Любопытная, несказанно деятельная бабуля тем временем отвлеклась от своих изысканий и чуткого руководства по размещению пожитков (больше всего она страдала за какой-то сундук, который, по её указанию, ни в коем случае нельзя было трясти), присоединилась к нам.
— А это тётушка Насуады, почтенная Идриль.
Я поздоровалась с представленной, отмечая, что нет, возможно я ошиблась, и лицо старушки, всё-таки, иногда способно выражать положительные эмоции. По крайней мере при взгляде на племянницу кущи седых бровей Идриль разъехались в стороны и недовольные морщинки хоть не исчезли совсем, но значительно расслабились. Очевидно, сие означало максимально возможную степень благости и расположения.
На меня же бабуленция воззрилась испытующе-проницательно.
— Похоже, эта подозревака вообще не стесняется в проявлении своих чувств. А все её помыслы сводятся к защите интересов единственно любимой деточки. (это я про Насуаду). Остальные же обитатели мира заслуживают лишь самого строгого и сурового отношения.
. Я в этом доме чувствовала себя совершенно уверенно и спокойно — уж здесь точно в обиду не дадут. К тому же опыт прожитой жизни и закалка, полученная в партизанской войне с Нини, давали основания верить в собственные силы. Не пасовать перед противником и уж тем более не волноваться из-за бдительно-переживательных бабушек, считающих своим долгом всем продемонстрировать, что они на чеку и каждого видят насквозь.
В общем, ни один нерв не дрогнул. Наоборот, сухонькая заступница в этой своей грозной композиции сейчас показалась такой трогательной, что я ей улыбнулась. Вот прям искренне. И даже шире, чем самой Насуаде. Отчего в глазах озадаченной бабки сперва мелькнуло удивление, недоверие, а потом, кажется, даже намёк на смущение.
Ну ладно, с гостьями худо-бедно разобрались. А где же у нас супруг? Насколько помню, ридгон приглашал в свой дом обоих, но посторонних мужчин вокруг не наблюдалось.
Впоследствии на этот счёт выяснилось, что Насуада овдовела ещё полтора года назад, так и не нажив детишек. Наши об этом не знали, так как, вы же помните, отношений почти ни с кем не поддерживали. Собственно, поэтому в группе обязательного по этикету сопровождения двоюродной тётушки и прибыла Идриль.
Ой, с бабулей нашей там тоже целая эпопея вышла, которую мне поведала Флита. Общительная помощница моментально вошла в контакт со слугами прибывших, нещадно страдавших от скверного характера Идриль, и те поделились печальной историей деспотичной старушки.
Дело в том, что к преклонному возрасту она осталась совершенно одна. (Что не мудрено при наличии столь зловредного нрава.) И никто из родственников не желал брать такую гангрену к себе на попечение. Поискать общий язык с Идриль отважилась только вдовая Насуада, как никто понимавшая, что такое одиночество.
Сей факт в моих глазах только добавил тётке привлекательности. Во-первых, этот жест говорил о её сердечной доброте, во-вторых… Раз уж она смогла управиться с таким непростым характером и даже завоевать любовь Идриль, имелись все основания полагать, что уж мы-то, мирные, точно поладим.
В общем, с удовольствием и лёгким сердцем отдала гостье под временное место жительства свою бывшую комнату, которая нынче в замке была одной из самых благоустроенных.
Муж мой ещё с утра упылил куда-то по делам и вернулся только к праздничному обеду. И то успел лишь потому, что за ним срочно отправили посыльного.
Встреча Рона с Насуадой вышла такой… не знаю, такой тёплой. Два человека, связанные кровью и любовью к третьему. Все внятные слова, что-то, растеряла. Ну как объяснить, сестра и сын Аурры как будто вернулись в прошлое. Счастливое и доброе. И разговорам, и слезам, и воспоминаниям не было конца.
Наперебой рассказывали какие-то случаи из той общей жизни, смеялись. Рон, ухахатываясь, поведал, как однажды в детстве у тётушки в гостях закопал «клад», которым оказалась её любимая брошь, опрометчиво оставленная на столике. А потом они всем хороводом перерыли сад, заглянули под каждый кустик, но так и не нашли пропажу.
— Очень уж она была блестящая, подходящая для сокровища настоящего пирата. Ну вот и положил под камешек. Я же не думал, что забуду под какой. — веселился он.
— А я-то хороша! — веселилась Насуада, — Ты, наверное, не помнишь, слишком маленький был, когда однажды накормила тебя ягодами полёвки, а ты весь покрылся красными пятнами. Такие они спелые, сладкие были — дай, думаю, побалую племянника. Кто же знал, что тебе их нельзя? Вот страху тогда с твоей мамой натерпелись.
Мелькор слушал почти не вступая в разговор. Только улыбался, смеялся со всеми и вскидывал брови в особо бурные моменты. В глазах ридгона притаилась тихая грусть по его Аурре — его хрустальной капле счастья в океане человеческих судеб. А мне было страшно жаль, что не довелось с ней познакомиться.
34
С приездом тётушки жизнь в замке ещё больше оживилась. Не сказать, что до этого момента было скучно, особенно нам с Роном. Да остальным, в общем-то, тоже, учитывая, сколько работы я задала обитателям Хальдада. Но её присутствие добавило движения и свежести нашим будням.
Совсем сразу, вот прям с порога сбросить на гостью свои известные заботы и уединиться с мужем, с головой окунаясь в чувства, не позволял долг гостеприимства. Тем более, что человек она оказалась хороший и интересный. На мои же попытки обратиться к больной теме тётушка с очаровательной улыбкой только махала красивой ручкой:
— Тина, можешь даже не волноваться, я всё устрою легко и быстро. Ты мне лучше поведай, что за строительство затеяли у вас во дворе. Мелькор признался, что это твой замысел и отказался отвечать, настаивая на том, чтобы рассказывал об этом тот, точнее, та, кому всецело принадлежит заслуга в столь необыкновенных и чудесных переменах Хальдада.
Оу, ну это завсегда пожалуйста. Насуаде всё было интересно. С широко открытыми глазами она так подкупающе искренне восхищалась моими придумками, что сердце млело. Увиденные новшества тётушка «брала на карандаш», расспрашивала самым подробнейшим образом и, видимо, намеревалась воплотить их в своём доме.
Как и предполагалось, с душевной женщиной мы подружились быстро.
Чего нельзя было сказать об Идриль. Эта реинкарнация Шапокляк повсюду таскалась за нами хвостиком и непрерывно скрипела, как радио, заклинившее на негативной волне. Мамочки, я только поражалась, с каким ангельским терпением Насуада реагировала на это бесконечное фоновое ворчание. Мне кажется, бабуле для того, чтобы говорить даже собеседников не требовалось. Она просто бурчала сама с собою, как говорится, с умным человеком.
— Бу-бу-бу… что ещё за печки такие, всё бы им по-своему, всё бы своевольничать, бу-бу-бу… и традиций не чтят, стариковской мудростью брезгуют, так и до конца света недалече…
— Не обращай внимания. — тихонько шептала мне на это Насуада, с немного виноватой улыбкой подхватывая под руку, — Она на самом деле не такая вредная, как кажется. И доброты в ней хватает. Просто судьба не сложилась, вот и озлобилась тётушка немного на мир. Но в трудный момент нет более верного и надёжного человека, чем Идриль. Поверь, уж я-то знаю.
В баню она отправилась с большим энтузиазмом, правда, парильшицей оказалась не шибко крепкой. Больше понравилось просто нежиться в несильном жару. Ну тут уж, как говорится, на вкус, цвет и крепость здоровья. Главное, что от самой идеи Насуада была в полном восторге.
Наша же старушка от предложения посетить баню впала в священный ужас, мысленно записав меня в отъявленные еретики. По крайней мере так было написано на возмущённо сморщенном лице.
Но! Послушав блаженное мурлыканье своей любимой племянницы после парилочных процедур… Раз, да другой, да третий… Короче говоря, сдалась бабулька. Скорее всего просто не смогла совладать с любопытством. Делая вид, что всё ещё негодует и идёт на сие испытание исключительно ради того, чтобы убедиться, что крамольное бесовское сооружение ни коим образом не навредит любимой Насуаде, Идриль с гордо задранным носом в один из вечеров всё-таки посеменила в это ужасное «Хиргово пекло».
Кстати, ругалась эта благообразная старушка может и не как сапожник, но со смаком. Считала, что слишком стара, чтобы сковывать свои буквально «последние денёчки жизни» такими малозначительными мелочами, как дамские приличия. Поминала Хиргово семя, племя, пламя и самого бедного старенького дряхлого божка в хвост и в гриву так, что тот, наверное, булькал, чихал и перхал в своих последних капищах едким дымом.
Хотя, как обычно и бывает, при этом бдительно следила, чтобы остальные дамы эти самые приличия свято соблюдали. Своеобразный, в общем, персонаж. И, как пока казалось, довольно безобидный. Но это пока. Ладно, про это позже. А сейчас сказ о том, как наша щуплая, но грозная «фея» в баню ходила.
Вот где, доложу я вам, было шоу.
Начать следует с того, что в тот день я впервые наблюдала, что такое настоящая гроза в этом мире. Ну то есть мелкие радужно-грибные дождики не в счёт, сегодня мы ожидали настоящую бурю. Первой о надвигающемся катаклизме, похрустывая ревматизмом, сообщила Идриль, когда его ещё ничего не предвещало.
Вскоре действительно появились признаки того, что погода портится. Я сказала портится? Это я поскромничала. Ураган надвигался столь стремительно, что выглядело это грозное действие, как в ускоренной съёмке. Вот если кто понимает выражение «на глазах», так то как раз об этом.
Пока сосредоточенные слуги закупоривали все ставни и двери в замке, прятали по постройкам животных и спешно готовились к нашествию стихии, а Идриль невозмутимо принимала первую в своей жизни баню, небо стремительно заволакивало тяжёлыми, переполненными влагой тучами. Небо заклубилось сизой теменью и последние одинокие солнечные лучи окончательно заволокло свинцом. Рябь на озере в считанные минуты превратилась в тревожные волны, а затем пришёл настоящий шторм.
Ветер надсадно и угрюмо завывал за окнами в бессильных попытках одолеть каменную громаду, непоколебимым монолитом вставшую на его пути. И грянул гром. Нет, сперва чёрное небо в рваные клочья разнесло осл