Полицейский чуть скривился, когда я поднял голову, смотря на него, и так получилось, что налобный фонарь ослеплял его. Поэтому я крутанул фонарь так, чтоб направить пучок света вниз, и стал с интересом наблюдать за собеседником. А он не дурак, по вопросам понял, куда я клоню, и сразу подобрался. Учитывая, как пару месяцев назад убили монарха, такой интерес сразу направлял мысли в нужное русло.
– Правы вы, ваше благородие, водились за ними грешки. И журналы выписывал, и в аптеку хаживал, и гости к нему наведывались. Все это отражено в надзорном деле.
– Он официально под надзором, то есть в оперативной разработке?
Он кинул быстрый взгляд на полицмейстера, который чуть кивнул головой. И тем же тоном ревностного служаки ответил:
– Мы не нарушаем закон и не тревожим законопослушных граждан без веской на то причины. Но, после того как бомбисты подняли руку на помазанника Божьего, по своей инициативе собираем и фиксируем всякие необычные факты.
И опять бросил взгляд на полицмейстера, и вон как оба напряглись. Пришлось срочно разруливать ситуацию, тем более там Антона избивают, а мы тут беседы ведем.
– Это правильное решение. В процессе подготовки любой акции бомбисты оставляют за собой много следов. Закупка химикатов, разведка маршрутов следования высокопоставленных особ, попытка вербовки информаторов из окружения тех же особ, странные переписка и телеграммы, ну и конечно длинные языки, особенно по пьяни. В основной массе они там все болтуны, но за этими наивными идиотами и прячутся настоящие волки, бешеные волчары, которые и льют кровь, что водичку.
Они объясняют все высокими словами о благе народа, но реально им просто нравится убивать. И, как правило, эти нехристи имеют связь и финансирование из-за границы, от наших извечных врагов.
Я мельком глянул на остальных слушателей и заметил согласные со мной взгляды и кивки головой. Поэтому продолжил психологическую накачку.
– Это я к тому, что мы сейчас будем брать очень опасных людей, фанатиков. Девки там, молодые парни – это волки, которые уже попробовали человеческой крови, и наша задача их остановить. И не обольщайтесь, не смотрите на ангельские глаза, только отвернетесь, расслабитесь, получите выстрел в затылок либо заточку в печень. С какой стороны браться за револьвер, они не хуже вас знают, и это не простые каторжники. Не исключаю наличие самодельных бомб, которые могут подорвать при открытом штурме.
– Да уж, – не выдержал Аристарх Петрович, слушая мой короткий монолог, под который я замаскировал психологическую накачку перед операцией, – верно все сказали. Так оно и есть.
– Поэтому, главное, это провести захват так, чтоб не пострадали мирные жители этого тихого города.
Опять согласные кивки. Хм, как слушают, давненько у меня не было такой благодарной аудитории, даже немного красоваться начал, как бы наблюдая себя со стороны.
– Хорошо. Тогда, что там по купцу? Как я понял, до этого он привлек внимание к себе правоохранительных органов.
– Верно говорите, привлек. И куафер, про которого вы спрашивали, к нему бегал частенько, вроде как родственник дальний. И польские словечки у него очень редко да проскакивали, хотя всем говорил, что малоросс. Жинка его типичная малоросска из-под Полтавы, а вот он…
– Понятно. Обычное дело. Дети есть у них?
– Двое.
– Что можете по планировке дома сказать, и где, по-вашему, могут держать заложника?
Он на пару мгновений задумался.
– Только подвал. В сараях прятать заложника нет смысла, может вырваться и закричать. Только подвал.
– Хорошо. Возьмите лист и карандаш и накидайте примерный план подвала, первого, второго этажей, ну и любые подробности, которые могут помочь штурмовой группе.
Ротмистр, стоящий тут же, выдернул из записной книжки пару страниц и презентовал карандаш, а я повернулся к полицмейстеру:
– Ваше превосходительство, Федор Федорович, прошу извинить, что распоряжаюсь в вашей вотчине, но сами понимаете…
– Не стоит извиняться, господин полковник, я понимаю – служба. Тем более дела разворачиваются не очень красивые, и я, как человек, отвечающий за порядок в этом городе, должен быть рядом. Чем я могу помочь?
Мы переглянулись с князем, и он чуть дернул уголками губ, с далеким-далеким намеком на усмешку. Я это воспринял как одобрение и сразу продолжил:
– Ваше превосходительство, если вы не против, то обезвреживанием и захватом займется моя группа. Это ваш город, вы тут хозяин. Поэтому на вас и на ваших дисциплинированных сотрудников ложится бремя организации кольца оцепления вокруг этого дома, чтоб ни одна мышь не проскочила, и чтоб ни один гражданский по глупости не попал под случайную пулю, если преступники попытаются прорываться с боем…
И вот в глазах полицмейстера загорелись задорные огоньки, и он сразу как бы помолодел лет на пятнадцать.
– С превеликим удовольствием приложу все силы.
– Федор Федорович, если не против, то пару советов.
– Слушаю вас внимательно.
– Первое и основное – соблюдать тишину, пока мы будем подбираться к дому…
– Ну, это даже не стоило бы говорить. Я и повоевать успел, – даже чуть обиделся он.
– Я нисколько не умаляю ваших заслуг, просто вы это должны потребовать у ваших подчиненных. Сами понимаете, сколько прекрасно распланированных операций сорвалось, когда кто-то в ночи начинал кашлять, курить и выдавал себя огоньком, а во время марша звякнул металлом. Человеческий фактор, тут мы не всесильны.
– Я понимаю, о чем вы, господин полковник, и специально обращу на это внимание. Это все?
– Нет, еще пару уточнений.
– Слушаю вас.
– До восхода полтора часа. Еще темнота. Белое лицо видно далеко, поэтому, если есть возможность, надеть темные маски или испачкать лица сажей, – и тут же остановился, увидев на его лице скептическое выражение, но продолжил: – В момент начала операции все ваши сотрудники должны повязать на предплечья белые полоски ткани, чтоб в случае чего по темноте мы не постреляли друг друга и могли бы определить, кто свой, а кто чужой.
– А вот это дело. Чувствуется, господин полковник, не в первый раз ночью вы к супостату в гости идете.
Я не ответил, а только чуть кивнул головой.
– Ваше превосходительство, у вас полчаса. Успеете?
– Мало времени, но постараемся успеть. Сегодня ночью всех поднял, в участке ждут команды. А вы возьмите с собой Прокопа, – он кивнул в сторону того полицейского, который уже закончил рисовать и ждал, когда на него обратят внимание, – умный, сильный, исполнительный и, главное, надежный.
– Хорошо. Действуйте, а мы выдвигаемся к дому и ждем вашего сигнала, что все близлежащие улицы заблокированы.
Вперед наконец-то выступил Аристарх Петрович, наш столичный наблюдатель, видимо решивший как-то реабилитироваться.
– Господин полковник, у меня в распоряжении есть хорошо подготовленные и проверенные люди. Я прошу и на нас рассчитывать, ведь в этом деле прямая наша вина.
Я чуть усмехнулся.
– Аристарх Петрович, вы запрос по поводу личности Кулагиной послали?
А сам краем глаза наблюдал за реакцией полицмейстера, и тот тоже все понял и чуть кивнул, уже мне, в знак подтверждения.
– Сразу же. После такого конфуза не стоит терять время…
– Правильно, но, Аристарх Петрович, вы и ваша группа дискредитированы. Вариантов очень много, поэтому прошу понять и меня. Я не намерен рисковать ни своими людьми, ни тем более операцией, которая длится многие годы и наконец-то вышла на финишную прямую. По тем бумагам, что я вам показывал, вы должны были понять, какой уровень опасности для государства.
– Очень даже понял, поэтому всецело доверяю вам общее руководство. Но если будет произведен арест подозреваемых, я бы хотел участвовать в первичном вопросе. Особенно это касается Кулагиной
– Хорошо. Это логично. Вы должны понять, что в такой ситуации любой просчет будет очень дорого стоить.
– Я вас понимаю, но в качестве наблюдателя вы позволите быть?
– Сколько угодно. Тем более по большому счету здесь земля Федора Федоровича, и мы с нашими делами здесь на птичьих правах.
Полицмейстер хохотнул.
– Ох, господин полковник, и словечки у вас. Вроде и по-нашенски молвите, а иногда как скажете. Чувствуется, что вы долго жили за границей.
– А что делать. Как сказал великий Суворов, «англичанка гадит», вы даже не представляете насколько. Поэтому приходилось, так сказать, работать в самом логове. Ну а остальное, как говорят у нашего потенциального противника, «без комментариев».
Дальше продолжать смысла не было, поэтому обговорив последние нюансы, я отошел к своим людям, которые с нетерпением ждали развития ситуации. Чуть позже я, Макар, Федор, ротмистр и приданный нам полицейский осторожно стали пробираться к искомому дому. Идя сзади, так чтоб не привлекать внимания Прокопа, я периодически поглядывал на экран смартфона, куда выводилась картинка с камеры дрона. Все практически неизменно, даже скрывающаяся в тени крыльца дома фигура наблюдателя и та была на месте. Хотя в свете инфракрасного прожектора камеры, не такого мощного, как хотелось, часовой прекрасно был виден, особенно как он зевал и стоически боролся со сном. Макар, идущий рядом, тоже посматривал на экранчик, так, для контроля, и меня, ну и конечно обстановки.
Мы, остановившись метров за пятьдесят от искомого дома, спрятались за углом такого же добротного дома и зашептались.
– Макар, Федор, вам опыта не занимать. Тихо снимаете часового, но так, чтоб потом говорить смог. Обыщите, может, у него ключ есть от дома. Вяжете его, ну и кто-то из вас его будет изображать, пока не получим сигнал от местной полиции.
Тут ротмистр решил подать голос.
– Ну, вы же сказали, что будете действовать после сигнала…
– После сигнала мы в дом пойдем. А вдруг их кто предупредить захочет? Пусть думают, что у них есть фора по времени. Побежит такой умный упреждать и ведь в первую очередь с часовым начнет говорит, ну а тут наш Макар…