я старался следовать совету Холмса — слушал, сохранял готовность поверить и в то же время не забывал о том, что эти истории могли обрасти фантазиями. Желатиновый призрак Эндовера вполне мог быть результатом неверно воспринятых свидетельств, событием, которое можно объяснить и научным путём.
Но я всё ещё не оправился от шока и, даже когда меня одолевала усталость, не мог закрыть глаза. Воображение сразу же рисовало картины, где в чёрном окне купе появлялись физиономии, свет становился тусклым, а под обивкой сидений шевелились чьи-то руки. Я потерял всякую веру в окружающую реальность.
Когда же мы наконец прибыли в Инвернесс, я был совершенно без сил и в то же время на взводе. Отчаянно хотел спать — но не мог уснуть.
Поезд остановился, и мы вышли из вагона. Я поставил на платформу свой багаж, сумку Холмса и взглянул на часы. До полуночи оставалось всего несколько минут. Мы планировали найти гостиницу где-нибудь поблизости от станции, заночевать, а утром отправиться в Фойерс, в поместье Боулскин. Вряд ли в это время суток мы были способны на нечто большее.
— Держу пари, здесь рядом должна быть гостиница, — сказал Сайленс. — Спрошу у кого-нибудь из носильщиков.
Он подошёл к невысокому мужчине с красным лицом, который бился с коробками небезызвестной старушки. Перекинувшись с носильщиком парой фраз, Сайленс вернулся.
— Есть одно место в пяти минутах ходьбы. И по всей видимости, скудость обстановки там щедро компенсируется обильным завтраком.
— Уверен, что останавливался в местах и похуже, — вздохнул Карнакки, подхватил свою сумку и пошёл вслед за Сайленсом.
Я собрался последовать его примеру — и заметил, что сумка Холмса исчезла. Она испарилась, хотя стояла всего в футе от меня!.. Оглядевшись по сторонам и уже приготовившись поднять тревогу, я вдруг сообразил: с такой ловкостью совершить кражу мог только один человек — хозяин сумки. Значит, есть вероятность, что Холмс и не покидал поезда после аварийной остановки.
— Невыносимый человек, — пробормотал я себе иод нос и поспешил присоединиться к Сайленсу и Карнакки.
От главного входа на станцию нас направили вверх по улице, и мы очень скоро оказались у дверей в маленькую гостиницу «Ансворт», где предоставлялись комнаты с завтраком. Несмотря на столь поздний час, дверь открыли почти сразу. Нас впустила невысокая женщина, пропахшая нафталиновыми шариками и словно застрявшая у дальней границы среднего возраста. Чёрно-белые волосы напоминали барсучью шерсть, а рот постоянно кривился, как от маринованного лука.
— Мистер Холмс и компания? — спросила она, не дав нам шанса поздороваться.
— Вообще-то, — сказал я, — мистера Холмса с нами нет. Я доктор Ватсон, а эти джентльмены — мои коллеги, доктор Сайленс и мистер Томас Карнакки. Выходит, вы нас ждали?
Холмс не говорил мне, что звонил в Инвернесс и заказал для нас номера, но он вполне мог это сделать.
— Естественно, ждала. — Женщина предложила нам пройти в дом. — Можете поверить, я не из тех, кто не спит до полуночи и гадает: вдруг кто-нибудь заглянет на ночлег? Она посмотрела на Карнакки. — А вот вас, молодой человек, в списке гостей не было. Мистер Холмс приедет позже?
— Увы, нет, — ответил я, — наши планы изменились в последнюю минуту.
Женщина кивнула, будто в «Ансворте» это было обычным делом.
— Ну, в таком случае он, — хозяйка мельком взглянула на Карнакки, — может занять комнату для гостей. В конце концов, я её вымыла и проветрила — будет обидно, если всё это зря.
— Вот и замечательно, — проговорил я, пока мы поднимались по узкой лестнице в дом.
На втором этаже располагалось несколько комнат.
Хозяйка отворила двери под номерами три, пять и семь и предложила нам выбирать.
— Вообще-то, они мало чем отличаются. Разве что в пятой слышна возня крыс. Эта комната как раз под чердаком, они там хорошо устроились.
Сайленс, который как раз входил в пятую комнату, задержался в дверях и обречённо вздохнул.
— Спокойной ночи, джентльмены. Надеюсь, я переживу эту ночь и встречусь с вами за завтраком.
Он закрыл за собой дверь, а я пожелал спокойной ночи Карнакки и собрался войти в комнату под номером три, но на пороге вспомнил, что хотел кое-что уточнить.
— Простите, — окликнул я женщину, которая уже спускалась по лестнице. — Я понимаю, это звучит глупо, но… кто заказал комнаты?
Хозяйка обернулась и пригвоздила меня взглядом, в котором явно читалось, что вопрос действительно нелеп.
— Я думала, вы сами знаете, — сказала она. — Конечно, мистер Кроули.
В гостиничном номере я чувствовал себя не намного спокойнее, чем в поезде. Откуда Кроули узнал о нашем приезде? Холмс послал ему телеграмму? Или, может, Сайленс? Но кто же из них? Вспомнив о дружеском совете Холмса, я, вместо того чтобы изводить себя вопросами, принял следующий вариант ответа: мистера Кроули предупредил о нашем приезде либо Сайленс, либо Холмс. И неважно, кто именно. Хот