практичные. Самка пумы в особенности не может позволить себе транжирить калории. Большую часть своей жизни она либо вынашивает потомство, либо вскармливает его. К началу самостоятельной жизни котята-самцы могут даже перерасти мать. «Если выводок большой, матери приходится выходить на охоту ежедневно, – говорит Деллинджер. – Ей нужно беречь силы». В каждом новом округе Деллинджер первым делом берет в руки топографическую карту и отмечает седловины, гребни и балки (небольшие долины с сухим руслом).
И вдобавок еще лесовозные дороги, пересекающие национальные леса. «Дорога типа этой, – бросает он мне через плечо, – достаточно прямая, чтобы быстро добраться из пункта А в пункт В, им бы понравилась. К тому же эта дорога идет вдоль ручья вон там внизу – прекрасное место для охоты». Откуда в национальных лесах лесовозные дороги? Изначально национальные леса были (и до некоторой степени остаются) государственными лесными хозяйствами. Они предназначались, как сказано в Органическом законе 1897 года, «для обеспечения непрерывных поставок древесины с целью удовлетворения потребностей граждан Соединенных Штатов». (Это еще и бесплатные пастбища для скота. Кроме коров, никаких других животных в лесу мне этим утром увидеть не удалось.)
На горизонте по правую руку от нас солнце озаряет вершину горы. Прощай, тонкий серпик луны и иссиня-черное небо! Щебечут птицы, косые лучи восходящего солнца освещают величественную калифорнийскую глушь. Деллинджеру не до того. Он не отрывает взгляда от земли. Сегодня он останавливается чаще, чем обычно, – хочет показать интересные следы горожанке с заднего сиденья. Только что он заглушил мотор, чтобы я увидела россыпь барсучьих следов. Барсуки принадлежат к семейству куньих, хоть совсем не похожи на куниц – их эволюционный путь свернул в другую сторону; барсуки раскапывают сусличьи норы и пожирают их обитателей. С этой целью они отрастили себе длинные и крепкие когти – при виде барсучьего следа невольно вспоминаешь Эдварда Руки-Ножницы. Утро, посвященное чтению следов, восхищает фантастическим разнообразием отпечатков лап и танцевальных па, доступных представителям животного царства. Чуть раньше мы видели следы, оставленные смотровыми прыжками чернохвостого оленя. Совершая смотровой прыжок, олень свечкой взвивается в воздух и приземляется на все четыре ноги сразу. (Существует несколько теорий, объясняющих, зачем олени и антилопы так делают, и несколько названий для этого их обычая. Мне больше всего нравится выражение «скакать вприпрыжку».)
Деллинджер опять останавливается – на этот раз, чтобы показать мне отпечатки коготков суслика. Суслик сновал тут взад и вперед – вероятно, учуяв сами-знаете-кого с маникюром из фильма Тима Бёртона. Суслики тоже исполняют нечто похожее на смотровые прыжки копытных: они подпрыгивают и приземляются, соединяя все четыре лапки вместе и оставляя след, который выглядит так, будто на земле отпечаталась одна большая лапа. Деллинджер говорит, что видел, как люди шли по следам суслика в полной уверенности, что выслеживают горного льва. Шеф Деллинджера периодически посылает людей ему в помощь; Деллинджер молча отправляет их в места, где кугуаров почти наверняка нет, а иначе они переедут или затопчут следы, которых не заметили. Когда я в первый раз написала Деллинджеру, намереваясь напроситься с ним в лес, он ответил: «Следы читать умеете?» Во вложении были две фотографии: примеры следов, в которых я должна была бы узнать отпечатки лап горного льва. Для сравнения рядом со следом лежал мультитул фирмы Leatherman. Поначалу я растерялась, потому что с первого взгляда никаких следов вообще не увидела. Это что, рекламная фотосъемка мультитула?
Сегодня я кое-чему научилась и смогу узнать следы оленя и следы барсука. Мне наверняка удастся выследить корову. Я сумею отличить койота и лису от рыси и пумы. Следы собачьих более вытянутые; отчетливо видны когти, потому что, в отличие от кошачьих когтей, когти собак не втягиваются. Характерная примета следов пумы или рыси – пара рельефных бороздок («клиньев», как говорят следопыты) в нижней части большой центральной подушечки. Их хорошо видно, даже если след неполный, какими они часто бывают на грунтовке. При виде клиньев мы тормозим.
Деллинджер сбавляет скорость и останавливается. Меня он просит не слезать с квадроцикла – видимо, нашел след горного льва и боится, что я спрыгну и наступлю на него. Мой спутник опускается на одно колено и низко склоняется над дорогой. Мандарин в кармане штанов выпирает, как большой желвак.
Это и вправду горный лев. Деллинджер кладет рядом небольшую линейку. Чтобы определить пол кугуара по следу, достаточно его измерить. Если след шире 48 миллиметров – это кот, если у́же – кошка. Но как отличить лапу самки от лапы молодого самца? По соседним следам. Если это молодой самец, где-то рядом должны быть следы матери. Наш след принадлежит взрослому самцу.
Для сравнения Деллинджер впечатывает кулак в грязь рядом с отпечатком лапы. «Видишь, как он – свежайший след кулака – сильнее осыпается?» Влажная почва лучше держит форму. В пределе это разница между песком, из которого строят песчаные замки, и песком в песочных часах. В летнюю жару ночная роса испаряется уже к 10–11 часам утра, и оставленные ночью следы теряют четкость. Дополнительная причина вставать в 3:30 утра. Есть и еще одна: косые лучи утреннего солнца подсвечивают край следа и подчеркивают его очертания. Вернись мы сюда к полудню, даже Деллинджер мог бы пропустить этот отпечаток.
Деллинджер думает, что найденный нами след принадлежит самцу, на которого он на прошлой неделе нацепил ошейник неподалеку отсюда. Задача на сегодня – отыскать и снабдить ошейником самку, ускользнувшую от Деллинджера вчера, поэтому мы снова седлаем квадроцикл и продолжаем пялиться на грязную дорогу.
Деллинджер указывает на дорогу впереди нас: «Смотри, что происходит со следом, когда мы входим в поворот. Видишь, как он экономит шаг? Он срезает угол». Если вы умеете читать следы, то по их рисунку сможете угадать намерения животного. Когда горный лев преследует добычу, следы смазанные и беспорядочно разбросанные, причем некоторые накладываются друг на друга. Если же зверь движется к некоей заданной точке, отпечатки лап будут четкими и отстоящими далеко друг от друга. Шаг нашего льва короче. «Он просто разгуливает», – говорит Деллинджер. Ищет, кого бы сожрать.
Признáюсь: несмотря на то, что мне во всех статистических подробностях известно, насколько редко кугуары нападают на человека, отпечатки лап еще заставят меня понервничать – не прямо сейчас, пока я восседаю на заднем сиденье квадроцикла, но полчаса спустя, когда я сойду с дороги и углублюсь в лес по малой нужде. Деллинджер сохраняет невозмутимость. Он говорит, что «нас нет в меню». Не верит он и в то, что люди теперь чаще видят пум. «Калифорнийцы такие: "Да эти львы теперь повсюду!"» Чего стало больше, так это домашних камер видеонаблюдения. Видеоглазки – все равно что рентгеновские аппараты для дикой природы. Деллинджер притормаживает, объезжая ухаб. «Все дело в новых технологиях». Кто-нибудь выкладывает в сеть фото кугуара, попавшего в объектив домашнего видеоглазка. Фото активно репостят, и оно расходится по интернету. Слетаются репортеры. Все соседи только об этом и говорят. Одна встреча со зверем превращается в пять.
На прямом отрезке дороги Деллинджер переключает передачу. «Они всегда здесь были. Просто мы их не замечали». Он говорит, что готов поспорить на свою месячную зарплату, что каждый божий день как минимум дюжина калифорнийцев, ничего не подозревая, проходит мимо горного льва, притаившегося на расстоянии прыжка.
Уже почти десять утра. Несмотря на легкий ветерок, становится жарковато, и я расстегиваю куртку. Теперь, если мы даже и найдем свежие следы, жара и ветер рассеют запах и собаки не смогут взять след. (Охотник с собаками сейчас на другой лесовозной дороге; они с Деллинджером поддерживают связь по мобильному телефону.) Когда солнце разогревает воздух, запаховые молекулы активнее отталкиваются друг от друга; они разлетаются в разные стороны, превращаясь в диффузное облако разреженного аромата. Ветер развеивает его еще сильнее. Даже в идеальных условиях в каких-то местах собака неизбежно – и неоднократно – теряет след. Это так и называется – «потеря следа». Чтобы вернуться на след, хорошая гончая бежит зигзагом, широко забирая то вправо, то влево, пока снова его не возьмет. Я испробовала эту технику в городе, у своего офиса, когда мимо меня прошел какой-то юноша, окутанный облаком дезодоранта Axe. Я позволила ему свернуть за угол и исчезнуть из поля зрения, а затем подождала еще пару минут. Двигаясь зигзагом словно гончая, я смогла проследить парня до пункта назначения – закусочной в соседнем квартале, где подают чизстейки.
Деллинджер готов сворачиваться. Завтра будет новый день. Но и сегодняшний еще не закончен. Деллинджер забыл упомянуть, что должен ехать в Реддинг на «волчье совещание». Я представляю себе мощных псовых в деловых костюмах. Почувствовав мое разочарование, Деллинджер спрашивает, не хочу ли я посмотреть, как он при помощи специального снаряжения взбирается на дерево, когда ему нужно спустить вниз горного льва под транквилизаторами. В отсутствие самого льва это не особенно интересное зрелище. Тогда он предлагает отвезти меня к месту «коллективных поскребов», на которое он наткнулся вчера. Там, где территории самцов пересекаются – скажем, если они ходят одним и тем же перевалом, – львы оставляют свои визитные карточки. Собаки на районе задирают лапу на один и тот же несчастный кустик в моем дворе, а пумы раскидывают задними лапами дёрн, оставляя свой запах на опавших сосновых иглах и прочем лесном мусоре. Деллинджер ищет поскребы под большими деревьями. Чем выше дерево, тем больше дёрна.
Мы добираемся до места и осматриваемся в поисках поскребов. Смотреть там особенно не на что, но понимающему человеку и поскреб может кое о чем рассказать. Когда горные львы разгребают задними лапами землю, они обычно смотрят в ту сторону, куда идут, – что важно знать тому, кто их ищет. Точно так же, как свежесть следа, можно определить и свежесть поскреба – нужно только обратить внимание на количество хвойных иголок, которые попадали на него с дерева. Деллинджер объясняет, как по следам от когтей выяснить пол животного. Самки скребут обеими задними лапами сразу, оставляя в лесной подстилке две параллельные рытвины, а самцы откидывают землю лапами по очереди, причем эти поскребы расходятся в стороны «из-за их анатомии». Под анатомией он имеет в виду «их яйца». Деллинджер недавно получил выволочку за неподобающую лексику в интервью для прессы. Кроме всего прочего, он тогда сравнил процесс стаскивания одурманенного кугуара с дерева с «попыткой затолкать пьяного товарища в такси, когда он, сопротивляясь, цепляется руками за дверь».