– Вас понял, Гнездо. Работаем оговоренным порядком.
Прихваченный противник, соответствуя своей легенде, что-то там для приличия вякал всю дорогу, и получалось у него ну уж очень реалистично. Даже у меня пару раз появлялась мысль, а не ошиблись ли мы, но природная вредность все равно брала свое, и я продолжал следовать за этой группой и наслаждался моментом, насколько это было возможно в такой ситуации.
Мысли повернули в другое русло. Другой мир, другие люди, другой менталитет. Но футуршок давно уже прошел, и я сейчас просто логически завершал процесс глубокой адаптации. Странно, но вывески, рекламные надписи на дореволюционном русском языке со всякими «ятями», непривычными завитушками уже не раздражали и совершенно не отвлекали, хотя и добавляли особенного колорита. Конечно, по сравнению с рекламными баннерами нашего времени, неоновым освещением, это все и рядом не стояло, но все равно веяло какой-то доброй простотой и домашним уютом, если так можно сказать. Да и люди кардинально отличались от привычного потока хмурых деловых винтиков бетонного мегаполиса-улья. Да, одеты намного хуже и беднее, нет такого цветового разнообразия, как в нашем мире, санитария и гигиена оставляли желать лучшего, налицо ярко выраженное социальное расслоение общества, но и не было того ожесточения, так привычного в нашем мире, добродушие, улыбки причем не по пьяни, а так от широкой души. Да и состав населения тоже удивлял. В большинстве преобладал среднерусский светловолосый фенотип, кавказцев, как и других гостей с юга, за несколько дней хождения по городу я не видел ни разу, и это было для меня не просто непривычно, а дико, ну и конечно приятно. Периодически появлялось иррациональное ощущение, что попал в сказочный мир детства, хотя реальные детство и юность прошли в совершенно иных условиях. Возможно, это реакция моей психики, запуск некого защитного механизма на кардинальное изменение окружающей обстановки.
Но времени для дальнейших наблюдений и душевных стенаний не осталось. Полицейский участок был всего в двух кварталах, поэтому мне не пришлось долго ждать развязки, и она не заставила себя ждать.
Как мне показалось, Ксения Витольдовна Троянова получала огромное удовольствие от всего происходящего, вот ведь какая адреналиновая наркоманка, оказывается. Наверно, ее, такую страстную деятельную натуру, сильно тяготила спокойная, размеренная жизнь уездного города. Муж погиб и детей Бог не дал, и именно сейчас, когда гость из другого мира пришел по ее вызову и начал действовать, она жила полной, настоящей, насыщенной жизнью. Вон глазки-то как горят праведным огнем, реально валькирия, грозная, беспощадная и просто адски привлекательная в таком состоянии. И отметил это не только я. Даже городовой, который тащил слабо упирающегося нарушителя, начал подкручивать усы и искоса поглядывать на свою спутницу, но так, осторожно, чтоб это не было расценено как вызывающее и оскорбительное разглядывание.
А Троянова, умница такая, походя, элегантно, умудрилась выполнить второе основное задание: когда подходили к полицейскому участку, она якобы чуть споткнулась и в качестве опоры выбрала нашего нарушителя, при этом незаметно сунув ему в лацкан пиджака заветную булавку-радиожучок. Теперь я, оставаясь на улице, мог прекрасно слышать, что будет происходить внутри чуть мрачноватого здания, где на входе дежурил молодой полицейский, всем своим видом показывая превосходство человека в форме.
Первые минут десять не происходило ничего интересного – обычная рутина. Разве что Троянову не стали мурыжить ожиданием следака, и ее делом занялись сразу, что говорит об определенном авторитете моей знакомой в Мценске. Быстрые пояснения по сути дела, уточняющие вопросы, перечень людей, соседей, кто может подтвердить факт не совсем нормального интереса данного человека к дому госпожи Трояновой. Ну и тут она решила сымпровизировать, выдав нашу основную легенду появления Таранских в Мценске. Ну, я а, привалившись к забору, изображая изможденного босяка, воткнув в ухо наушник, все это внимательно слушал, ну и конечно писал на цифровой диктофон для последующего анализа, если потребуется.
«…серьезные люди, приехали аж с самого Петербурга, беда у них, дочка захворала. Просили помощи, а тут эти, наверно, что худое удумали…»
Умница, как она все это выдает. Не тарахтит, как торговка с рынка, а четко излагает, правда с местным языковым колоритом, акцентируя интонацией внимание на ключевых фактах: гости – очень серьезные люди, эти наблюдатели пришли за ними, если полицейские спустят дело на тормозах, а что-то потом случится, то неприятности прилетят прямо из столицы.
Дознавателя, видимо, пробрало от всего услышанного и особенно от уровня фигурантов, и он начал вполне профессионально и жестко крутить задержанного, нарабатывая баллы перед начальством.
А вот нарушитель, несмотря на все, начал вполне спокойно и уверенно отбиваться и оправдываться, хотя в голосе самую малость чувствовалось напряжение. Я его понимал – тут задание серьезное, а он глупо влетел в ситуацию, которая существенно все усложняет, и, судя по обвинениям, даже если и выкрутится, то не сразу, и во что это выльется, только Богу известно.
Представился он купцом из Орла, Сорокиным Николаем Федоровичем и по сути дела дал следующие показания: да, был на той улице и подходил к дому госпожи Трояновой, но искал он непорядочного поставщика, который ему якобы поставлял гончарные изделия и, получив крупную предоплату, исчез. Именно по этому адресу, по словам мерзавца, он вроде как и проживал. Люди, которые были с ним, это его приказчики, которых взял с собой, чтоб намять бока непорядочному поставщику, поэтому раз произошла такая ошибка, то он готов принести извинения, и если надо, то готов материально компенсировать волнения достойной женщины.
Почти выкрутился, ведь по большому счету состава преступления как такового и не было, ущерб не нанесен, даже прямых угроз не было зафиксировано. Лишь нарушение порядка, и то, по нашим меркам, даже на админи-стративку не дотягивает, но и спустить все на тормозах дознаватель не мог – все-таки Троянова была в очень хороших отношениях с полицмейстером, и могла на эмоциях нажаловаться.
Видя, что дознаватель начал колебаться, Ксения Витольдовна опять меня несказанно удивила, пойдя в атаку, используя непробиваемые аргументы и предложения. Я не видел, но мог только представить, как она, с грацией кошки, даже не кошки, а пантеры, и с милой улыбкой на привлекательном лице, заговорила:
– Господин Шарков, знаете, не верю я этому типу. Ой, не верю, да и вы, кажется – тоже. Как он гладко все рассказывает. Но знаете, мои гости очень не простые люди, и любая тень сомнения, любое даже подозрение на опасность, грозящую им, не должны остаться без внимания органов правопорядка.
– Я понимаю, Ксения Витольдовна… – замялся дознаватель.
– Это я понимаю, как вам сейчас неуютно, но от себя могу предложить простое, мудрое решение в данной ситуации, которое и вас выставит в хорошем свете, как прозорливого и умного следователя, ну и позволит в случае чего не бросить тень на всю полицию нашего города.
«О как завернула», – чуть не присвистнул я от удивления. Причем, что характерно, до этого она использовала местечковый говор и характерные обороты речи, то сейчас я слышал монолог волевой, умной дамы из высшего света, которая буквально подавляла своего собеседника. И он явно повелся, потому что уже совершенно иным голосом проговорил:
– Я внимательно вас слушаю, Ксения Витольдовна.
– Отправьте телеграмму в полицейское управление Орла, откуда якобы приехал этот купец. Пусть выяснят, есть ли такой вообще, если есть, куда уехал и с кем, куда и зачем. Как звали обманувшего поставщика и где он должен проживать в Мценске. Словесное описание купца, его приказчиков и как их зовут. Если хоть что-то не совпадет, значит, этот человек нас обманывает и моим гостям грозит настоящая опасность.
Это было убойное предложение, которое просто так отбить вообще не было возможности, настолько оно было логичное и продуманное в данной ситуации, на что дознаватель сразу отреагировал.
– Ксения Витольдовна, вы меня просто поражаете своей мудростью. Конечно, вы правы, и я так непременно сделаю, немедленно отправлю телеграмму. А что делать с задержанным?
– Пусть посидит, – чуть воркующим голосом ответила Троянова, – да и надо выловить всех его «помощничков», как бы чего не натворили. Ой, не внушают доверия они мне.
А я, честно сказать, был тоже в некоторой прострации: как меня-то Троянова снова поразила. Удивительная женщина, всех переиграла. Ведь явно видно, что легенда про орловского купца слеплена на ходу, на коленке, и рассыплется сразу при первой серьезной проверке, что как раз и намечается. А еще на подходе планомерная облава на всех бойцов группы, тут либо идти на прорыв, уходить с боем, либо частично раскрываться, махая перед носом у местного полицейского начальства серьезными бумагами. Ну не похожи были эти ребята на революционеров, тут явно сотрудники местных спецслужб, поэтому грозная бумага должна точно появиться на свет. И тут мы сыграем на опережение – пока они тут будут снова собираться с силами, координировать свои действия, я по радиостанции через Макара сообщу Таранскому всю информацию, и он, руками ротмистра, быстренько отправит в Санкт-Петербург запрос, и тут уже идет переход совершенно на иной уровень взаимоотношений. В общем, ждем откровений, и по результатам уже будем действовать. Либо зачищать, либо мириться и договариваться. И тут я не ошибся – дядька быстро просчитал ситуацию и начал действовать.
А что тут просчитывать – пока составят запрос, пока его завизируют у полицмейстера, который появится на службе только утром, пока отправят. А там пока получат, пока распишут, какой дознаватель будет этим заниматься, пока тот попьет чай с баранками и поднимет свой зад и пойдет в город, потом написание ответа, визирование и отправка. В общем, наш «орловский купец» зависает в мценском полицейском участке на трое-четверо суток железно, что его, конечно, никоим образом не устраивало.