Да, про презентацию невесты. Это я так мысленно окрестила праздничный приём накануне свадьбы, предназначенный именно для того, чтобы представить гостям будущую (в нашем случае, уже действующую) супругу и всех официально перезнакомить. Ритуал, знаете ли.
А потом (О, Боже!) начали прибывать и сами гости. Наш милый дом постепенно превращался в резиновый Теремок из известной детской сказки.
А я, отчаянно стирая с лица выражение «всем не здрасьте», пыталась запомнить, кто из них кто. Все эти незнакомые люди ведь мало того, что сами ехали, так ещё и слуг с собой тащили. С ужасом думала, кто окажется пресловутым медведем, от которого Хальдад окончательно треснет по швам.
Надо же, сколько лет, если не веков стоит замок — выдержал все вражеские осады и нападения. А вот от нашествия родственников, боюсь, может и просесть. И ещё мне предоставилась масса возможностей понять, отчего Мелькор не слишком трепетно к этой самой родне относится, собирая их в своём доме исключительно в случае острой необходимости. Так сказать, от безвыходности.
Начиная с того, что члены рода держались особняком, и больше времени посвящали тому, как бы поэффектней пустить друг другу пыль в глаза, и заканчивая… В общем, родственными чувствами здесь не пахло. Но, обо всём по порядку.
Первыми приехали две двоюродные сестры Мелькора, внешне похожие, примерно, как вишня и брюква. Но одинаково высокомерные.
Старшая — Мелисандра — пожилая толстая тётка с одышкой, годов глубоко за шестьдесят, притащила с собой двоих отпрысков — дочь Лейтиан и сына Закана. Вот, где я заново влюбилась в нашу местами занудную и желчную, но совершенно искреннюю в проявлениях любви или неприязни Идриль.
Тем более, что последнее время бабуся вообще оставила ворчать, ибо с головой погрузилась в плетение пуговиц, задавшись, похоже, целью обеспечить себя и всех окружающих запасом фурнитуры на оставшиеся годы. Мы её почти и не видели, а если и встречались, то бабулька лишь советовалась, как ей, так сказать, расширить асортимент, да незлобиво интересовалась, как продвигаются дела.
Мелисандра с этой своей брезгливо оттопыренной нижней губой вызывала одно желание — развернуть её на сто восемьдесят градусов и отправить обратно туда, откуда нарисовалась. Каким-то мистическим образом эта самая губа (чего она мне так далась) оставалась так же презрительно искривлена даже тогда, когда тётка старательно изображала любезную улыбку.
Очень неприятная, какая-то гадливая особа. На всё-то у неё имелось собственное мнение и непременно критическое. И слуг-то мы разбаловали — вон какие сытые, да спокойные ходят — от рук, буквально, отбились. (Салтычиха, ети её!) И кони наши — непотребное расточительство — кому они вообще нужны. Места мало, комната — конура, погода — дрянь, ну и всё в том же духе.
Конечно же, исключительно за глаза, в приватных беседах со второй сестрой, которую, вероятно, уже тошнило от собеседницы, но она была слишком умна, чтобы высказываться на сей счёт. По крайней мере о том исправно докладывала Флита, получавшая информацию от служанок, приставленных гостям.
Алидала (младшая) вообще оказалась прелюбопытным персонажем. Хоть и бесила не меньше старшей своей сестры. Она была хороша собой, осторожна в речах и не обделена вкусом. Яркая шатенка с хорошими формами умела произвести впечатление даже в своём не очень-то юном возрасте.
Думается, в поклонниках у дамочки недостатка не было, да и сейчас, наверное, дефицита не наступило. Амидала явно привыкла занимать лидирующее место примы среди барышень в любом обществе, куда попадала. Умозрительная Звезда несравненной и непререкаемой «королевы бала» у этой красотки сверкала во весь её гладкий высокий лоб и прилипла к нему, похоже, намертво.
Закормленная всеобщим преклонением пред своей красотой дамочка очень быстро заскучала в Хальдаде. Ибо падать ниц, задыхаясь от восхищения, в данный момент было совершенно некогда, да, в общем-то, пока и некому. Чего не скажешь о её дочурке со звучным именем Сапфира — маменькином клоне, которая прибыла вместе с ней.
Внешностью эта наша «О, драгоценная», задалась прям в мамашу. Гонором тоже. А вот то ли мозгов, то ли опыта многоходового продуманного интриганства пока явно не доставало.
Это я к чему. Детишки «брюквы»-Мелисандры, например, оказались как-то более-менее неприхотливыми (если не примитивными) в фантазиях по части выбора доступного времяпрепровождения. Лейтиан повадками сильно напомнила мне Агнелис (если ещё не забыли, то это моя сводная сестрица). Ну то есть практически всё свободное время она просто ела, грозя разработать свой жевательный аппарат до размеров и мощи челюстей наших благородных коней, а также догнать габаритами свою родительницу в самые кратчайшие сроки. Вот прям завтра.
Как его… Закан, хоть и не молотил всё подряд, как его ламантиноподобная родственница, зато придумал себе другое не менее незатейливое занятие. Не мудрствуя лукаво, наследник Мелисандры опустошал запасы алкоголя из закромов Хальдада. В связи с чем, этого индивида смело можно было назвать самым радостным человеком из всех прибывших, так как состояние весёлости в нём бесперебойно поддерживалось употреблённым градусом.
А вот Сапфира…
40
Короче говоря, у меня глаз на лоб полез, когда я всё-таки сообразила, что сия юная «чаровница», не иначе, как от скуки (ага), решила поупражняться в искусстве обольщения и затеяла игру «покори сердце жениха». Извращенка.
Риторический вопрос «зачем?» повис в воздухе бессмысленной загогулиной. Расстроить свадьбу? Пс-с-с! Бредовая и совершенно глупая цель даже для девицы, в голове которой мозгов с горошину, и та укатилась и поросла пылью в самом забытом углу черепной коробки. Выгодоприобретения — никакого.
Из вредности нагадить нашей семье? Или просто чтобы почесать пузо самолюбию? Доказать всем — вот, мол, достойная смена подрастает?
Как-то никто из нас, кроме, пожалуй, Мелькора и бдительной, умудрённой богатейшим жизненным опытом Идриль, подобной подляны не ждал, поэтому даже не сразу заметили и обратили внимание на потуги Сапфиры привлечь к себе внимание. Точнее, обратили, но в голову не взяли, к чему та клонит — настолько детскими оказались избранные ею приёмы и нелепой сама цель.
На месте Амидалы я бы выпорола дочурку розгами если не за саму замышленную пакость (раз уж честь и совесть в этой чудной семейке — слова незнакомые и чужеродные), то хотя бы за столь позорно-бездарное её исполнение.
Вот, кстати, я бы скорее ожидала каких-то подобных провокаций со стороны мамаши в адрес старшего хозяина замка. Но… спрашивать у отца напрямую было неудобно, однако, скорее всего, сей этап в жизни и общении Мелькора и Амидалы уже давно пройден. И, насколько можно судить по вежливой сдержанности в обращении, зубки наша красотка о ридгона капитально обломала. Продолжать мутить интриги Амидалу явно не тянуло.
Но вернёмся же к драгоценной Сапфире. Для начала девчонка решила, что должна всё время находиться там же, где и Рон. А поскольку муж мой — человек деятельный и весьма занятой, побегать искусительнице пришлось так, что запыхалась. И не только в прямом смысле этого слова, но и в том отношении, что своему постоянному присутствию неустанно приходилось придумывать какое-нибудь оправдание.
Мой полоротый муж, верный долгу гостеприимства, постоянно вынужден был отвлекаться на то, чтобы уладить бесконечно возникающие незадачи юной гостьи. То сопроводить к сапожнику (у нас, видите-ли некрасиво носочек сбился), то провести экскурсию по саду (ах, какие чудесные сорта яблонь у нас там растут).
Вот, собственно, пробегая с Насуадой мимо окна и заприметив в садочке парочку в лице моего благоверного и юной родственницы, я в первый раз и призадумалась: а какого чёрта эта девица постоянно обнаруживается рядом с Роном? Даже остановилась, чтобы, так сказать, насладиться открывшимся зрелищем.
А полюбоваться, доложу я вам, было на что. Уж как брульянтовая наша старалась — просто песня. Излучая буквально какую-то запредельную радость, близкую к припадочной, кокетка вилась ужом, белозубо мелодично хохотала, замирала в эффектных позах у яблонь и без конца норовила прикоснуться к «братику» Ронану.
Бедный братик в этот момент, кажется, совсем потерял нить логики и впал в ступор. Зная своего супруга, я буквально физически чувствовала, как по его вставшей колом спине струится горячий пот. Промямлив что-то маловразумительное (мы не расслышали, но физиономия обольстительницы заметно погрустнела), младший подозвал садовника, свалил на него миссию гида-экскурсовода и рванул из сада с такой гримасой, что мы с Нэсси зажали рты руками, чтобы не расхохотаться в голос и не выдать своего наблюдательного пункта.
— Ты иди посмотри, что там наша незадачливая красотуля делать будет, а я сейчас вернусь. — шепнула напарнице.
Продолжая на ходу без конца прыскать в ладошку, вспоминая сцену в осеннем саду, я отправилась навстречу супружнику, который как раз стремительной пулей влетал в нашу спальню.
— Ну что, мой райский плод — запретный фрукт, мой непокорный Эверест, как оно, оказаться предметом неудержимого обожания? — здесь уж, в нашей семейной цитадели, я позволила себе расхохотаться от души.
— Ты тоже это заметила?! — вытаращив глаза и приобретая густой свекольный колер, испуганно зашептал Рон. — Она что, ненормальная?! Это… Это уму непостижимо! — яростно размахивая руками негодовал он, большими энергичными шагами меряя комнату из угла в угол.
— Нет! А я-то какой идиот! Тинка, да такое ни в одну нормальную голову просто прийти не может! Ни в какие ворота! — он внезапно застыл на месте и вперил в меня умоляющий взор, — И что теперь делать? Да я в собственном замке уже шагу спокойно ступить не могу, не опасаясь, что из-за угла не набросится эта… Хирг её подери, сестрица. Ещё немного, и она начнёт вваливаться в нашу спальню.
Я же на протяжении всей этой тирады валялась на супружеском ложе и буквально задыхалась, пытаясь остановить неистовый приступ смеха. Честное слово, ну настолько комично сейчас выглядел мой муж — всегда такой спокойный, неколебимо уверенный и уравновешенный человек, что заткнуться и навести хотя бы подобие серьёзности оказалось выше всяких сил.