Из класса вышел Шерлок с банкой-непроливайкой и, увидев бегущего директора, сказал:
– Андлей Андлеич, вы налушаете сколостной лежим школы, – он покачал головой и пошёл дальше.
Директор от неожиданности застыл:
– Вы Бандита не видели? – спросил он.
– Нет, – отвечаю. – А вы не знаете, в столовой есть камеры? Там кто-то окно разбил. А всё сваливают на нас с конфетами и оладушками.
Андрей Андреич попросил нас протопать за ним в кабинет:
– Нет никаких камер. И это хорошо. А то бы меня уволили.
– Вы директор, кто ж вас уволит? – не поверила Лида.
– Ребята, тут такое дело, – Андрей Андреич внимательно на нас посмотрел: – Это же вы нашли Крюкову? Ну и вообще вы – знаменитая детективная команда нашей школы. Значит, я могу вам доверять. Это я сказал поварам про трещину в стекле и про то, что мы окна поменяем. А что, давно пора. Ни повар, ни буфетчица не заметили, что трещина была ещё до уроков.
Лида достала телефон:
– Я фотки сегодня делала. Сейчас увеличу. Вы правы. Вот начало побоища: ещё только конфеты раздали – а трещина уже есть.
Директор вздохнул:
– Я за Бандита боюсь. Его могут выгнать из школы.
Мы не понимали, за что Бандита-то выгонять.
Андрей Андреич вздохнул ещё грустнее:
– Я вчера засиделся допоздна. И тут в кабинет ко мне заглянул Бандит. Я вспомнил, что купил ему косточку. И стали мы с ним с этой косточкой играть, я её бросал, а он приносил. Так, развлекаясь, мы дошли до столовой. Бандит стоял у окна. Я бросал, он приносил. Так раз десять. И вдруг я кинул кость, а Бандит её не поймал. Отвлёкся на громкий звук на улице. Вот так мы и разбили окно.
Я сказал:
– Бандита надо защитить. Не он себе кости кидал. А если вы скажете, что случайно сами разбили окно, к примеру, бумерангом? Купили его и решили в столовой испытать… Хотя нет, это ребячество. Придумайте что-нибудь, буфетчица вас не выдаст. Вся столовая за новые окна скажет спасибо.
Директор потрепал меня по голове:
– Андрей, врать плохо. Очень. Да, окно случайно разбилось. Но виноват в этом я. Придётся признаться.
Я всю ночь за Андрей Андреича переживал, а потом наступило утро. Я схватил портфель без половины тетрадей и унёсся в школу.
А там все только и говорили о том, что директор окно разбил.
Я Вовку поймал за рукав:
– Ты проболтался?
Он головой помотал.
Мы прибежали в буфет, а там буфетчица смеётся:
– Ребята, вы уж нас простите, оказывается, это Андрей Андреич окно разбил, он сидел вечером здесь один и указку в руке вертел. Да так раскрутил, что она вылетела и в окно врезалась на полной скорости.
Лида обрадовалась:
– Так Андрей Андреич сам всё рассказал?
Буфетчица взяла в руки плюшку:
– Конечно. Он сначала и не знал, что мы на вас подумали. А потом понял, что спасать вас надо. Сам разбил окно, сам новое поставить решил. Если директор врать начнёт, что ж от учеников ждать?
По дороге в класс Юрка портфель подкинул и почти поймал:
– Андрюха, наверное, директор и про указку придумывать бы не стал, если бы ему не нужно было выгородить Бандита. Он бы всю-всю правду рассказал. Как думаешь? Ошибки все совершают. Но хорошему человеку надо помочь. Вы же мне помогали и Севе. Жалко только, что в столовой сплетницы такие работают. Могли бы никому не рассказывать.
А ведь точно. Хорошо, что так получилось. И Бандит в школе остался. И директор – тоже. А то прислали бы злюку какого. А он бы пса выгнал. Получается, если признаться в чём-то плохом, тебя и простить могут. Я весь день об этом думал. И поэтому двойку по математике получил. Но пришёл домой и сразу признался. Меня похвалили за честность, смартфон отобрали, но всего на неделю. А соврал бы – до летних каникул его не видал бы. Я решил всегда говорить правду про свои оценки. И очень жду, когда снова придётся преступника искать!
История третьяКак мы президента в школе искали
Летом я вообще не отдыхаю: то за компом поиграй, то телик посмотри, то придумай какое-нибудь приключение. А меня ещё заставляют книги читать! Какие книги – вон у меня сколько дел! Ещё я на гитаре учусь струны перебирать. Но получается страшно. Весь двор мне то пряник, то шоколадку несёт, лишь бы я ушёл с лавочки. Талант им мой не нравится! Но это летом. А зимой я даже иногда читаю. Потому что хочешь не хочешь, а папа приходит и спрашивает:
– Что вам задали по окружающему миру?
Ответишь «не знаю» – пульт от телика отберут. Скажешь, что про насекомых что-то там читать надо, папа рядом садится и ждёт, когда я ему перескажу. Вот и приходится читать. Самое обидное, это когда я рассказываю про усики всякие, крылья и вдруг слышу «хррр». Это отец уснул в кресле. В общем, получается, я ему сказки на ночь рассказываю, только неинтересные.
Даже в выходные я читаю про пауков и решаю примеры. Ужас! Учительница со мной согласна: она как посмотрит на мои примеры, говорит: «Ужас!» А родителям я их проверять не даю, потому что взрослый и сам всё не знаю. То есть знаю, но плохо. И совсем мне не хочется в школу во вторник. Одну сложноту назадают. Вторник – самый плохой день. Уроков много.
Вовка мне позвонил утром во вторник:
– Ты чего так рано названиваешь? – спросил я.
– Так я ж обещал тебя научить, как болеть не по правде. Короче, слушай: луковицу разрежь, понюхай, глаза станут красными, слезиться начнут. Да ещё и сопли пойдут!
– А кашлять, – спрашиваю, а сам на кухню за луком иду, – надо?
– Это необязательно, ты под одеяло спрячься, чтобы погорячее стать, а потом градусник нагрей о батарею. Но бери электронный, а не ртутный. Иначе ой-ёй. И на всякий случай подмышки солью натри.
– Это ещё зачем?
– А чтобы градусник показал ещё выше температуру. Меня пятиклашки учили. Они так делали, пока родители не догадались. Самое обидное, один догадался, на классном собрании другим рассказал – и всё.
Тут я телефон отключил, потому что в комнату вошла сонная мама в синем халате.
Стоит, зевает.
– Проснись и пой! – говорит, а у самой глаза слипаются.
Я к луку поближе наклонился и чихнул.
У мамы сразу глаза округлились. Она приложила руку к моему лбу:
– Слава богу, не горячий.
– Может, всё таки померить температуру? – спрашиваю умирающим голосом.
Но, когда я вытаскивал градусник, мама заметила соль на диване. Я её плохо под мышкой растёр, и она высыпалась.
Мама пообещала папе не рассказывать, но очень обиделась. Оказывается, родители почему-то очень переживают, когда мы простужаемся. А лучше бы радовались с нами, что отдыхаем от уроков. В общем, пошёл я в школу.
Иду, на шее шарф в три слоя, как будто я на полюс собрался. Шапка, капюшон. И главное, ничего снять нельзя, потому что я грустной маме слово дал.
Вовка рассмотрел меня со всех сторон:
– Ты в садик собрался? Что это с тобой? Сто одёжек и все без застёжек?
– С застёжками, – огрызнулся я. – Спасибо за советы, но у меня родители те ещё детективы.
Вовка шапку снял, на кулак надел и стал раскручивать:
– Значит, ты в них пошёл, пускай радуются.
Но тут пришла наша очередь радоваться. По школе все вприпрыжку бегали. Лида смеялась:
– Школьное радио сломалось. Сказали, что сегодня уроков не будет по всей стране. Но это шутка, оказывается.
Я глаза выпучил:
– Как оно сломалось? И кто так приятно шутит? Ванька?
А Ванька у нас – главный по школьным новостям. Не в смысле ябеда. Он просто в специальной комнате сидит на переменах и новости в микрофон рассказывает. Ему за это бесплатное печенье и какао дают. Надо тоже на радио попроситься.
Кирилл из третьего класса ухмыльнулся:
– Ага, как же, Ванька. Это кто-то голосом президента объявил.
Я сказал Лидке:
– Ты давай на физкультуру беги. А я побегу к Ваньке!
– Нехолошо! – сказал сзади кто-то сердито.
Это же Шерлок!
Я показал в сторону лестницы:
– Иди в класс, малой, а мне надо с Ванькой поговорить. Встретимся на перемене.
Но Шерлок потопал за мной. Сам в школьной форме, а шапку-ушанку с собой тащит. И Юра с Лидой и Печенькиным не отстают. Мы поднялись на второй этаж. Вот она, дверь. Да не простая, а с надписью: «Школьное радио». Я размечтался, как там работать буду, но тут выбежал Женя Черномазов. Десятиклассник, кстати.
– Что это вы тут вынюхиваете? – спрашивает. – У нас и так неприятности с самого утра.
Лида обиделась и показала Женьке язык:
– Мы не вынюхиваем, а выслушиваем, что тут у вас творится. Ай, Шерлок! Ты зачем мне на ногу наступил?
Шерлок смотрел на Черномазова снизу вверх, а чувство было такое, будто он глядит сверху вниз. Вот какой серьёзный. Я тоже серьёзным лет в сто стану!
– Мы хотим высматливать, что здесь такое, – мелкий зачем-то напялил ушанку на голову.
– Что делать? – не понял Женька.
– Высматривать. Перевожу для непонятливых, – пояснил Юрка.
Тут Ванька, который ведущий, из кабинета высунулся. Кудрявый, курносый. Он нашей Дашке Крюковой нравится. Но пятиклашки на девчонок из четвёртого вообще не смотрят. Но вернёмся к Ваньке. Глаза у него красные, будто он всю ночь в приставку играл. Может быть, поэтому ничего не соображает. И притворяется президентом.
– Ты вообще не спал, – спрашиваю, – наш радиодруг? Почему у тебя глазища как у вампира?
Женька усмехнулся:
– Он, как девчонка, ревел, что его теперь к радио не подпустят. Говорил я, пятиклашка с этим не справится.
Пока Черномазов Ваньку подкалывал, Лида зашла в кабинет, забралась под стол. Наконец вылезла:
– У меня две новости. Президента под столом нет, зато кто-то кинул туда огрызок и не поднял.
Раздался звонок. Нет, думаю, не пойду на физкультуру, надо Ваньку спасать, он столько анекдотов знает, я из-за них на перемене три раза булочкой подавился. А радио вообще закрыть могут! Кошмар! Жить станет хуже, чем с кнопочным телефоном.