ХОЛМС: Нет, нет, Уотсон! Вы совершаете ошибку, приписывая собственные резонные мысли такому ненормальному существу, как Райлотт. Прирожденный преступник очень часто — чудовищный индивидуалист с изначально смятенным рассудком. Он во что бы то ни стало должен, обязан заполучить предмет своих желаний. Он размышляет о чем-то — и считает это непогрешимой истиной. Он что-то совершает — и считает, что уйдет безнаказанным. Нельзя априорно сказать, как он поведет себя в том или ином случае. Лучше всего, вероятно, пригласить юную леди. (Нажимает кнопку звонка). Дорогой друг, вы попадете в беду, если начнете защищать всех обездоленных девиц. Так не годится, Уотсон, в самом деле не годится.
(Входит ЭНИД. УОТСОН встает и приветствует ее).
УОТСОН: Здравствуйте, мисс Энид. Это — мой друг, мистер Холмс, о котором я вам рассказывал.
(ХОЛМС обменивается рукопожатием с ЭНИД).
ХОЛМС: Как поживаете, мисс Стонор? О Боже! Должно быть, вы порядком замерзли, трясясь в двуколке в такую погоду.
ЭНИД: В двуколке, мистер Холмс?
ХОЛМС: На вашем левом рукаве нетрудно заметить характерные брызги грязи. Глинистая почва и белая лошадь, как я понимаю. Но что это? Вы дрожите. Садитесь, прошу вас.
ЭНИД (осматривается и садится на кушетку): Скажите, мистер Холмс, не приходил ли к вам мой отчим?
ХОЛМС: Нет.
ЭНИД: Он заметил меня на улице. Мы проехали мимо; он увидел меня, наши глаза встретились, и он махнул мне рукой, требуя остановиться.
ХОЛМС: Что привело вашего отчима в Лондон?
ЭНИД: Он приехал по делу.
ХОЛМС: Любопытно узнать, по какому делу.
ЭНИД: Он собирался нанять нового дворецкого. Роджерс, наш старый дворецкий, покидает нас, и новый должен прибыть немедленно. Но я сомневаюсь, что к нам кто-либо согласится приехать.
ХОЛМС: Да, он может столкнуться с некоторыми трудностями. Он обратится к агенту, надо полагать.
ЭНИД: В два часа он должен быть у Паттерсона и Грина на Кавендиш-стрит.
ХОЛМС: Понятно. Но ведь он оказался довольно далеко оттуда, разве нет? И здесь мы снова возвращаемся к тому моменту, когда он увидел вас на улице…
ЭНИД: Да, это было на Пэлл-Мэлл. Мне кажется, он следил за мной.
ХОЛМС: Имелись ли у него основания думать, что вы приедете сюда?
ЭНИД: Нет. Он мог считать, что я поехала к доктору Уотсону. Он знает, что доктор Уотсон — мой единственный друг в Лондоне.
ХОЛМС: Как отнесся доктор Райлотт к вашей помолвке?
ЭНИД: Он стал гораздо добрее ко мне; он знает, что меня некому защитить. И все же бывают минуты… (Закрывает лицо рукой).
ХОЛМС: Пресвятые небеса!
ЭНИД: Он не сознает свою силу. В ярости он становится похож на свирепого дикого зверя. Только на прошлой неделе он избил кузнеца.
ХОЛМС: Он может бить кузнеца, но не моих клиентов. Это не должно произойти снова. Ваш жених знает об этом?
ЭНИД: Я не посмела сказать ему. Он совершил бы что-то кошмарное. Кроме того, как я уже говорила, в целом отчим стал добрее ко мне. Но иногда, когда я внезапно бросаю на него взгляд, я вижу в глазах отчима такое выражение, что кровь застывает у меня в жилах. Его доброжелательность исходит из головы, не из сердца. Я чувствую, что он ждет… ждет…
ХОЛМС: Ждет чего?
ЭНИД: Ждет отъезда моего жениха. Ждет, пока я окажусь в его власти. В этой комнате царит леденящий ужас. Часто я от страха не могу заснуть.
УОТСОН: Что? Он переселил вас в другую комнату? (Приподнимается в кресле).
ЭНИД: Мою комнату ремонтируют.
УОТСОН: И вы спите в комнате, где умерла ваша сестра?
ЭНИД: В той самой комнате. Произошло кое-что еще… Снова слышится музыка.
ХОЛМС: Музыка? Расскажите-ка.
ЭНИД: Перед смертью сестры звучала музыка. Она говорила мне об этом, и после, в ночь ее смерти, я сама услышала музыку. А теперь она звучит снова. О, мистер Холмс, я так боюсь.
ХОЛМС: Тише, тише, успокойтесь! Неудивительно, что ваши нервы натянуты до предела. Эта… музыка… звучит в доме или доносится снаружи?
ЭНИД: Мне трудно сказать.
ХОЛМС: На что она похожа?
ЭНИД: Негромкий, монотонный звук.
ХОЛМС: Напоминающий звук флейты или дудочки?
ЭНИД: Да. Музыка напомнила мне детские годы в Индии.
ХОЛМС: Ах — в Индии?
ЭНИД: Мне не дают покоя предсмертные слова сестры… Когда я держала ее на руках, она произнесла два слова.
ХОЛМС: Что это были за слова?
ЭНИД: «Лента» и «пестрая».
ХОЛМС: Лента… пестрая… и индийская музыка. Ночью двери и окна в вашей комнате закрыты?
ЭНИД: Да. Но бедная Вайолет также закрывала двери и окна. Ее это не спасло — быть может, не спасет и меня.
ХОЛМС: Имеются ли в комнате тайные двери или стенные панели?
ЭНИД: Нет. Я искала их снова и снова. Ничего нет.
ХОЛМС: Иными словами, вы не заметили в комнате ничего необычного?
ЭНИД: Нет, совершенно ничего.
ХОЛМС: Я должен заглянуть к вам и осмотреть это любопытное помещение. Оно наводит на размышления… да-да, наводит на размышления. (Помедлив). Когда вы в последний раз слышали музыку?
ЭНИД: Прошлым вечером.
ХОЛМС: И ваш жених сегодня уезжает?
ЭНИД: Да, сегодня он уезжает. Что мне делать?
ХОЛМС: Мисс Стонор, я беру ваше дело. Налицо некоторые обстоятельства, безусловно достойные моего внимания. Вы должны довериться мне.
ЭНИД: Я сделаю это без колебаний. (Встает и подходит к нему).
ХОЛМС (обращаясь к УОТСОНУ): Вопрос в том, правильно ли мы поступаем, позволяя ей вернуться в Сток-Моран.
ЭНИД: Я должна возвратиться. В пять мой жених уезжает, и я много месяцев его не увижу.
ХОЛМС: Ах! Это осложняет дело. Где справочник? (Находит справочник за подставкой для зонтов). Так, Стоунхауз — Стоуэлл — Сток…
ЭНИД: Я знаю, на какой поезд садиться, мистер Холмс.
ХОЛМС: Я искал свой.
ЭНИД: Вы приедете?
ХОЛМС: Я не успокоюсь, пока не осмотрю вашу комнату. Ага, вот этот подходит. Смогу быть у вас между одиннадцатью и двенадцатью ночи. Не затруднит ли вас оставить оконную задвижку открытой? Комната, как я понимаю, находится на первом этаже?
ЭНИД: О! Мистер Холмс, это небезопасно. Вас могут заметить.
ХОЛМС: Я взял ваше дело, мисс Стонор, и это — часть его. У вас есть друзья в Сток-Моране?
ЭНИД: Мистер Армитэйдж и его жена.
ХОЛМС: Прекрасно. Послушайте меня, мисс Стонор. Я не исключаю, что все сложится благополучно; в этом случае вы по приезде останетесь в Сток-плейс и будете ждать меня с вечерним поездом. С другой стороны, что-то может пойти не так, и вам будет грозить опасность. Если это случится, я постараюсь вас предупредить. Вам нужно будет немедленно покинуть дом и укрыться у мистера Армитэйджа и его жены. Вам все ясно?
ЭНИД: Как вы предупредите меня?
ХОЛМС: Пока не могу сказать. Но обещаю, что своевременно сообщу, если возникнет малейшая опасность.
ЭНИД: И до тех пор мне следует оставаться в Сток-плейс?
ХОЛМС: В случае непредвиденных обстоятельств, вы всегда можете послать мне телеграмму, не так ли?
ЭНИД: Да, могу.
ХОЛМС: Что ж, не прощаюсь. До скорого свидания.
(Входит БИЛЛИ).
В чем дело?
БИЛЛИ: Джентльмен желает сейчас же вас увидеть, мистер Холмс.
ХОЛМС: Кто он?
БИЛЛИ: Очень нетерпеливый джентльмен, сэр. Я с трудом уговорил его обождать в приемной.
ЭНИД: Высокий, темноволосый человек с черной бородой и длинным белым шрамом на щеке?
БИЛЛИ: Да, мисс.
ЭНИД: О, мистер Холмс, что мне делать? Он выследил меня.
УОТСОН: Возможно, он сперва побывал у меня. Я велел хозяйке направлять всех сюда.
ХОЛМС: Должно быть.
ЭНИД: О! Я не осмеливаюсь встретиться с ним, я не смею! Могу я незаметно уйти?
ХОЛМС: Вам не к чему здесь оставаться. Билли, пусть леди выйдет через черный ход.
БИЛЛИ: Не беспокойтесь, мисс, я провожу вас.
(БИЛЛИ и ЭНИД выходят).
УОТСОН: Этот тип опасен, Холмс. Вам, возможно, понадобится оружие.
ХОЛМС: В ящике стола справа от вас есть кое-что подходящее.
(Входит БИЛЛИ).
БИЛЛИ: Мне остаться, когда я впущу его, мистер Холмс?
ХОЛМС: Зачем?
БИЛЛИ: Неприятный клиент, мистер Холмс.
ХОЛМС: Ладно, ладно! Пригласи его.
(БИЛЛИ выходит).
Должен поблагодарить вас, Уотсон, за весьма насыщенное утро. Вы — истинный буревестник преступления.
(Входит ДОКТОР РАЙЛОТТ).
РАЙЛОТТ: Мистер Шерлок Холмс, если не ошибаюсь?
ХОЛМС: Вы совершенно правы.
РАЙЛОТТ: У меня есть причина думать, что вы без спроса влезли в мои личные дела.
ХОЛМС: И вас зовут…?
РАЙЛОТТ: Мое имя Гримсби Райлотт, сэр — доктор Гримсби Райлотт из Сток-Морана. (Бросает на стол визитную карточку).
ХОЛМС: Симпатичное местечко, я слышал! И воздух там целебен для легких.
РАЙЛОТТ: Не шутите со мной, сэр. Я пришел сюда узнать, нанесла ли вам визит моя падчерица, мисс Энид Стонор…
ХОЛМС: Первое правило моей профессии, доктор, запрещает мне отвечать на какие-либо вопросы.
РАЙЛОТТ: Сэр, вы должны ответить мне.
ХОЛМС: Что-то не по сезону холодная погода нынче.
РАЙЛОТТ: Я настаиваю на ответе.
ХОЛМС: Впрочем, многие говорят, что крокусы будут отлично цвести.
РАЙЛОТТ: Черт побери ваши крокусы! Мне говорили, что вы любите совать нос в чужую жизнь. А вы, доктор Уотсон — я ожидал застать вас здесь… Кто дал вам право вмешиваться в мои законные дела?
УОТСОН: Пока они законны, доктор Райлотт, никто и не собирается в них вмешиваться.
РАЙЛОТТ: Послушайте, мистер Холмс! Вероятно, я мог показаться вам несколько несдержанным…
ХОЛМС: Что вы, доктор Райлотт! Как вы могли подумать?
РАЙЛОТТ: Приношу свои извинения. Я не хотел бы показаться грубым… (Усаживается).
ХОЛМС: Вы человек действия — немного резковатый, вот и все.
РАЙЛОТТ: Хочу поговорить с вами как мужчина с мужчиной. Вы ведь знаете, каковы бывают молодые девушки с их внезапной и безрассудной предубежденностью. Надеюсь, вы понимаете, как больно задело меня недоверие падчерицы, которую я искренне люблю.