– Бросьте это дело, мистер Холмс, – сказал он, покачивая головой из стороны в сторону, – знаете, лучше бросьте.
– После понедельника, – сказал я.
– Ну-ну, – сказал он. – Я уверен, что человек такого ума, как вы, должен видеть, что существует только один исход этого дела. Вам нужно бросить его. Для меня было умственным наслаждением видеть, как вы возились с этим делом, и поэтому я совершенно искренне говорю, что был бы очень огорчен, если бы мне пришлось прибегнуть к крайним мерам. Вы улыбаетесь, сэр, но уверяю вас, что это правда.
– Опасность – спутница моего ремесла, – заметил я.
– Это не опасность, а неминуемая гибель, – сказал он. – Вы стоите на дороге не одного человека, а целой могучей организации, всего значения которой вы, при всем своем уме, не могли достаточно оценить. Вы должны сойти с дороги, мистер Холмс, или вас растопчут.
– Боюсь, что удовольствие, вызываемое этим разговором, не может заставить меня пренебречь важными делами, призывающими меня в другое место, – сказал я, вставая с места.
Он также встал и молча смотрел на меня, печально покачивая головой.
– Ну, что же делать? – наконец сказал он. – Очень жаль, но я сделал все, что мог. Я знаю весь ход вашей игры. Вы не можете ничего сделать до понедельника. Это поединок между вами и мной, мистер Холмс. Вы надеетесь посадить меня на скамью подсудимых. Говорю вам, я никогда не буду сидеть на скамье подсудимых. Вы надеетесь одолеть меня. Говорю вам, что это никогда не удастся вам. Если вы достаточно умны, чтобы погубить меня, будьте уверены, что и я, в свою очередь, могу погубить вас.
– Вы наговорили мне много комплиментов, мистер Мориарти, – возразил я. – Позвольте мне ответить вам одним: если бы я мог быть уверен, что исполнится первое ваше предположение, то, ради общественного блага, с радостью согласился бы на второе.
– Могу вам обещать исполнение последнего, – с насмешкой проговорил он, повернулся ко мне своей сутуловатой спиной и, несколько раз оглянувшись на меня, вышел из комнаты.
Таково было мое странное свидание с профессором Мориарти. Сознаюсь, что оно произвело на меня очень неприятное впечатление. Его мягкая точная манера выражать свои мысли производит впечатление искренности, чего не может вызвать простая угроза. Конечно, вы скажете: «Отчего же не принять полицейских мер?» Но дело в том, что удар будет нанесен его агентами. У меня есть уже доказательства, что это так будет.
– На вас уже было устроено нападение?
– Дорогой мой Ватсон, профессор Мориарти не из тех людей, что любят дремать. Около полудня я пошел по делу на Оксфорд-стрит. В ту минуту, как я завернул за угол, на меня налетел, как стрела, парный экипаж. Я вскочил на тротуар и спасся таким образом от опасности быть раздавленным насмерть. Экипаж мгновенно скрылся из виду. После того я пошел по тротуару, и на улице Вир с крыши одного из домов упал кирпич и разбился вдребезги у моих ног. Я позвал полицию, и мы осмотрели местность. На крыше были сложены кирпичи для ремонта, и полицейские хотели уверить меня, что кирпич сбросило ветром. Я, понятно, знал лучше, в чем дело, но не мог ничего доказать. После этого я взял кеб и поехал на квартиру к брату, где и провел день. Сейчас, по дороге к вам, на меня напал какой-то негодяй с дубиной. Я сбил его с ног, и полиция забрала его. Но могу с полной уверенностью сказать вам, что никогда не будет установлено какой бы то ни было связи между джентльменом, о передние зубы которого я разбил себе руку, и бывшим преподавателем математики, который, вероятно, решает задачи за десять миль отсюда. Теперь, Ватсон, вы, конечно, не удивляетесь, что, войдя к вам, я прежде всего запер ставни и вынужден был просить у вас разрешения выйти из вашего дома менее заметным ходом, чем парадная дверь.
Часто мне приходилось восхищаться храбростью моего друга, но никогда больше, чем теперь, когда он спокойно рассказывал о всех происшествиях этого ужасного дня.
– Вы проведете ночь у меня? – спросил я.
– Нет, друг мой, я оказался бы опасным гостем. У меня уже составлены планы, и все будет хорошо. Дело продвинулось уже настолько, что может идти и без моей помощи; арест может быть произведен и без меня, хотя мое присутствие будет необходимо для показании. Очевидно, что для меня лучше всего уехать на несколько дней, пока полиция получит возможность действовать свободно. Поэтому мне было бы очень приятно, если бы вы поехали со мной на континент.
– Теперь практики немного, – сказал я, – и у меня есть сосед, который согласится заменить меня. Охотно поеду с вами.
– И можете отправиться завтра утром?
– Если нужно.
– Да, очень нужно. Вот вам инструкция, милый Ватсон, и прошу следовать ей буквально, так как вы вместе со мною будете вести игру против самого умного мошенника и самого могущественного синдиката преступников в Европе. Слушайте внимательно! Вы отправите сегодня же свой багаж с доверенным лицом на вокзал Виктория. Утром пошлите лакея за экипажем, но велите ему не брать ни первого, ни второго кеба из тех, которые он встретит. Вы сядете в третий экипаж и поедете на Стрэнд к Лоутерскому пассажу, передав кучеру адрес на клочке бумаги и предупредив его, чтобы он не бросал адреса. Приготовьте заранее плату и, проехав к пассажу, немедленно выскакивайте из кеба и пробегите через пассаж так, чтобы в четверть десятого быть на другом его конце. За углом вас будет ожидать карета. На козлах будет сидеть человек в большом черном плаще с воротником, обшитым красным кантом. Он довезет вас до станции как раз к отходу континентального экспресса.
– Где я встречусь с вами?
– На вокзале. Нам оставлено второе купе первого класса.
– Так, значит, мы встретимся в вагоне?
– Да.
Напрасно я уговаривал Холмса переночевать у меня. Я ясно видел, что он боится навлечь неприятности на приютивший его дом. Наскоро повторив мне инструкцию, он встал и вышел со мною в сад, перелез через забор на Мортимер-стрит, свистнул кеб и уехал.
Утром я в точности исполнил указания Холмса. Извозчик был нанят со всеми предосторожностями так, чтобы не мог оказаться одним из подстерегавших нас, и после завтрака я сейчас же поехал к Лоутерскому пассажу. Быстро пробежав через пассаж, я нашел ожидавшую меня карету с сидевшим на козлах человеком большого роста в темном плаще. Как только я прыгнул в экипаж, он стегнул по лошади, и мы помчались к вокзалу Виктория. Прибыв на место и выпустив меня, он поворотил лошадей и быстро отъехал, даже не взглянув в мою сторону.
Памятник Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону в Москве
В Лондоне памятник самому известному в мире сыщику и детективу Шерлоку Холмсу был открыт 24 сентября 1999 года около станции метро «Бейкер-стрит». Холмс предстал задумчиво глядящим вдаль, одетым по дождливой лондонской погоде – в длинный плащ, кепку с двумя козырьками и с трубкой в правой руке. Автором трехметрового бронзового памятника стал известный английский скульптор Джон Даблдэй. С памятником можно поговорить. На приметной табличке рядом с памятником есть QR-код, который надо сканировать с помощью смартфона. После этого раздастся звонок – вас вызывает Шерлок Холмс. Он расскажет вам о своей внешности, о профессоре Мориарти или еще о чем-нибудь.
Первый памятник, изображающий Шерлока Холмса (ее автор тоже Джон Даблдэй), появился в 1988 году в швейцарском городе Мейрингене, неподалеку от Рейхенбахского водопада. Бронзовый Шерлок Холмс задумчиво курит трубку, примостившись на камне в ожидании сражения с коварным злодеем Мориарти. А на весьма внушительной площади вокруг него развешаны реплики старых выпусков журнала «Стрэнд», где впервые появились заметки о сыщике с Бейкер-стрит. Невдалеке находится гостиница, где останавливался сам Артур Конан Дойл, и на котором установлена мемориальная доска с надписью на английском языке: «В этом отеле, названном сэром Артуром Конан Дойлом “Английский двор”, мистер Шерлок Холмс и доктор Ватсон провели ночь с 3 на 4 мая 1891 г. Именно отсюда мистер Холмс отправился на роковую встречу у Рейхенбахского водопада с профессором Мориарти, Наполеоном преступного мира».
Скульптурное изображение Холмса можно увидеть в японском городе Каруидзава, где жил Нобухара Кен, работавший над переводами приключений знаменитого сыщика на японский язык 30 лет: с 1923 года («Собака Баскервилей») по 1953 год (полное собрание сочинений Конан Дойла). Памятник был изготовлен известным японским скульптором Сато Йосинори и открыт 9 октября 1988 года.
В Эдинбурге памятник Холмсу открыли 24 июня 1991 года. Он примостился на улице Пикарди-плэйс, где родился знаменитый писатель (скульптор Джеральд Лэнг).
В Москве памятник примостившемуся на скамейке Ватсону и стоящему над ним с трубкой Холмсу (скульптор Андрей Орлов) открыли 27 апреля 2007 года на Смоленской набережной возле посольства Великобритании. В скульптурах угадываются лица актеров Василия Ливанова и Виталия Соломина, исполнявших в свое время роли этих героев Конан Дойля в телевизионном сериале. Есть примета, что если сесть между Холмсом и Ватсоном и дотронуться до записной книжки доктора, то решатся многие проблемы. Шерлок Холмс – умный, благородный и справедливый борец со злом, защитник обиженных. Он стал всемирной культовой фигурой и персонажем фольклора. Книга рекордов Гиннеса называет лондонского детектива-любителя «самым экранизируемым литературным героем». Он прочно вошел в жизнь и язык британцев, став чем-то вроде Санта-Клауса.
До сих пор все шло прекрасно. Мой багаж был уже на месте, и я без труда нашел купе, указанное Холмсом, тем более, что оно было единственное, на котором была надпись «Занято». Меня беспокоило только то, что Холмс еще не явился. До отхода поезда оставалось всего семь минут. Напрасно я искал тонкую фигуру моего друга среди путешественников и провожавших. Не было и следа. Несколько минут я употребил на то, чтобы помочь почтенному итальянскому патеру, пытавшемуся объяснить носильщику на ломаном английском языке, что багаж его следует отправить через Париж. Затем, еще раз оглянувшись вокруг, я вернулся к себе в купе, где нашел своего престарелого приятеля-итальянца. Носильщик усадил его ко мне, несмотря на надпись «Занято». Бесполезно было объяснять патеру, что он не имеет права на место в купе, так как я знал по-итальянски еще менее, чем он по-английски. Поэтому я только пожал плечами и продолжал высматривать своего друга. Дрожь пробежала у меня по телу при мысли, что причиной его отсутствия могло быть какое-нибудь несчастье, случившееся с ним ночью. Кондуктор уже захлопнул дверцу купе, раздался свисток, как вдруг…