РОДЖЕРС: Я — я боюсь.
КОРОНЕР: Вам нечего бояться. Вы находитесь под защитой закона. Кого Вы боитесь? Вашего хозяина?
РОДЖЕРС (привстав с места): Нет, нет, господа, не думайте так! Нет, нет!
КОРОНЕР: Хорошо. Что же вы увидели?
РОДЖЕРС: Она лежала на полу, сэр, а мисс Энид рядом — обе были в белых ночных рубашках. Над ними стоял хозяин.
КОРОНЕР: Дальше.
РОДЖЕРС: Мы перенесли молодую леди в спальню и положили ее на кровать. Она не издала ни звука и не двигалась. Больше я ничего не знаю, клянусь, больше ничего…
(Оседает на стуле).
КОРОНЕР: Какие-либо вопросы, джентльмены?
АРМИТЭЙДЖ: Вы все время проживаете в доме?
РОДЖЕРС: Да, сэр.
АРМИТЭЙДЖ: Ваш хозяин когда-либо бил вас?
РОДЖЕРС: Нет, сэр, что вы!
АРМИТЭЙДЖ: Ну, мистер Скотт Уилсон рассказал нам, что с ним случилось, и мне известно, что садовника он на целую неделю уложил в постель, а после заплатил десять фунтов, чтобы откупиться от суда. Да вы и сами это знаете.
РОДЖЕРС: Нет, нет, сэр, ничего подобного я не знаю.
АРМИТЭЙДЖ: Надо же, все остальные в деревне знают. Так вот, я хотел спросить — бывал он жесток с этими юными леди?
СТАРОСТА: Да-да, вот именно… Вспышки ярости или бешенства?
РОДЖЕРС: Нет, нельзя так сказать. Нет, хозяин — добрый человек.
(Молчание).
КОРОНЕР: Вызовите миссис Стаунтон, экономку. Этого достаточно.
(РОДЖЕРС уходит в помещение для прислуги).
(Из столовой появляется МИССИС СТАУНТОН).
КОРОНЕР: Вы служите здесь экономкой?
МИССИС СТАУНТОН: Да, сэр. (Стоит).
КОРОНЕР: Давно вы здесь служите?
МИССИС СТАУНТОН: С тех пор, как семья доктора Райлотта обосновалась в Сток-Моране.
КОРОНЕР: Можете ли вы рассказать нам что-либо о событиях той ночи?
МИССИС СТАУНТОН: Я не знаю, что происходило до той минуты, когда бедняжку положили на кровать, сэр. После этого я стала всем распоряжаться, потому что доктор Райлотт был страшно расстроен и у него прямо руки опускались.
КОРОНЕР: О! Он был очень расстроен, не так ли?
МИССИС СТАУНТОН: Никогда не видела, чтобы человек так горевал, сэр.
КОРОНЕР: Живя в доме, вы имели возможность видеть, какие отношения были между доктором Райлоттом и двумя его падчерицами.
МИССИС СТАУНТОН: Да, сэр.
КОРОНЕР: Как вы описали бы эти отношения?
МИССИС СТАУНТОН: Он был с ними сама доброта. Не родились еще две юные леди, к которым так хорошо бы относились.
КОРОНЕР: Предполагают, что он бывал жесток с ними.
МИССИС СТАУНТОН: Никогда, сэр. Он был с ними нежен, как родной отец.
АРМИТЭЙДЖ: А как насчет хлыста? Мы слышали рассказы об этом.
МИССИС СТАУНТОН: О, это вы, мистер Армитэйдж? У вас есть серьезные причины клеветать на доктора. Он ясно сказал, что думает о вас и о ваших сплетнях.
КОРОНЕР: Я не допущу этих взаимных обвинений! Знай я, что между вами и доктором вспыхнула вражда, мистер Армитэйдж…
АРМИТЭЙДЖ: Ничего подобного, сэр. Я выполняю свой общественный долг.
КОРОНЕР: В таком случае, показания свидетельницы явно опровергают ваши утверждения о дурном обращении. У кого-либо еще из присяжных есть вопросы? Благодарю вас, миссис Стаунтон.
(МИССИС СТАУНТОН удаляется в помещение для прислуги).
Вызовите доктора Гримсби Райлотта.
ЧИНОВНИК (у двери столовой): Доктор Райлотт.
(Входит ДОКТОР РАЙЛОТТ).
КОРОНЕР: Доктор Райлотт, вы опознаете покойную в качестве вашей падчерицы, Вайолет Стонор?
РАЙЛОТТ: Да, сэр.
КОРОНЕР: Вы можете пролить свет на трагические обстоятельства ее смерти?
РАЙЛОТТ: Вы правильно сказали — «трагические», сэр. Ее смерть чрезвычайно расстроила меня.
КОРОНЕР: Без сомнения.
РАЙЛОТТ: Она была лучом света в доме. Она хорошо меня понимала. Без нее я потерян.
КОРОНЕР: Несомненно. Но мы должны ограничиться фактами. Имеется ли у Вас какое-либо объяснение фактов, связанных со смертью вашей падчерицы?
РАЙЛОТТ: Об этом я знаю столько же, сколько и вы. Мне ее смерть представляется полной и абсолютной тайной.
КОРОНЕР: Будучи врачом, вы не испытывали никаких опасений в отношении ее здоровья?
РАЙЛОТТ: Она никогда не отличалась крепким здоровьем, но у меня не было никаких особых причин для беспокойства.
КОРОНЕР: Согласно показаниям свидетелей, она была несчастна, поскольку вы препятствовали ее помолвке.
РАЙЛОТТ (вскакивает): Это полнейшее недоразумение, сэр. Собственно говоря, я вмешался, чтобы защитить ее от человека, который, как я имел все основания подозревать, просто охотился за ее приданым. Она и сама поняла это и с облегчением распрощалась с ним.
КОРОНЕР: Простите, сэр, но в деле, таким образом, появляются новые обстоятельства. Означает ли это, что молодая леди располагала собственными средствами?
РАЙЛОТТ: У нее имелась годовая рента, по завещанию матери. (Садится).
КОРОНЕР: И кому теперь отойдет рента?
РАЙЛОТТ: Полагаю, я мог бы на нее претендовать, но я отказываюсь от всех претензий в пользу ее сестры.
КОРОНЕР: Я уверен, что речь идет о весьма солидной сумме.
(ПРИСЯЖНЫЕ перешептываются).
АРМИТЭЙДЖ (поднимается на ноги): Должно быть, сэр, пока она живет в вашем доме, вы можете тратить эту ренту, как вам заблагорассудится.
КОРОНЕР: Ну ладно, ладно, вряд ли нам стоит подробно рассматривать этот вопрос.
АРМИТЭЙДЖ: У молодой леди была собственная чековая книжка?
КОРОНЕР: Право, мистер Армитэйдж, вы отклоняетесь от предмета разбирательства.
АРМИТЭЙДЖ: Это и есть предмет.
РАЙЛОТТ (вскакивает): Я здесь не для того, сэр, чтобы выслушивать дерзости! (Садится).
КОРОНЕР: Прошу вас, мистер Армитэйдж… (Останавливает его жестом руки).
(АРМИТЭЙДЖ садится).
Итак, доктор Райлотт, как вам известно, медицинские факты ничего не говорят нам о причине смерти. У вас нет никаких предположений?
РАЙЛОТТ: Нет, сэр.
КОРОНЕР: Ваша падчерица заявила, что ее сестра отперла дверь, прежде чем появилась в коридоре. Вы можете это подтвердить?
РАЙЛОТТ: Да, я слышал, как она отпирала дверь.
КОРОНЕР: Вы выбежали в коридор одновременно с молодой леди?
РАЙЛОТТ: Да.
КОРОНЕР: Вас разбудил крик?
РАЙЛОТТ: Да.
КОРОНЕР: Естественно, вы тотчас бросились на крик?
РАЙЛОТТ: Да. Я успел увидеть, как она выбежала из комнаты и упала на руки сестре. Могу только предположить, что Вайолет мучили кошмары или же ей приснился мучительный сон, и ее сердце не выдержало. Такова моя теория касательно ее смерти.
КОРОНЕР: У нас записано, что перед смертью она пробормотала несколько бессвязных слов.
РАЙЛОТТ: Я ничего подобного не слышал.
КОРОНЕР: Насколько вам известно, она ничего не говорила?
РАЙЛОТТ: Ничего.
КОРОНЕР: Вы слышали музыку?
РАЙЛОТТ: Музыку, сэр? Нет, я ничего не слышал.
КОРОНЕР: Что произошло дальше?
РАЙЛОТТ: Я удостоверился, что бедная девушка мертва. Подоспел Роджерс, мой дворецкий, и мы вместе перенесли тело на кровать. Больше я не могу вам ничего сказать.
КОРОНЕР: Вы ведь не сразу послали за доктором?
РАЙЛОТТ: Видите ли, сэр, я и сам врач. По просьбе Энид я согласился отправить утром телеграмму доктору Уотсону, который дружил с девочками в Индии. Больше я ничего не мог сделать.
КОРОНЕР: Оглядываясь назад и вспоминая ваши отношения с этой молодой леди, можете ли вы в чем-либо себя упрекнуть?
РАЙЛОТТ: Она была для меня дороже всего на свете. Я готов был бы отдать за нее жизнь.
КОРОНЕР: Вопросы, джентльмены?
АРМИТЭЙДЖ: Да, вопросов немало. (Встает).
(Другие ПРИСЯЖНЫЕ выказывают некоторые признаки нетерпения).
Я плачу налоги, как и все вы, и требую, чтобы мои права соблюдались. Мистер коронер, я в своем праве!
КОРОНЕР: Ну хорошо, мистер Армитэйдж, попрошу вас быть по возможности кратким. (Смотрит на часы). Уже почти два часа.
АРМИТЭЙДЖ: Знаете, доктор Райлотт, вы ничего не сказали нам о вашем волкодаве. А что насчет хлыста, с которым вы все время расхаживаете? В деревне толкуют, будто вы издевались над юными леди — что скажете?
РАЙЛОТТ (вскакивает): Мистер коронер, мне придется прибегнуть к вашей защите. Дерзость этого наглеца невыносима.
КОРОНЕР: Вы заходите слишком далеко, мистер Армитэйдж. Вам следует ограничиваться конкретными вопросами, имеющими отношение к фактам.
(РАЙЛОТТ садится).
АРМИТЭЙДЖ: Хорошо. Ночью в вашей спальне горит ночник?
РАЙЛОТТ: Нет.
АРМИТЭЙДЖ: Когда вы выбежали в коридор, что было на вас надето?
РАЙЛОТТ: Я был в халате.
АРМИТЭЙДЖ: Как это вы сумели нашарить его в темноте?
РАЙЛОТТ: Зажег свет, разумеется, и снял халат с крючка.
АРМИТЭЙДЖ: И если вы все это проделали, как получилось, что вы оказались в коридоре одновременно с юной леди, которая выбежала туда в одной ночной рубашке?
РАЙЛОТТ: Могу лишь сказать, что так все и было.
АРМИТЭЙДЖ: А я могу только сказать, что не верю этому.
КОРОНЕР: Вы должны отказаться от этого заявления, мистер Армитэйдж.
АРМИТЭЙДЖ: Я говорю, что думаю, мистер коронер, и я снова повторяю, что не верю этому. Может, я необразован, но здравого смысла у меня хватает.
РАЙЛОТТ (поднимается со стула): Позволю себе проигнорировать эти замечания, коронер.
КОРОНЕР: Что-либо еще, мистер Армитэйдж?
АРМИТЭЙДЖ: Я все сказал, и мнения своего не изменю.
КОРОНЕР: В таком случае это все, доктор Райлотт.
(Пауза. ДОКТОР РАЙЛОТТ направляется в столовую).
Кстати говоря, может ли ваш слуга-индус чем-либо нам помочь?
РАЙЛОТТ (останавливается, идет обратно): Али спал в мансарде и узнал о происшедшем только на следующее утро. Он — мой личный камердинер.
КОРОНЕР: Следовательно, нет нужды его вызывать. Очень хорошо, доктор Райлотт. Вы можете остаться, если желаете. (Обращаясь к