Десять минут, и повозка, поскрипывая колесами, подкатила к моей позиции. Котова и Попова, которые все еще не оклемались от ударов во время падения лошадей, обозленные полицейские тащили под руки, и слово «нежность» при описании этого действа абсолютно не подходило, а точнее все было наоборот. Только четкая команда полицейского урядника, что оборотней еще надо допросить, удерживало разгоряченных боем людей от немедленной расправы.
Убедившись, что все под контролем, Еремеев решился явить народу Великого Катрана – то есть мне нужно было выйти из леса и реализовать, наверно, самую важную часть разработанного плана. Ну и конечно, при этом не получить пулю от явно нервничающих полицейских.
– Братки, сейчас из леса выйдут люди. Это свои, смотрите, не пальните сдуру, а то… сами понимаете, обидеться могут.
Все тот же Мазуров, который своими хитрыми глазками видел все и ничего от него не ускользало, предусмотрительно встал в кильватер Еремеева, прекрасно осознав, откуда дует ветер.
– Да понимаем, Алексей Фролович. Я уж видел, кто и как бандитов пострелял, да и хлопки из леса слышал.
Хорошее у тебя прикрытие, вон сколько мертвяков нашинковали. С таким за спиной и жить проще.
Тонкий намек на очень серьезную и привыкшую не церемониться с бандитами тайную силу, которая с некоторых пор явно стояла за спиной Еремеева, был понятен уже всем полицейским. Да и результат был налицо. Страшные раны, полученные бандитами, не сильно пугали многое видевших людей, у каждого из которых за спиной была служба в армии. Но вот как быстро и точно они были нанесены – это впечатлило, ну и, естественно, заставило задуматься. В это время главными демаскирующими факторами любой стрельбы были, конечно, характерный звук выстрела и, главное, дым сгоревшего черного пороха. Но этого практически никто, ну кроме Мазурова, не видел и не слышал. А тут так сработано быстро и эффективно. Впечатляет.
Еремеев, убедившись, что его услышали, поднял руку и крикнул:
– Ваше благородие! Ваше благородие! Все в порядке, можете выходить!
Ну и так, чтоб не особенно привлекать внимание, тихо проговорил в микрофон:
– Все чисто. Можно выходить.
– Вас понял.
Ну и тут я, весь из себя такой необычный, крутой, тактически обвешанный всякими «молли»-подсумками, с оружием в руках, явил свой светлый лик. Да, впечатление неизгладимое произвел, особенно если учитывать баллистический шлем, стрелковые очки, ну и конечно, закрытое «балаклавой» лицо. Люди прониклись моментом, да и кое-кто украдкой начал креститься. Их понять можно, все-таки для этого времени мой вид был ну очень уж экзотическим.
Пройдя с десяток шагов, остановился перед полицейскими. Еремеев сделал пару шагов навстречу, вытянулся по стойке «смирно» и даже попытался отдать рапорт, что я быстро пресек.
– Алексей Фролович, давай без официоза. Лошадей отловить. Трупы собрать и попытаться опознать. Отправь человека вперед, там Макар с охотниками двух стрелков отлавливает. Пока он не закончит, мы все тут потенциальные мишени. Котова к дереву, будем допрашивать.
– Есть, ваше благородие.
Повернулся к слышавшим все полицейским и быстро распределил задания. Котова, который пришел в себя и пытался качать права, уже подтащили к дереву два дюжих полицейских и уже вопросительно стали поглядывать на меня. Тут и доктор рядом, в ожидании моей команды. Пока было время, они его, быстро обыскав, найдя за голенищем сапога небольшой нож, просто привязали к дереву, так чтоб исправник не смог двигаться.
Но я не спешил – ждал новостей от Макара. Начинать допрос в то время, когда в лесу два бандита могут начать обстрел в любую минуту, как-то не хотелось.
Антон, засевший на другой стороне большого поля, доложился, что все тихо, и, получив разрешение присоединиться, быстрым шагом понесся к нам, чуть пригибаясь.
Мазуров, который был одним из тех, кто тащил Котова, приложив ладонь ко лбу, прикрыв глаза от яркого солнечного света, заметил бегущего к нам Антона Еремеева, проговорил:
– Никак твой Антоха, Алексей Фролович.
– Он самый.
– Да как же так? Вроде ж руку себе разрубил.
И вопросительно посмотрел на Еремеева, но ответил я:
– Надо было Котову сюрприз сделать. Вот и сделали. Про то, что тварь продалась и людей под пули подставить хочет, давно узнали, вот ему ловушку и устроили. А сейчас нужно узнать, по чьему указанию он полицейский патруль в засаду завел и княгиню с дочкой похитил. Сам государь император этим вопросом интересуется, поэтому я здесь, – подпустил таинственности и значимости своим словам.
Полицейские подтянулись, поняв, что тут происходит нечто большее, чем уничтожение банды ряженых. Доктор, стоящий рядом, чуть усмехнулся, быстро поняв мою игру, но промолчал, а вот мудрый Мазуров быстро сделал выводы, прокомментировал:
– Великий Катран, это вы, ваше благородие?
Я усмехнулся.
– С чего такие выводы?
– Полицейский урядник Еремеев дельный муж, ну уж никак не смог бы в одиночку банду уничтожить. Помог ему кто-то, это все понимали. Да и охотники все про Великого Катрана рассказывали, который их теперь защищает.
– Дельные выводы. Как зовут?
– Полицейский урядник Мазуров, – по стойке «смирно» вытянулся сослуживец Еремеева.
– Хорошо. Я запомню.
И повернувшись к Еремееву, который отошел к повозке и что-то втолковывал полицейскому, который доставил тела двух бандитов.
– Алексей Фролович, что там Макар?
– Так вон он, ваше благородие, – и показал в сторону леса, откуда по полю шел Макар, в сопровождении посланного полицейского и трех охотников, которые вели связанного каторжника. Второго было что-то не видно, но то, что люди шли открыто, говорило о том, что на данный момент опасности не существует.
Через несколько минут к нам подбежал Антон, которого полицейские, уже оповещенные, что Еремеев-младший их прикрывал в лесу, встретили приветственными криками. Да и Макар подошел и по всем правилам доложился, мне, как старшему, что стрелков нашли. Одного сумели взять живьем, а вот второй уж слишком верткий оказался, пришлось пристрелить, так как сумел легко поранить одного из охотников.
В принципе, ситуация под контролем и надо начинать то, ради чего я, собственно, все это затеял.
– Алексей Фролович, Попова отвести подальше, чтоб не слышал, о чем тут будем говорить. Не отпускать. Связать. Котову закатайте рукав. Ну вы знаете, как вам тогда в лесу. Сейчас послушаем, что он там натворил.
– Будет сделано.
Несколько минут, и Котов рычал, кричал, шипел, пытался вырваться, но сам Еремеев и двое полицейских, в том числе Мазуров, крепко его держали, зафиксировав оголенную правую руку, готовую для укола.
Я поставил карабин на предохранитель и, аккуратно положив рядом, так чтоб не ударить дорогой оптический прицел, достал пенал со шприцами с «сывороткой правды». Натянув на предплечье Котова специальный синтетический ремень с фиксатором, какие используют в лабораториях при заборе крови, крепко затянул, так чтоб выступили вены. Разорвав упаковку со спиртовой салфеткой, протер место укола и сделал инъекцию.
Стоящие рядом и доктор, и полицейские с большим интересом наблюдали за моими манипуляциями, хотя, как мне показалось, все ждали обычного жесткого кровавого полевого допроса, привычного им, прошедшим и кавказские войны, и походы в Среднюю Азию. Отпустив фиксатор, я снял затягивающий ремешок, спрятал его и футляр со шприцами в подсумок, поднялся и снова активировал экшн-камеру, прикрепленную к баллистическому шлему, и стал ждать.
Прошло несколько минут, и поведение Котова резко изменилось. Он прекратил ругаться и кричать, расслабился, и на лице его появилась пьяная улыбка.
– Братки-и-и-и… – запел он.
Я повернулся к Еремееву.
– Отвяжите его и рукав на место.
Ни слова не говоря, урядник все сделал, как нужно. Получилась хорошо срежиссированная картина: полицейский исправник Котов сидел, прислонившись спиной к дереву перед собравшимися вокруг полицейскими. Все это я писал на камеру с высоким разрешением и с хорошим звуком, чтоб всегда под рукой были доказательства предательства полицейского.
– Исправник, ты меня слышишь? – начал я свой допрос.
– Да-а-а-а… – блаженно улыбаясь, ответил мне он.
– Скажи, ты организовал нападение на караван и собрал отряд из ряженых каторжников?
– Да-а-а-а, я-я-я-я, – так же протягивая слова, ответил он, а за спиной уже послышался недовольный и угрожающий ропот, на что я поднял руку с открытой ладонью, да и Еремеев зашипел, давая понять, чтоб все замолчали.
– Зачем ты это сделал?
– Куш большой, и мне-е-е-е приказали-ли-ли.
– Понятно. Что вы хотели сделать с охраной конвоя?
– А что с ними делать, с еремеевскими дружками. Всех в расход.
Опять ропот.
– Это ты так захотел, или тебе дали команду?
– Избавиться от Еремеева мне давно дали команду, уж слишком он правильный, всем мешать стал.
– Нападение на патруль твоих рук дело?
– Да-а-а-а-а.
И так с полчаса я задавал четкие вопросы, на которые можно ответить либо положительно, либо отрицательно, либо короткими фразами. Когда человек под «сывороткой правды», он не может нормально поддерживать нить повествования и все время пытается свернуть куда-то не в ту сторону. Поэтому его нужно постоянно подталкивать в нужном направлении и четко контролировать весь процесс.
План допроса у меня был давно подготовлен, поэтому я шел по четко очерченной дороге и мастерски раскручивал исправника, разделывая его, как будто очищал кочан капусты, снимая слой за слоем, лист за листом, открывая грязную правду.
Полицейские, которых «оборотни в погонах» приговорили к смерти, уже не роптали и не гудели от недовольства, осознав, что и как перед ними разворачивается, и что тут работает местная легенда Великий Катран, который вроде как оказался чуть ли не личным порученцем государя императора. Ситуация была очень серьезная и мерзкая. Но для меня все и так было понятно – местный уровень, но не более того. Замыкается на высокопоставленного чина в Вологде, которому отстегивал львиную долю своих заработков и от которого получал указания, в том числе ликвидировать Еремеева и что, самое главное, похитить княгиню Таранскую с дочкой.