Я бы помчалась выяснять подробности у Ленки прямо сейчас, но это бы порушило всю конспирацию. Пришлось терпеть до утра, когда можно было смело явиться к ней на работу, не вызывая подозрений.
— Ты уже в курсе? — горячо зашептала подруга, когда я прибежала в салон с первыми лучами солнца, и дверь парикмахерской за мной закрылась.
— Конечно. — так же возбуждённо ответила я, — Ещё вчера доложили. Думала ночь не доживу, пока до тебя доберусь. Ну, давай, рассказывай.
— Я надеялась, что тебе сообщат, и ты придёшь сегодня пораньше. Надо посовещаться. Уф-ф-ф… — собираясь с мыслями и усаживаясь на стул, медленно выдохнула та, — Не знаю, что и сказать. Чуть Кондратий не обнял, когда его увидела.
— Охранник доложил, что ты сама к нему пошла… — помогая подруге разговориться, немножко подтолкнула тему.
— Ну да. А куда деваться — сама же хотела…
— Так! Давай уже колись по-человечески, что произошло. А то тяну из тебя клещами каждое предложение — никаких нервов не хватает. Он тебе угрожал?
— В том-то и дело, что нет. — Лена подняла на меня растерянный взгляд, и стало понятно, что она и сама ещё не сумела толком разобраться и в событиях, и в своих чувствах.
— В общем, излагай всё по порядку. Посмотрим, что там получится в сухом остатке.
Подруга пересказала суть их с Шоараном короткого, но совершенно удивительного разговора.
Получалось, что мужик-то, возможно, не такая уж и скотина, как представлялось на первый взгляд. И ехал он через всю страну по следу Малисат не потому, что имел претензии к своему, простите, беглому «имуществу», коей с некоторых пор Лена и являлась. А потому, что… Влюбился, чтоль? Ей-богу, такое кино нарочно не сочинишь.
Подруга и верила, и не верила этому мужчине. Да она сейчас находилась в таком эмоционально разобранном состоянии, что и себе, кажется, не во всём доверяла.
— Он сказал, что завтра, то есть, уже сегодня до звона колокольчиков жрецов снова будет ждать меня у Храма. — закончила рассказ Лена. — Вот такая вот история.
— Пойдёшь?
— Не знаю.
— Ясно. Значит, пойдёшь. — уверенно «поставила диагноз» я, уже понимая, что во внутренней борьбе Лены и Малисат, победа останется за второй. — Если что, наши за тобой по-прежнему присматривают.
76
И что бы вы думали? Я ошиблась! Как показала практика, «диагност» из меня оказался ещё тот. Буквально, «от бога». Она ведь так никуда и не пошла. Отчаянная, смелая девчонка, преодолевшая такие трудности и горести, что шкура дыбом, тащившая на себе ответственность за более слабых спутниц — не решилась пойти на встречу с человеком, к которому её, хоть убейте меня, тянуло.
— Мне нечего ему сказать. — прозвучало главным аргументом против новой встречи.
— Зато, возможно, есть, чего послушать. — подумала про себя, но настаивать перестала.
Мне, в силу своего миротворческого характера, очень хотелось, чтобы у всех всё было хорошо. Чтобы прям вот счастье — большое и сразу. Однако, чужая душа, даже такая близкая — всё равно потёмки. В Ленке сейчас кипел котёл страстей. Гордость, обида, прочно укоренившийся страх, недоверие к Шоарану боролись с симпатией к нему же.
Казалось, что логичнее и проще всего пойти и прояснить окончательно, где правда, где ложь — для этого ведь совсем необязательно кидаться к собеседнику на шею. (Тем более что Шоаран, насколько я поняла, и не стремился сиюсекундно сократить дистанцию.) Просто поговорить, дать возможность объясниться. Уж то, что оба пребывают по многим вопросам в полном заблуждении — было очевидно даже мне — совершенно стороннему наблюдателю.
И именно как наблюдателю стороннему, мне больше не хотелось давать советов. Вовремя вспомнилась знаменитая и очень мудрая цитата Далай-ламы: «Прежде чем осуждать кого-то, возьми его обувь и пройди его путь, попробуй его слезы, почувствуй его боли. Наткнись на каждый камень, о который он споткнулся. И только после этого говори ему, что ты знаешь, как правильно жить.»
Одним словом, кто я такая, чтобы решать за кого-то, что ему хорошо, а что плохо?
Ситуация так и повисла неразрешённой, и всё, что можно было сейчас сделать — набраться терпения, ждать и просто оставаться рядом.
Спросите, чего ждать? Что оправдается надежда на то, что человек, так долго искавший эту девушку, не отступится легко. А Лена тем временем категорически, упрямо избегала новой встречи. Она даже домой теперь ходила другой дорогой, чтобы исключить вероятность случайного столкновения с Шоараном. С головой зарылась в дела и активно обучала своих помощниц парикмахерскому искусству.
Это было необходимо, так как со дня на день ожидался приток новых клиенток со стороны невесты Аратана.
Мы с Роном тоже не давали мозгам расслабиться — пока мы здесь, нужно было максимально полезно использовать время. Ум уже натуральным образом раскалился от постоянных дум то о подруге, то о новом проекте с патентованием.
Я ведь об этом деле тоже имела весьма дилетантски-поверхностное представление. Как бы, теоретически-то понятно, в чём суть. А вот на деле всё, как обычно, оказывалось не так и просто. Тем более, с нуля. То один вопрос, то другой с каким-то адски раздражающим постоянством упирался и вяз в казуистике местного законодательства.
В итоге супруг посмотрел, посмотрел на меня, да и высказался:
— Так, жена. Пора устроить отдых, хотя бы небольшой. У всех личная жизнь бьёт ключом, даже у твоей подруги. Одни мы с тобой, как рабы на галерах — работа, работа, работа. Я решительно объявляю перерыв, в первую очередь — для тебя.
— Да о чём ты говоришь, какая у Мали личная жизнь?! — по сердцу снова резануло переживание.
— Самая, что ни на есть, бурная. Милая моя Тинка, вспомни, как всё начиналось у нас с тобой. Даже когда не было никакой определённости, когда я находился в полной уверенности, что ты мне откажешь, когда всё, включая мои перспективы остаться в этом мире, висело на волоске, и казалось, что надежды нет — разве это была не жизнь? Да я за каждый тот миг благодарю богов, подаривших мне тебя. И твоя Мали со своим Шоараном когда-нибудь станут вспоминать это время, как начало собственного счастья.
— Твои слова, да богам в уши. — чувствуя, как внутри разливается тепло, всё же немного ворчливо заявила я, — А то порой у меня возникает полное впечатление, что при встрече Малисат возьмёт и пошлёт этого Шоарана к Хиргу. Просто из гордости.
— Мне кажется, парень и к этому готов.
— Почему ты так думаешь?
— Она не ответила на его приглашение, но он не уехал из города. Крепко твоя Малисат зацепила мужика. А мужик, между прочим, не из слабаков.
— Что верно — то верно. Тут уж не поспоришь.
— Вот и не спорь. Убирай свои бумажки и одевайся — мы идём гулять. Куда хочешь? Можем Храм посмотреть.
— Нет, только не в Храм.
В целом, Рон был прав — мы уже, можно сказать, второй раз в столице, и до сих пор толком не осмотрели её достопримечательности. Посетить местный «Эрмитаж» было бы логично, но мой первый нереализованный порыв зайти в него по вдумчивому размышлению поугас.
Мы с мужем были в Роднике — вот там действительно находилась реальная обитель богов. И после пережитого момента истины, местный Храм уже казался суррогатом, сверкающим куполами заменителем, придуманным и созданным человеком. Я когда-нибудь схожу в него, как в музей. Как в красивое место с блестящей архитектурой. Но душевного трепета, испытанного в Источнике, вряд ли стоит ожидать. В общем, потом. Когда воспоминания и эмоции немного поблекнут.
— Как скажешь. Там Аратан грозился раздобыть нам приглашения на бал, между прочим.
— Давай не пойдём.
— Давай. — с облегчением согласился муж и на всякий случай добавил, — Но ты же понимаешь, что от этих мероприятий нам всё равно не отвертеться. С твоими грандиозными замыслами придётся расширять знакомства, а для этого люди обычно стремятся выйти в свет.
— Не в этот раз.
— Не в этот раз.
— Тогда гулять и ни о чём не думать?
— Согласен.
— А как же Аратан? Мы ведь так и не решили, как обойти закон о… как его… — я залезла одним глазом в собственные записи, испещрённые крестиками, восклицательными знаками и стрелочками.
— Тина! — муж посмотрел на меня с укоризной и демонстративно перевернул листы, — Ну почему ты постоянно берёшь на себя больше…
— Чем весишь. — мысленно продолжила за Рона фразу, полностью соглашаясь с высказыванием.
— Чем нужно. — более мягко выразился Рон, — Аратан — большой мальчик. И по роду службы разбирается во всех этих крючкотворствах лучше, чем мы с тобой вместе взятые.
— Сдаюсь. — я демонстративно задрала лапки вверх.
Муж, улыбнувшись, пошёл за моей шубой.
— Вот вечно я бегу впереди паровоза. — подставляя руки под рукава, бухтела про себя, — Хотя, знаете что… — вдруг, замерла и как-то прям перестала себя корить, — Если бы не бежала, так ничего бы и не двигалось. И вообще, тут ещё разобраться, какой паровоз паровознее.
— Тина, ты не забыла? Гулять и ни о чём не думать. — мягко напомнил супружник и взялся сам застёгивать на мне пуговицы.
День пролетел просто чудесно. Ничего особенного — блуждание по паркам Гордеро, посиделки в уютных кафешках и разговоры, разговоры… воспоминания о нас. И как же хорошо было эти до невозможности приятные часы ничего не делать — дурачиться, смеяться, целоваться, пить кофе с ароматными плюшками и просто бездельничать. А вечером был настоящий пир в номере и… и всё прочее, что прилагается к волшебному десерту.
На следующее утро долго валялись в постели, и так это было странно и замечательно. Неспешный день ленивых зажиточных буржуа — не меньше. К вечеру собрались в гости к Аратану. Вот просто в гости. Вы ничего не подумайте лишнего — исключительно дружеский визит — мы же отдыхаем. Поверили? Ага!
Наш дорогой родственник первым делом сообщил о том, что набрался решимости и с самыми «кривыми» вопросами отправился к шефу. И что бы вы думали — тот в считанные минуты нашёл решение задач, казавшихся нам теоремой Ферма. Правда такими замысловатыми обходными вывертами, что по сложности оно где-то оказалось равноценно решению означенной теоремы.