Я ткнул пальцем в Юрку:
– Вот! Он не даст соврать! Это я вашу вазу – бац – и вдребберебе. Оладушком.
– Вдребезги, – уточнил Юрка.
– Вот именно! Но виноват не я! А повара! Они оладушки не греют.
Я огляделся. С некоторых столов ещё убрать не успели. На них стояли тарелочки с оладьями. Я кинулся к тарелкам и давай ощупывать «праздничный» завтрак. Марь Пална, наверное, подумала, что я енот какой и всё к себе решил утащить. Она подошла, взяла меня за руку:
– Андрей, ты не заболел? – Мне стало приятно, что учительница так разволновалась за меня. – Почему у тебя руки такие холодные?
– По сравнению с оладушками они горяченные, как лава в вулкане, – отвечаю.
Марь Пална взяла оладушек в руку. Тут её глаза увеличились, как у героя какого-нибудь японского мультика. Потом она постучала оладушком об стол:
– И сегодня это ели все? – Учительница чуть не плакала.
Юрка постучал оладушком по столу и заявил:
– Не все ели. А только те, кому тёплые достались. Остальные ушли. А лично мне стало интересно, что задумал повар. Может, у него сестра зубным врачом работает, вот он и хочет нам зубы испортить. Я хотел Андрюхе сказать об этом, но не успел. Сами знаете, что было дальше: ледяной оладушек был брошен в вазу. Нам стыдно.
Тут вышла повар в белом, как лист в моём альбоме для рисования, колпаке. А знаете, почему у меня листы в альбоме белые? Пока я придумываю, что бы такого накалякать, раздаётся звонок. Потом за меня папа дома рисует… В общем, повар вышла и стала молча собирать блинчики на поднос. А сама на нас косится, будто ждёт чего-то. Я думал, она сейчас скажет: «Прости, Андрей, что я тебя чуть без зубов не оставила! Вот тебе торт и чая много!»
А она сказала:
– Марь Пална, а вы знаете, что ваши сегодня конфетное побоище перед завтраком устроили?
Какой глупый вопрос! Конечно, Марь Пална знает – она же сама нас успокаивала.
Но Марь Пална не успела ответить, она только рот открыла, а повариха ехидно продолжила:
– И у нас, между прочим, теперь трещина вполовину окна. Кто заплатит?
Юрка не выдержал:
– А кто разбил, пускай тот и платит. Мы ни при чём. У нас самые лёгкие конфеты были. Это у кого-то из третьего класса «Гулливеры» и «Сникерсы» нашлись. Я потом их с пола собрал.
Ой, думаю, зачем Юрка это сделал? Конфеты, которые он поднял, – это же улика. Докажи теперь, что это не твоё. Сейчас на него всё свалят. А у Юрки тридцать рублей карманных денег – на окно точно не хватит.
Марь Пална Юрку за плечо взяла, а сама на повариху смотрит:
– Мой ученик никогда бы не разбил окно. Он…
– Хулиган он, – повариха потыкала пальцем в оладушек и покачала головой.
Но Марь Пална Крутикова защищала:
– Между прочим, он с нашими ребятами нашёл пропавшую девочку. Её родители с ног сбились – так бы и искали до вечера. Вся школа на ушах стояла.
Вот, думаю, повезло нам с учительницей. Она, наверное, даже про вазу и мокрые сочинения теперь забудет. Осталось найти того, кто окно разбил, а то так на Юрку все и будут думать. Тридцать рублей заберут.
Мы вернулись в класс. Преступника надо искать.
Мне интересно было, зачем Марь Палне потребовалась ваза с водой. Ну да, Новый год скоро. Но на Новый год ведь цветы дарить не принято. Я уже хотел об этом спросить, но Марь Пална сказала:
– Мальчишки, на перемене вы вместе с Лидой будете цветы на окне поливать. Водой из-под крана. Раз мою вазу разбили.
– Лида ничего не разбивала, – заступился за Лиду Юрка.
На это я возразил:
– Но это она попросила выбросить оладушек, поэтому я вазу – бац – и вдребезги. Между прочим, я так не из вредности говорю – просто девчонки лучше понимают, как поливать цветы. Мама меня как-то раз попросила, так я не пожалел воды: «Пей, дорогой кактус, отрасти большие иголки, я потом всех тобой пугать буду». Но тут земля из горшка мокрая начала вываливаться на подоконник, а потом и сам цветок «выплыл» корнями вверх. Так что вы мне поливку не доверяйте. И вообще, из-под крана у меня даже кот воду не пьёт, вам цветы не жалко?
Марь Пална повеселела, даже рассмеялась, и мы с ней наперегонки в класс побежали. Не учительница у нас, а хулиганка. А что, коридор пустой. Звонок проорал уже! Камер нет! Марь Пална меня даже на каблуках обогнала.
Только в классе я вспомнил, что сегодня пятница. Надо было выучить стих. Ужас! Прощай, смартфон!
Марь Пална села за свой стол и сказала:
– Лида, на перемене к Инне Михайловне сходи, возьми у неё лейку, пожалуйста, пока Андрей наши цветы в раковину не смыл.
Весь класс расхохотался, а мне не смешно.
– Раз уж Андрей не будет цветы поливать, пускай первым стих расскажет. А мы все послушаем.
– Давайте я лучше разбивателя окна найду, – говорю.
Учительница ручкой шариковой по столу постучала:
– Разбивателей на перемене ищи. А сейчас прочти стихотворение. Современного автора. Любого. Ты же учил?
Я вышел к доске смелый, с дневником, сочиняя на ходу:
Наша Даша умывала
Рано утром покрывало!
А подушке даже ушки
Чистит Дашка-хохотушка.
Быстрой щёточкой зубной
Наша Даша, как герой,
Мурзику невкусной пастой
Ротик чистила клыкастый.
Душенька-красавица
Ходит – не нахвалится.
Всех вокруг умыла!
Всё вокруг помыла!
Ой, себя забыла!
Стою, сам себе не верю! Надо же такую ерунду придумать на ходу. Ой, опять рифма.
Класс на меня смотрит, а учительница рот открыла:
– Надо же, выучил! И чьи это стихи?
– Мои, – отвечаю.
Марь Пална обрадовалась:
– Ты талант! И наш современник! Так что получаешь сразу две пятёрки! А давай мы в стенгазете твой стих опубликуем.
Я помотал головой:
– Не, я его не помню. Потому что сочинил сейчас, на ходу.
Серёга с передней парты прохихикал:
– Вот я какой полезный! А вы говорите, на уроке нельзя видео записывать. Я Андрюху с его стихом на телефон снял. Хотел двойку его снять, а тут – так подфартило!
Вдруг до меня дошло! Я схватил Серёгу за плечо, кричу:
– Полезный ты наш, пошли в коридор, мне свидетели преступления нужны.
Серёга посмотрел на учительницу, она кивнула – разрешила, значит. Вот как подобрела от моей гениальности!
Мы вышли в коридор и встали прямо напротив моих страшных снежинок.
– Серёга, – спрашиваю, – ты заснял конфетное побоище?
– Ещё бы, – он гордо сложил руки на груди, – там такие снаряды летали. Один даже мне в лоб попал. «Сникерс».
Я на подоконник сел:
– А мне можешь показать видео?
– А что мне за это будет? – Серёга совсем обнаглел.
Я разозлился:
– За это я не придумаю тебе обидное прозвище. А вообще, что ты такой вредный? Мы Юрку спасаем.
Серёга, как услышал, что кого-то спасает, сразу включил запись.
Я смотрю:
– Конфеты, ледяшки, «Гулливер», «Сникерс». А вот Юрка поднимает «Гулливера» и «Сникерс».
– И в портфель убирает, – добавил Серёга, – а это не по правилам.
Мы видео до конца досмотрели несколько раз.
– Ура! – я даже перекричал звонок. – Ты такой молодец! Теперь никто не скажет, что это Юрка разбил окно!
На перемене мы пошли к третьеклассникам.
– Вы все под подозрением, – говорю. – Признавайтесь, кто окошко до трещины довёл.
Кирилл отвёл меня в сторону:
– Андрей, ты о чём? Зачем нам окно, если есть ваш класс? В вас интереснее пулять конфеты.
– А откуда, – спрашиваю, – ты знаешь, что окно конфетой разбили?
Классная руководительница Кирилла решила вмешаться, будто мы сами не разберёмся:
– К нам из столовой приходили. Спрашивали, кто за окно платить будет.
– Интересно, – я такой жути жуткой не ожидал, – они хотели у нашего Юрки деньги отобрать, тридцать рублей. Так ещё и у вашего класса требуют?
Кирилл мне шепнул:
– Ты не возмущайся, лучше у Севки нашего спроси. Он в окно ледяным оладушком кинулся. А буфетчица это видела. Так что Севкиным родителям придётся окно новое ставить.
Я позвонил Вовке, Юре, Лиде и Светке, даже Кирилла с нами позвал в столовую. В буфете никого не было. Кроме буфетчицы. Она такая худенькая. До того момента, пока она три дня назад не пришла в школу, я не знал, что буфетчицы бывают такие тонкие, как модели.
Юрка сразу к ней кинулся:
– Ваши коллеги говорят, что это я окно разбил. Но у нас есть видео. На нём видно, что я ничего в окно не кидал.
Буфетчица протирала прилавок:
– Да это Сева оладушком ледяным в окно со злости зарядил.
Лида на трещину смотрит:
– Тогда, получается, повара виноваты. Нечего твёрдую еду безответственным нам давать. Был бы оладушек мягкий, ничего не разбил бы.
Буфетчица разозлилась:
– У него один тёплый был, но он так обиделся, что и его в окно запустил.
– А они точно долетели до окна? – вмешался Шерлок (он уже успел все слухи собрать и в столовую заявился).
Буфетчица фыркнула, как лисица:
– Фрр, конечно, а то бы окно не треснуло.
Шерлок встал на стул и стал ощупывать окно:
– Вы окна мыли?
Буфетчица головой помотала.
– Ясно, – Шерлок серьёзно на неё посмотрел: – Оладушки до него не долетели. Иначе бы окно было жилное. Ищите длугого виноватого. Дело не за-кл ыто.
Кирилл выпучил глаза:
– Это ещё что за мелкий гений?
– Не благодалите, – Шерлок спрыгнул со стула и потопал по своим делам. – У меня лисование сейчас. Обожаю лисование.
На каждой перемене мы собирались своей небольшой компанией и искали ответ на эту загадку.
– И почему у нас нет камер в столовой? – Лида расстроилась, потому что поняла – детективы мы плохие.
Я говорю:
– А пойдёмте к директору, спросим, может, они там есть. Просто невидимые. В ватрушки встроены.
Мы даже внимания на звонок не обратили, ну его. Побежали по коридору, а навстречу нам собственной персоной нёсся директор.