Пока Максим Николаевич мотался по своим столицам, мы с Сашкой частенько выезжали на природу, чтобы можно было нормально поговорить, потому что обостренная интуиция уже кричала, что меня скоро начнут пасти. Да и мой друг-психиатр тоже был уверен, что общий знакомый военный хирург, так или иначе, сольет все наше предприятие своим друзьям с большими погонами и даже лампасами. Единственный вопрос был в том, в какой форме все это выльется, какой будет ошейник, который на меня попытаются надеть, жесткий или мягко-дружеский, и какая будет длина цепи. После длительного мозгового штурма пришли к выводу, что в первое время давить никто не будет, только дружеская опека и все, а вот потом могут быть разные варианты. Но, тем не менее, участие Максима Николаевича в нашем предприятии было неизбежно и даже необходимо, учитывая его связи в архивах и вхожесть во всякие высокие кабинеты. Да и не казался он таким человеком, что сольет, точнее не предаст. Скорее попытается переформатировать наше предприятие в нечто более легитимное и профессиональное, из чего государство, или некая группа людей, представляющая государство, может что-то получить. А, учитывая его принадлежность и его друзей к старым потомственным военным династиям, скорее всего, тут на сцену выступят умные дядьки, которые в свое время и посадили Путина сначала в премьерское, а потом и президентское кресло. И тут не будет поспешных глупых силовых решений, здесь люди привыкли мыслить на десятилетия вперед, и значит со мной будут работать серьезно, вдумчиво, без перегибов. В первую очередь они озаботятся, чем привязать меня. Обычно это семья, дети, но тут у меня все просто – брошен и никому не нужен. Патриотизм, верность долгу и присяге – это для молодых да ранних, и то сейчас молодежь насквозь прагматичная, а что говорить о нас, старых битых циниках, знающих жизнь несколько глубже, чем простые люди. На повестке дня стоит всего один вопрос – а оно мне надо? Свой долг родине я отдал. Надо будет помочь в трудное время – помогу, но сейчас расшибать голову не буду, и они это прекрасно понимают.
Поэтому пока было время, я готовился и ждал новостей с той стороны, чтоб хоть как-то можно было спрогнозировать их возможную тактику. Но время шло, но никаких особых изменений не происходило. Максим Николаевич периодически позванивал, сбрасывал на электронку материалы, которые сумел накопать в архивах и у знакомых историков по тому историческому периоду в целом и по возможным фигурантам в частности.
Так как на что-то нужно было жить, то пришлось выходить на объекты и в рабочее время прокладывать кабеля по охранке, пожарке, видеонаблюдению и, конечно, системам контроля доступа. Мой работодатель умудрился залезть в только что сданный офисный центр, в котором вовсю уже начали сдавать помещения под разные фирмы, а вот наше оборудование оставили на самый последний момент, благо там были везде подвесные потолки, и можно было без особого ущерба для здания вести новые магистрали. Вот и приходилось целыми днями скакать по стремянке, долбить стены, делая проходы и врезать электронные замки в двери. По самым скромным подсчетам работы тут было на пару месяцев, но с работодателем у меня была договоренность по сдельной оплате, так как я был уверен, что удеру в прошлое намного раньше, чем тут все будет закончено. Но все равно вкалывал на совесть, и к качеству моей работы ни у кого претензий не было.
И вот с определенного момента ситуация начала быстро меняться. Спусковым механизмом послужила новость, полученная из 1881 года, что к ним пришла телеграмма от урядника Еремеева, в которой он оповещает, что у него все нормально, а княгиню с дочкой в целости и сохранности доставил аж до самой Вологды, где и передал с рук на руки жандармскому ротмистру, оказавшемуся каким-то хорошим знакомым отца княгини.
Утром сразу же отписался Максиму Николаевичу, что пошли подвижки, и я на финишной прямой только в ожидании второй телеграммы, чтобы начать готовиться к непосредственному выходу Естественно, дальше начал готовиться более интенсивно, хотя и работу в офисном центре не бросал – неделю назад сюда даже наведался мой офицер-куратор по УДО, чтобы проверить, а чем я здесь реально занимаюсь.
Мы тогда с ним вышли на улицу, взяли в кофейном аппарате, который поставили на входе в офисный центр, по стаканчику кофе и немного, но очень плодотворно поговорили. В принципе, капитан был мужик неплохой, и я его просто в лоб спросил, чего он меня кошмарит, ведь других зеков-удошников так не дергают. Он затянулся сигаретой и после минутной паузы рассказал.
– Евгений Владимирович, я-то про вас все знаю, и особенно как вас приземлили свои же. У меня указание – вас подловить на нарушении режима и вернуть на зону.
– С чего бы это? Я что, опять кому-то дорогу перешел? Хотя…
– Ну? Догадываетесь?
Я тогда скривился.
– Да выходил на меня один человечек, служили раньше вместе, послание от моего бывшего начальника недостреленного передал. Типа ничего не закончилось, продавай квартиру и плати компенсацию. Ну, я послал, так как компенсацию, что присудил суд, я выплатил, еще сидя на зоне, высчитывали из моей военной пенсии, и сверх этого ничего платить не собираюсь. Ну, а тут новый заход.
– Ну он, видимо, сильно на вас обижен, потому нашел выходы на мое руководство и чем-то его заинтересовал. В общем, меня пнули, чтоб с вами был особенно построже. А когда узнали, что вы в психиатрическую клинику на осмотр легли, вообще обрадовались и стали ждать, чтоб квартиру отжать по-тихому. А вы тут полностью здоровы, оказывается, работаете, отзывы от соседей нормальные. Так что будьте настороже, от меня ничего не будет, а вот по другим направлениям подставить могут.
– Да уж, обрадовали.
– Это не все.
– Понятно, радуйте, раз уж пошел такой разговор.
– Думаю, они могут попытаться вас при аннулировании УДО отправить не на специализированную зону, где вы сидели, как бывший сотрудник, а на обычную. Результат, думаю, вам будет понятен.
– Ага, живым оттуда я не выйду. Как такое может быть? Это же вообще нереально.
Он только вздохнул, пожал плечами и ничего не ответил.
– Скажите, капитан, зачем вы мне все это рассказали? – уже пошел я в атаку, хотя ответ и так знал.
– Да достало все. Осталось пару лет досидеть до пенсии, и пойду, как и вы, на частника работать, вон, например, камеры вешать. Тем более, вы ж не зек конченый, а офицер, и не тварь подлая, в этом-то я разбираюсь. Насмотрелся за время службы.
Меня заинтересовала всего одна деталь, которую я сразу попытался уточнить, от этого зависело многое.
– Когда это все началось, примерно по времени?
– Да уже месяца три как, давно. Просто недавно начальник еще раз спрашивал на ваш счет, вот и решил предупредить, если с меня снимут надзор за вами.
После этого разговора остался тогда гнетущий остаток, хотя ни Сашке, ни тем более Максиму Николаевичу я говорить не стал, просто это была еще одна причина уйти в прошлое с концами, без возврата. Сначала была мысль, что это, возможно, попытка приструнить – сначала создают проблему, а потом ее торжественно решают, но по времени не совпадает. Когда они там начали ворочаться и искать, как обуть, ни о каких путешествиях во времени вообще никто не помышлял.
Тут на работе, кстати, в одном из офисов обосновался филиал небольшой континентальной фирмы, вроде как торгующей какими-то программными решениями в области автоматизации специализированной бухгалтерии. Вот когда там делал охранку и познакомился с приятной женщиной, которая только-только перебралась в Крым поднимать бизнес, и она очень интересовалась обстановкой на этом рынке, узнав, что я немного в теме. Мы тогда долго проговорили, благо в офисе она сидела одна и скучала, пока другие работники все были в поле, окучивали местных корпоративных клиентов.
Потом на следующий день, когда я работал уже в других кабинетах, ближе к обеду встретил ее в коридоре, когда она шла мыть чашки в санузел. Опять зацепились языками, и она пригласила в обед на кофе к себе в офис. Немного смутившись, призналась, что ей нужно в частном порядке поставить IP-камеру, чтоб начальство из Новосибирска могло бы за ними тут наблюдать. Она готова оплатить наличкой без документов. В принципе, нормальная практика, главное, чтоб это не были скрытые камеры, за установку и использование которых можно получить по голове, про что я сразу объяснил. Она улыбнулась, кокетливо поправив локон волос, пояснила, что ничего подобного – обычная внутренняя камера с микрофоном и со встроенной флэшкой, с подключением к интернету и работой через облачный сервис. Официальный контроль бизнес-процесса.
Вот в обед как раз мы с ней за чашкой кофе и вкусными покупными бисквитами все это обсудили. Она указала, где у них роутер, как лучше прокинуть кабель питания, ну и остальные нюансы. Камеру покупать не надо, им передали из центрального офиса. Вот и все. Я уже, в принципе, радовался подработке, назвал цену чуть ниже среднего по региону, что, естественно, было сразу же одобрено, но мой взгляд зацепился за шрам на ее руке. У нее была красивая светлая блузка, с длинными рукавами, подчеркивающая высокую грудь и тонкую талию, да и юбка по колено демонстрировала привлекательную фигуру и стройные ноги. Типичная картина вполне успешной умной, образованной женщины, в возрасте около тридцати пяти, которая точно уже родила, но тщательно смотрит за собой и готова к новым знакомствам.
И когда она что-то там набирала на клавиатуре, то уже на автомате подтянула рукава, чтоб не мешали, и я смог рассмотреть шрам, и тут мне стало не по себе. Типичное пулевое ранение, правда, хорошо залеченное, но это ни с чем не спутаешь, особенно если немного в этом разбираешься.
Не меняя выражения лица, я закончил разговор и пошел дальше работать, анализируя новую информацию со всех сторон. Потом под вечер у коменданта здания, который от заказчика курировал наши работы, уточнил относительно этой фирмочки и особенно заместителя директора Людмилы, с которой только познакомился, и тут меня еще больше удивили. Фирма сняла помещение всего несколько дней назад, и больше никто ничего сказать не может. Договор заключен, деньги за аренду загнали и все, никаких подробностей. Договор заключала именно она, были грузчики, которые заносили столы и аппаратуру, но вот больше никого из персонала никто не видел.