А вот и сам посланник, объявив привал, тщательно и весьма предусмотрительно расставил посты, позаботившись о безопасности, чем он никогда не пренебрегал. С некоторой усталостью подошел к носилкам, как всегда держа в руках свое необычное оружие, с которым никогда не расставался, и, наклонившись к ее дочери, добрым, заботливым голосом спросил:
– Настюша, как ты себя чувствуешь?
Дочка, которая уже привыкла к новому знакомому и его, мягко говоря, экзотическому виду и не совсем приличному обращению, слегка улыбнулась и чуть слышно ответила:
– Нога очень болит.
– Ну, так и должно быть. Ногу-то мы спасли, и не пришлось ее ампутировать. У тебя было тяжелое воспаление, и организм только-только начал побеждать. Ты еще на балах танцевать будешь и кружить головы воздыхателям. Давай я тебе сделаю последний укол обезболивающего и антибиотика.
– А почему последние?
– Ну, лекарство для внутримышечных инъекций заканчивается, но у меня есть таблетки. Так как ты теперь можешь пить и принимать пищу, то сможешь таблетки принимать уже самостоятельно.
– Хорошо.
– Ну и умница. Давай я быстренько тебя уколю, перекусим и пойдем дальше. К вечеру нам надо быть в районе поселка Ивана, – и кивнул в сторону расположившегося чуть в сторонке вождя и шамана того самого племени, на которое напали бандиты.
Она с какой-то странной тоской наблюдала, как этот необычный человек, привычно пропитанными спиртом салфетками протер руки, достал, как он их называл, «одноразовый шприц» и, сломав ампулу, быстро набрал вещество, выпустил лишний воздух и с определенной сноровкой быстро уколол дочку в ногу, выдавив вещество ей прямо в тело…
Княгиня Ольга Алексеевна Таранская, урожденная баронесса фон Берг, родилась в семье обрусевшего немца, предки которого еще во времена Анны Иоанновны переехали в Россию в поисках богатства и чинов, как это было сказано у одного русского поэта. Так как кроме родовой шпаги, громкого титула и длинной вереницы предков, которые столетиями воевали под разными знаменами, они ничего не имели, то переселенцы в Россию вынуждены были начинать службу под русскими знаменами с самых простых должностей. Но верность, честность, педантичность, храбрость в бою в те неспокойные времена, когда Россия постоянно воевала, позволили фон Бергам быстро продвинуться по карьерной лестнице, не запятнав свою честь. У них в семье так повелось, что мужчины, продолжатели фамилии фон Берг, всегда женились на русских девушках. Так же поступил и отец Ольги Алексеевны, Алексей Модестович барон фон Берг. Но к несчастью, его любимая супруга умерла при родах, и вся тяжесть воспитания единственной дочери легла на тогда еще капитана русской армии с немецкими корнями.
Пройдя много войн, в том числе и Крымскую кампанию, Алексей Модестович сумел дослужиться аж до генерал-майора инфантерии, но из-за ран перед Балканской войной вынужден был уйти в отставку по состоянию здоровья. Особого богатства он не скопил, да и от предков в наследство досталось немного, поэтому Ольга Алексеевна никогда особо не считалась выгодной невестой, несмотря на чины отца. Поэтому, когда дочери исполнилось семнадцать лет, барон фон Берг выдал ее за своего друга, князя Таранского, с которым они сдружились еще во время Крымской кампании. Алексей Модестович разумно предположил, что при отсутствии особых связей перевестись в столицу ему не светит, а с его образом жизни и постоянными военными походами любимая дочка с большой долей вероятности может остаться сиротой, возможно даже без средств к существованию, так как по линии матери присутствовали весьма жадные и ненадежные родственники. Поэтому брак со своим другом, князем, который будущей супруге годился в отцы, он посчитал самым лучшим и приемлемым вариантом в тех обстоятельствах.
Быстрая скромная свадьба, беременность, рождение дочери и спокойная размеренная провинциальная гарнизонная жизнь. Все это, правда, длилось не очень долго: князь Таранский ушел с военной службы и стал делать карьеру, по протекции дальнего, но достаточно влиятельного родственника сначала в Министерстве иностранных дел, а потом перешел в Министерство финансов, где занимался какими-то не совсем обычными делами, про которые он не мог вообще рассказывать дома.
По мере того как супруг поднимался по служебной лестнице, все грустнее и невыносимее становилась семейная жизнь. Да, муж был внимательным, добрым, умным и щедрым, но вот чувств не было, ни с его стороны, ни с ее. Было взаимное уважение, и оно как-то скрепляло их союз, но не более того. Наделенная достаточно привлекательной внешностью, княгиня Таранская округлилась и буквально расцвела после рождения дочери. Но немецкое воспитание и с детства заложенные в нее правила и добродетели, которые должны приличествовать порядочной девушке и примерной супруге, не позволяли перейти ту черту, которую с каждым годом фактического одиночества хотелось перейти молодой и страстной женщине.
Она всего лишь раз поддалась запретным чувствам, которые, как лесной летний пожар, вспыхнули в ее душе, набирая сумасшедшую силу и нечеловеческую мощь. Эта страстность ей досталась от матери, у которой в роду были итальянские предки, но немецкая рассудительность позволила вовремя остановиться и посмотреть на происходящее более осмысленно.
Молодой офицер сумел четко найти и задеть струны в ее душе, так что она совсем потеряла голову. Но потом, как оказалось, человек, которому она готова была отдать свою честь, жизнь и все накопленное, оказался умелым манипулятором и пытался через нее, воспользовавшись связями князя Таранского, продвинуться по карьерной лестнице, так сказать, через будуар его супруги.
Но разорвать так просто порочные отношения не получилось – офицер оказался не дурак и успел завладеть компрометирующими княгиню письмами, чем воспользовался в полной мере, пойдя ва-банк, начав шантажировать не состоявшуюся любовницу.
В тот, тяжелый для нее момент супруг был занят каким-то очень серьезным государственным делом и вынужден был быть постоянно в разъездах, поэтому Ольга Алексеевна не нашла ничего лучше, чем обратиться к своему, можно сказать, настоящему другу – Владимиру Ковальскому, который когда-то начинал службу молоденьким прапорщиком еще у батюшки княгини. Так получилось, что барон фон Берг как-то в одном из боевых походов спас от верной смерти и, что еще страшнее, обвинения в предательстве молодого и перспективного поручика. Он на всю оставшуюся жизнь проникся чувством глубокой благодарности и признательности семейству фон Бергов и перенес это чувство и на дочку генерала.
Когда произошла эта неприглядная история, Владимир Ковальский уже носил чин ротмистра и служил в Отдельном корпусе жандармов, куда перевелся по протекции своего родственника, обеспечившего таким образом новый мощный рывок в карьере молодого и подающего надежды офицера.
Володя, получив сигнал бедствия, быстро взял отпуск и приехал к Ольге Алексеевне и на месте убедился, что у княгини есть очень серьезный повод беспокоиться и о своей чести, и, что главное, о чести и будущем ее дочери. Ведь если эта история выплывет, то вся семья Таранских будет очернена в глазах света, и это, возможно, может катастрофически сказаться на карьере ее мужа.
Ситуация была действительно очень серьезная, но привычно не склонный к простым импульсивным решениям, проведя сбор информации об объекте и ее анализ, молодой ротмистр пришел к выводу, что тут нечто более глубокое и многоуровневое, нежели простой адюльтер и последующий шантаж. Поэтому простые способы решения проблемы типа выкупа компрометирующих документов либо вызова негодяя на дуэль были неприменимы. Офицер слыл достаточно опытным бретером, а ротмистр был не столько фехтовальщиком, сколько воином, получившим свои навыки на Кавказе, гоняя горцев, будучи командиром казачьего пластунского отряда.
Поэтому шансов выжить в дуэльном поединке с опытным мерзавцем у него просто не было, поэтому, не сильно терзаясь сомнениями, он пошел по третьему пути – не совсем законному, точнее полностью незаконному, но вполне эффективному по отношению к таким мерзавцам.
Обеспечив себе многоуровневое и надежное алиби, ротмистр, переодевшись в неброскую одежду, подстерег офицера возле дома и, оглушив, связал и оттащил в соседний подвал и устроил скоростной допрос, выбив всю имеющуюся информацию. Да, он оказался прав, все, что произошло с Ольгой Алексеевной, было направлено на ее мужа, князя Таранского, про настоящую службу которого ротмистр имел представление. Поэтому и офицер, и его подручный – доверенный денщик, который был в курсе всех дел, просто исчезли, как и исчезли все их вещи из комнаты, за которую они остались должны.
Чуть позже, задав сакральный вопрос: «А он не вернется?», Ольга Алексеевна, увидев, как в глазах всегда мягкого и немного застенчивого Володи на мгновение появился хищник, который и дал понять, что мерзавец, который терроризировал и княгиню и ее дочку, больше никогда ее не побеспокоит. И ей почему-то очень не хотелось спрашивать, куда он пропал, – она дочка русского офицера, который никогда не кланялся пулям и не боялся крови, не стала задавать лишних вопросов.
Единственное, что она потом поняла, что Володя имел разговор с ее мужем, на что Ольга Алексеевна очень обиделась на ротмистра и попыталась объясниться с мужем. Но тот только по-доброму улыбнулся и очень ловко ушел от разговора, давая понять, что в курсе, все знает, зла не держит, но вспоминать про это больше не рекомендует. Княгиня дурой никогда не была, быстро смекнув, что вся эта история как-то связана со службой супруга, и последовала совету.
Прошло еще пару лет, и она с подросшей дочерью поехала к дальним родственникам в Вологду. Оттуда ее под благовидным предлогом отвезли в маленький, захолустный уездный городок Яренск, где якобы у близкого друга дальнего родственника была своя торговля дорогой пушниной, и ей предложили лично выбрать материалы для шуб себе и дочери. Тогда ее немного все это насторожило, слишком уж настойчиво уговаривали, но это вспомнилось потом, когда ее и дочь просто похитили, перехватив после отъезда из Яренска, где она, кстати, тогда и познакомилась с урядником, который теперь ее везде сопровождал и охранял.