Поэтому за пару недель до предполагаемого времени перехода, взяв в виде образца одну из шкурок, поехал к своему старому другану, тоже, кстати, Сашке, только Ковгану, владельцу известной в Симферополе ветеринарной клиники «Феникс». Санька, помимо того что был хозяином, сам являлся великолепным ветеринарным хирургом, поэтому пользовался в своей среде большой известностью и уважением, да и как человек был очень неплохой, особенное если вспомнить, что именно он отправлял мне на зону посылки со всякими вкусностями и полезными вещами. Такое не забывается, хотя трындун и крикун он был еще тот.
Вот он и посоветовал охотнику, что подогнал все эти великолепные шкуры, подарить хорошего щенка. У него как раз на подходе были несколько отказных щенков русского черного терьера, так называемой собаки Сталина. Я погуглил и понял, что да – собака очень хорошая, умная, сильная и, главное, верная, а по своим физическим характеристикам очень даже неплохо должна прижиться у лесных охотников. Хотя щенки отказные, значит отбракованы за то, что имеют какой-то дефект, но у меня появилась стойкая уверенность, что этот недостаток как-то будет сглажен во время перехода.
Поэтому самым тяжелым испытанием, перед тем как дождался ночи с субботы на воскресенье, когда я готовился совершить переход, было замаскироваться на специально подготовленной лежке на Мангуне и провести весь день с маленьким пищащим комочком. Что удивительно, я даже испытывал удовольствие, когда накормленный щенок, пригревшись, спал у меня прямо на груди, свернувшись калачиком.
Я заранее выкопал, насколько это было возможно, и замаскировал место лежки в труднодоступном месте, куда точно не полезут туристы и откуда хорошо просматривались все подходы, на случай если появятся преследователи. Но ничего не произошло. Думаю, друзья нашего Максима Николаевича еще не поняли, что я их провел, и до понедельника постараются не устраивать резких движений. Поэтому я спокойно лежал до позднего вечера в компании нового друга. Кстати, просидев весь день в месте силы, я чувствовал какой-то энергетический подъем, да и шепот Семена, который благодарил Великого Катрана, я слышал настолько явственно, что казалось, что охотник сидит за соседним кустом. Вот такие интересные факты я успел зафиксировать, о чем оставил последнее анонимное сообщение другу психиатру через систему анонимных форумов перед самым переходом.
Вечером, когда убедился, что никто из туристов не шастает в темноте по плато, выбрался из своего укрытия, дошел до схрона и, обвешавшись сумками, как индийский турист-автостопщик, сделал несколько шагов до центра места силы и почувствовал легкое дуновение ветра, перейдя из двадцать первого века в девятнадцатый.
«Фух!» – я с трудом сдержался, чтоб не кинуть на землю весь тот груз, которым обвешался по самое не могу. Учитывая ценность того, что я тащил на себе, пришлось осторожно все класть на землю и, немного затаившись, заниматься внешним осмотром, ведь применение мер безопасности еще никто не отменял.
В этот раз я был лучше экипирован, благодаря некоторым припрятанным в свое время трофеям, поэтому и бинокуляр ночного видения был вполне на уровне, а в руках я держал не гладкоствольный карабин, который в общем-то был заточен для работы на коротких дистанциях, а огражданенный в Виннице АКМ из мобзапасов и имеющий гордое название «Форт-202». Единственное, когда была возможность, я его немного доработал – убрал блокиратор стрельбы при сложенном прикладе, ну и поменял рамочный приклад на израильский «телескоп». Сейчас, учитывая, что переход будет происходить в темное время суток, пришлось накрутить на оружие прибор пламегаситель-саундмодератор для ночной стрельбы. Фактически это был простой глушитель, не совсем тот, что применяется в армии, но даже если стрелять простыми патронами, а не дефицитными УСками, все равно хорошо гасит вспышку и искажает звук выстрела так, что существенно усложняет противнику обнаружение стрелка.
На несколько мгновений замерев, я глубоко втянул носом воздух, пытаясь ощутить незабываемый букет запахов этого места, которое уже не казалось страшным и экзотическим. Все как всегда – застоявшийся воздух старого леса, мох, сырость, но помимо обычных природных запахов, почувствовал характерный аромат костра и печеного мяса, что выпадало из общей картины. Я насторожился – наличие людей в точке выхода как-то не было предусмотрено программой, даже если это друзья.
Щенок, которого я помимо воли уже называл Чернышом, притаился в специальной сумке, закрепленной на груди. Умный пес почувствовал изменение обстановки и вроде бы даже понял мой мысленный посыл, что мы на охоте и нужно себя вести тихо. Когда я обнаружил чуждый запах, Черныш даже чуть слышно порычал, показывая, что он тоже в деле и, если нужна будет помощь, то всегда согласен за компанию кого-нибудь покусать.
Взяв карабин наизготовку и медленно-медленно, так чтоб лязгом металла не выдать себя, загнал патрон в патронник и, перебравшись через каменный забор, стал подбираться к кострищу со стороны леса.
Замерев за деревом, я осторожно повел стволом, рассматривая ночных посетителей. Ну, Семена-то я узнал сразу, правда, его отца Ивана, главного тут специалиста по духам и всему потустороннему, нигде не было видно. С сыном вождя возле костра сидел юный парнишка, лет двенадцати, и почтительно что-то выслушивал, явно какие-то нравоучения и воспоминания. Еще немного понаблюдав и убедившись, что кроме этих двоих, здесь никого нет, уже не скрываясь, с карабином наперевес вышел из-за дерева и направился к костру. Так как я сильно-то и не скрывался, и под толстыми рифлеными подошвами берц захрустели ветки, оба охотника синхронно повернули ко мне головы. Семен сразу узнал того, кто к ним вышел, и на его лице стала расплываться довольная улыбка, а вот парнишка побледнел и был на грани потери сознания от страха. Только присутствие рядом старшего товарища, который вообще не выказывал признаков страха, его удерживало от всяких неприятных пахнущих неожиданностей, поэтому мне пришлось срочно разрялить ситуацию.
Не дойдя до них пяти шагов, я заговорил:
– Семен, вы опять меня вызвали? Вас опять кто-то обижает?
Семен резко встал, уронив в костер какую-то глиняную кружку с варевом, и восторженно просипел:
– Великий Катран! Великий Катран вернулся!
Причем на фоне того, что из глиняной кружки вылилось какое-то варево на угли, то тут же раздалось яростное шипение и между нами стали подниматься клубы пара. И я, и Семен немного дернулись, сразу определив, в чем дело, а вот молодой охотник резко отшатнулся назад, зацепился ногой за корень дерева и со всего маха грохнулся на землю пятой точкой. Причем это все выглядело настолько комично, что и я, и Семен не выдержали и заржали, даже Черныш, все это время тихо сидящий в мешочке, тявкнул, показывая свое отношение к происходящему.
В итоге, подняв бинокуляр на шлем, я поставил карабин на предохранитель и сделал вперед еще пару шагов и, отсмеявшись, спросил:
– Сема, это что за молодое дарование?
– Это Тарое, православное имя Михаил, данное при крещении. Он из соседнего поселка и хочет стать помощником шамана и хранителем священного места силы.
– Да уж, подрастает у вас смена. Ладно, дай присяду, а то последнее время что-то много побегать пришлось.
Я уселся на услужливо подставленный обрубок бревна, умостился и начал расспрашивать:
– Сема, так что случилось? Вы тут в месте силы с Иваном так орали, призывая меня, что в нашем мире вас только глухой не слышал. Вот снова и послали, выяснить, в чем дело. Давай рассказывай. Что-то у меня появилось желание снова пострелять в плохих луцэ.
Но Семен ответить не успел – Черныш, почувствовав изменение ситуации, высунул свою мордочку из сумки и тявкнул, напоминая о своем существовании.
– Что это? – не выдержал Семен, пораженно рассматривая Черныша.
Я усмехнулся и достал из сумки щенка, который недовольно пискнул и положил его себе на колени.
– Собака? – сразу сообразил охотник.
– Особая. Она из другого мира, в вашем мире таких нет. Русский черный терьер. Это очень серьезный зверь, умный, сильный, если ты с ним подружишься, станет верным соратником и охранником. Но будь осторожен, эту породу специально вывели, чтобы каторжников стеречь. И если он посчитает тебя не достойным быть его вожаком, то он не будет воспринимать твои команды. Бери, – и я протянул щенка Семену, который с особой осторожностью взял в руки ворчащий комочек. Он до конца не мог поверить такому подарку. Ну и я решил добить его окончательно.
– Это подарок за те шкурки, что вы дали перед моим возвращением. Там, – я показал на небо, – оценили и вот предложили терьера. Его зовут Черныш.
И о чудо, собакен, услышав свою новую кличку, поднял мордочку и довольно тявкнул, как бы показывая себя и говоря: «Да это я!» Он немного, для приличия, поворчал, обнюхивая Семена, а потом устроился у него на скрещенных руках и самым наглым образом задремал, тем самым показывая, что его все устраивает. Охотник с умилением, а его молодой протеже с восхищением смотрели на этого маленького наглеца, прекрасно понимая, что для них начинается новая жизнь. Теперь не только они приносят дары, подарки, подношения высшим силам, но и высшие силы их услышали, оценили старания и стали помогать и отдариваться. Я не сомневался, что Черныш теперь будет обласкан и балован, поэтому пришлось предостеречь:
– Семен, главное запомни, не собака главная, а ты. Если не сможешь ей показать, что ты вожак, она тебя рано или поздно попробует загрызть, чтобы показать свою силу. Поэтому не давай Чернышу садиться тебе на голову. Это помощник, соратник, друг, но точно не хозяин. Поэтому не балуй, а учи как воина.
– Да, Великий Катран, все сделаю, как ты скажешь.
Мы так, неторопливо переговариваясь, думали посидеть до утра, а когда начнет светать, отправим парнишку в поселок к Ивану с новостью, что вернулся Великий Катран, чтоб прислал несколько охотников нести вещи. Но парень встал в позу, решив показать свою крутость и нужность, быстро собравшись, растворился в ночном лесу и понесся к Ивану с новостями.