Арестованная утром в гостинице Акка Субитова выразила бурный протест, заявив, что не имеет никакого отношения к этому делу и что полиция нарушает ее права. То же самое твердил и «бритый».
— Какое право вы имеете арестовывать меня, я получила ангажемент в московском варьете и знать ничего не знаю, — кричала танцовщица.
Таинственная история с напрочь позабывшим свое имя английским баронетом не могла остаться без последствий, тем более что Холмсу удалось известить обо всем английского консула. Против трех сообщников не было никаких явных улик: только одно похищение ими помешанного баронета представлялось очень странным — никто не мог понять причин и цели такого проступка. И только благодаря сообразительности Холмса удалось все выяснить. Он был прав, подозревая, что баронет Коксвилл находится под гипнозом.
В Москве нашелся какой-то гипнотизер, и после нескольких сеансов странности баронета, заключавшиеся в полной потере памяти, совершенно исчезли. Он сейчас же узнал Шерлока Холмса и меня и подробно объяснил, что с ним случилось.
— Вы знаете, Холмс, что еще при жизни моего отца у меня была связь с Субитовой. Я был так пленен красавицей-танцовщицей, что готов был для нее на все… Однажды я зашел к ней в гримерную в театре и стал уверять, что влюблен в нее без памяти…
«Если вы меня действительно так сильно любите, то женитесь на мне», — услышал я ее вкрадчивый голос.
«Непременно!» — шутливо ответил я ей, не придавая особого значения ее словам.
«Чтобы вы не забыли своего обещания, — продолжила Акка, — вот, возьмите этот нож; каждый раз, глядя на него, вы будете вспоминать о своем обете».
С этими словами она отцепила от пояса клинок русской работы, который постоянно носила с собой, нацарапала острием булавки свое имя на лезвии и передала мне.
— Вот он, — проговорил Холмс, вынимая из кармана нож и показывая его баронету.
— Да, он самый, — изумленно прошептал сэр Эльджернон. Затем продолжил свой рассказ: — Я совершенно позабыл об этом разговоре, тем более что вскоре я познакомился с дочерью леди Ферфакс, Маргет, которой был так очарован, что сделал ей предложение. Мои посещения варьете стали реже, разумеется, сократились и ужины с танцовщицей. Она ревниво расспрашивала меня о моей личной жизни, но пока о нашей помолвке с Маргет не было официально объявлено в газетах, Акка ничего не подозревала и довольствовалась моими выдумками. Однако достаточно было появиться в «Тайме» официальному сообщению, как страшная буря разразилась над моей головой. Несмотря на массу слуг, находящихся в моем доме на Гросвенор-сквер, Акка ворвалась в мой кабинет и осыпала меня градом упреков, их сменила истерика, перешедшая в просьбы, мольбы, слезы…
«Только не женись на этой девчонке, — упрашивала она меня, — этого я перенести не в силах!»
Но я был непреклонен и твердо выразил намерение вступить в брак с Маргет. Тогда она схватила со стола вот этот нож и хотела меня убить, но я вовремя удержал ее руку; тем не менее, она успела нанести мне рану, вот сюда, — указал баронет на незаживший еще шрам в нижней части шеи. — Мне удалось ее наконец обезоружить. После новой истерики она попросила у меня прощения, и мы расстались с ней мирно. Как вы знаете, Холмс, мне передалась страсть моего отца к коллекционированию старинных вещей. Как-то мне прислали по почте предложение из Стокгольма приобрести несколько древних редкостей. Я давно уже собирался совершить поездку в Швецию, а этот случай только укрепил мое желание. О моем предполагаемом путешествии раструбили все газеты. Автор письма ожидал меня в Стокгольме и, когда я явился туда, сейчас же стал возить меня в разные места города, где находились раритетные вещи, выставленные на продажу.
— Вам удалось быстро сделать все, что вы планировали, и вы решили вернуться в Лондон раньше назначенного срока, — спокойно прокомментировал Шерлок Холмс.
— Вы и это знаете? — изумился баронет.
Холмс показал найденный обрывок письма к его невесте.
— Смысла нет рассказывать дальше! Я прекрасно провел время в шведской столице, везде побывал, повеселился…
— Немного странный способ развеселиться — два раза покушаться на самоубийство! — иронически сказал Холмс.
— Я? Покушался на самоубийство?! — вскричал Кокс-вилл. — Вы шутите, дорогой друг!
Вместо ответа Холмс протянул ему номер газеты, где сообщались все подробности о его попытках покончить с собой.
— Да это чушь и явный подлог, — с негодованием заметил баронет, — у меня никогда не было даже мысли расстаться с жизнью, в особенности теперь, когда она мне улыбается и сулит счастье. Но кто так бесчестно поступил со мной?
— Я сейчас приведу его сюда, — вмешался я в разговор и сделал знак полицейским.
В комнату тут же ввели «бритого».
Он опустил голову, чтобы не смотреть в глаза баронету.
— Натан Розенкранц! — с изумлением воскликнул сэр Эльджернон, делая шаг назад. — Иллюзионист и фокусник из варьете?
Несмотря на сбритую бороду, баронет сейчас же узнал своего обидчика. Тщетно пытался Розенкранц оправдаться, изображая из себя невинную жертву, — его выдал «смуглый» Рурад, который оказался цыганом по происхождению. И немало этому разоблачению способствовал Шерлок Холмс, который еще на перроне заметил, что «смуглый» ревнует танцовщицу к «бритому». Разумеется, упускать такую возможность было нельзя! Вот почему Холмс, улучив момент, подкараулил «смуглого» и сказал ему:
— Вам нечего скрывать правду, Рурад, Розенкранц уже признался нам, что они с Субитовой задумали убить баронета, чтобы воспользоваться его деньгами и потом убежать вместе.
— Значит, они меня обманывали, — вскричал цыган, и темные глаза его блеснули, — когда говорили мне, что я должен во что бы то ни стало заботиться о знатном англичанине!
Чуть заметное изумление, как тень, промелькнуло на лице Холмса, но объяснять что-либо ему не пришлось: ревнивый Рурад сам подробно рассказал весь коварный план танцовщицы.
— Я ведь тоже работал в варьете, хотя и недолго. Акка мне очень нравилась, я начал за ней ухаживать, и она поощряла это. В последнее время она была все время какая-то задумчивая, я спрашивал почему, но Акка каждый раз отвечала уклончиво… Однажды она случайно проговорилась, что у нее есть враг, смертельно ее оскорбивший, и что она готова всем пожертвовать, чтобы отомстить этому человеку. Я сейчас же выразил готовность помочь ей. Она изложила мне свой план, который был столь чудовищным, что я чуть было не отказался от его исполнения, но бешеная страсть к этой женщине в итоге заставила меня согласиться.
Слушавший рассказ Рурада баронет нервно вздрогнул.
— План был такой. Акка знала о поездке баронета Коксвилла в Стокгольм. Я вместе с Розенкранцем, тоже посвященным в этот заговор, последовал за ним, чтобы похитить его в Швеции и незаметно перевезти в Россию. Мы разыграли сцену самоубийства. Все вышло превосходно. Далеко от города, на пустынном островке фьорда, куда мы заманили баронета подложным письмом, мы захватили его, пользуясь тем, что было уже темно. Розенкранц, как гипнотизер, должен был внушить баронету, что он не помнит, кто он такой, как его зовут и откуда он. Это тоже вполне удалось, и баронет, ставший совершенно беспомощным, был привезен мною в Москву. Здесь я поместил его в заранее снятый дом, но однажды недосмотрел за ним, и он убежал. Остальное вам известно, — закончил Рурад.
— А как вы объясните то, что Акка Субитова запретила убивать баронета Коксвилла?
— Она рассчитывала обвенчаться с ним, пока он находился в состоянии невменяемости, затем я должен был вернуть ему память, предварительно внушив, что он сознательно женился на Субитовой. На другой день утром, после того, как вы меня арестовали, должен был состояться обряд венчания.
Мне и Холмсу наконец-то стал ясен хитроумный план танцовщицы. Вопреки нежеланию баронета жениться на ней, она все-таки хотела сделаться его законной женой. Тем более что, находясь под гипнозом, он не мог сознавать, что этот брак заключается против его воли и желания.
Я не знаю, что сталось в дальнейшем с этими тремя преступниками — они были гражданами России и их должны были судить по законам этой страны.
Мы же втроем — Холмс, я и спасенный нами баронет — вскоре возвратились в Лондон.
Младшему брату пришлось уступить «воскресшему» Эльджернону его законный титул и обширные поместья, а самому довольствоваться прежним скромным положением.
Вскоре после возвращения в Англию баронет Коксвилл женился на Маргет Ферфакс, которая не сразу поверила глазам своим, увидев «умершего» жениха живым и здоровым.
Сергей СоломинКОНЕЦ ШЕРЛОКА ХОЛМСА
Илл. Лебедева
Доктор Ватсон, верный друг великого сыщика, объяснил в весьма неудовлетворительной форме, — почему Шерлок Холмс прекратил свою деятельность навсегда и занялся огородничеством и пчеловодством.
Что побудило, однако, великого человека прекратить так внезапно самоотверженную борьбу со злом? Одно имя Шерлока Холмса заставляло дрожать от страха и ненависти врагов человечества, и то же имя вселяло благомыслящей части общества надежду, что защитник мещанского благополучия неизменно стоит на страже. Такие личности, как Шерлок Холмс, Наполеон, адмирал Нельсон, Ричард Львиное Сердце, Александр Македонский никогда не останавливаются и не обращаются в бегство с поля битвы. Только смерть или полное поражение ставит роковую точку в длинной повести их подвигов.
Но Шерлок Холмс жив, он удалился в добровольное изгнание. Не пережил ли он какого-нибудь Ватерлоо?
Доктор Ватсон молчит. И я ему вполне сочувствую: друг не должен выдавать позора своего друга.
Но я, случайно узнавший грустное происшествие, сломившее железную волю великого сыщика и, не будучи связан клятвой или узами дружбы, считаю своим долгом поведать миру истину.
Поздно вечером д-р Ватсон сидел в своем кабинете и просматривал документы, которые должны были послужить материалом для нового тома похождений знаменитого сыщика. В доме все уснули и было совершенно тихо. Черная ночь смотрела в окна коттеджа.