Бензопила взлетает вверх, Дэйзи ее отвязывает и подает нам знак, что сейчас снова спустит веревку. Сверху сыплются опилки и раздается визг пилы. Когда отверстие проделано, пила опускается вниз, а рюкзак со взрывчаткой взмывает наверх.
Пятнадцать минут спустя работа Дэйзи окончена. Спускаясь с дерева, он тянет за собой запальный шнур. Дин разматывает катушку, протягивая шнур к месту детонации, расположенному в сотне метров. Мы следуем за ним. Регулировщики сообщают по рации, что движение остановлено в обоих направлениях, и Дин подает предупредительный сигнал. Сегодня я почетный взрыватель. Я должна топнуть по капсюль-детонатору. Это мгновенно запускает цепочку бегущих по шнуру мини-взрывов. Затем следует оглушительный грохот и сухой треск – это падает верхушка, обламывая ветви соседнего дерева, – потом громоподобный хлопок о землю, а в заключение – восторженное гиканье всех присутствующих, за исключением Дина. Какая досада, если в лесу падает дерево, а рядом нет никого, кто мог бы услышать звук[27].
Дэйзи ведет нас обратно к месту взрыва. Вокруг валяются результаты «дробления и перемещения». Команда распиловщиков пластует поваленную верхушку. С нашей точки обзора – с уровня мхов и папоротников – дерево кажется точно таким же, как раньше. Хотя теперь оно, безусловно, изменилось. Стало безопаснее.
Инструктор по технике безопасности по-прежнему лыбится. Я тоже. Я точно не знаю, почему мощные (контролируемые) взрывы приводят людей в такой восторг. Похоже, нас притягивают крайности: все большое, высокое, громкое. Оно вызывает в нас благоговейный трепет. Потому-то нам есть дело до китов и нет дела до тюльки[28], и потому-то к деревьям люди кидаются с объятиями, а клевер топчут ногами.
В этой связи неудивительно, что работа, которую выполняет Дэйзи в Кафедральной роще, время от времени вызывает недовольство. Как-то раз он пытался поговорить с одним протестующим, объяснить ему, что эти деревья все равно умирают и в любом случае (довольно) скоро упадут. Протестующий на это ответил: «Мы считаем, что деревья сами знают, когда им падать». Конечно же, дерево валит на землю не знание, а роковой порыв ветра, гравитация, разрушение и гниение.
Не мне их судить. Все мы питаем слабость к некоторым ветвям древа жизни, и для некоторых такая ветвь – деревья. Мы иррациональны в своей видоспецифичной любви. Я знаю человека, который не ест осьминогов, потому что они разумные. Зато он ест свинину и устанавливает липкие ловушки для крыс, хотя свиньи и крысы тоже очень умные, может, даже умнее осьминогов (это лишь предположение; результатов IQ-тестов я не видела). Почему же, если уж на то пошло, мы сверяемся со шкалой интеллекта – или размера, – решая, кого пощадить? Неужели у маленьких и примитивных меньше прав на жизнь?
Похоже, что деревья, особенно старые, вызывают в нас желание беречь и защищать. Видимо, потому, что деревья не могут сделать этого сами – или не могут сделать этого очевидным для нас способом. Дерево не в состоянии убежать или дать отпор кому-то крупнее жука. Деревья такие уязвимые, мирные, невинные. Нам кажется, что растения все такие. Но не дайте себя обмануть.
Глава 8Жуткие бобыСтручок как соучастник убийства
У Министерства сельского хозяйства США, как и у американского ФБР, есть свой список боссов преступного мира. Просматривая Федеральный перечень вредных сорных растений и другие списки особо опасных инвазивных видов, я наткнулась на растение под названием «четочник молитвенный» (или, как его называют в Индии, лакричный боб): Abrus precatorius. Мой взгляд зацепился за фотографию семян этого растения, ярких красно-черных бобов, которые я моментально узнала, потому что парочка таких же лежит у меня дома на письменном столе. Бобы подарил мне гид, сопровождавший нас в походе по дождевым лесам Тринидада; он назвал их бусами джамби и сказал, что местные жители носят их, чтобы отпугивать злых духов. Чего он не сказал, а может, и не знал, так это что нарядные семена Abrus precatorius содержат абрин – один из самых сильных фитотоксинов (растительных ядов) в мире. Абрин включен в Перечень особо опасных патогенов и токсинов Министерства здравоохранения и социального обеспечения США наряду с рицином и вирусом Эбола. Хранение абрина в количестве более одного грамма – федеральное преступление.
Однако семена четочника можно хранить совершенно легально. В интернете можно найти тысячи видов браслетов и бус[29] из этих семян, а сайты с товарами для рукоделия продают бобы на развес мастерам, которые делают из них украшения. Я посмотрела на свои бобы и вспомнила, сколько раз за все это время у нас гостили внуки. Что могло бы случиться с малышом, который нашел и проглотил бы их?
Скорее всего, ничего страшного. Желудочный сок не может растворить жесткую оболочку семян, и кишечник они покидают целехонькими. К счастью, у детей на «оральной стадии» исследования мира, когда они тащат в рот все подряд, еще нет жевательных зубов. Случается, родители узнают о том, что их малыш полакомился чьим-нибудь четочником, только когда дитя начинает испражняться бижутерией.
Вирджиния Роксас-Дункан – главный биолог Военно-медицинского научно-исследовательского института инфекционных заболеваний, где разрабатываются меры противодействия биологической войне. Она писала об абрине для «Журнала о биотерроризме и биозащите»; детство Вирджиния провела на Филиппинах, где не раз играла с семенами четочника. «Его пробрал понос, – рассказывала она об одном своем товарище по детским забавам, который однажды проглотил парочку бобов. – Но на следующий день мы снова играли вместе».
Даже люди, которые разжевали семена четочника, скорее всего, переживут это без особых последствий. Отравление Abrus precatorius – не редкость в сельских районах Южной Индии, где это растение, в отличие от других опасных веществ, отыскать нетрудно. В 2017 году «Индийский журнал интенсивной терапии» опубликовал обзор, в котором фигурировали 112 случаев отравления четочником. Шесть из них закончились смертью. В 14 % случаев никаких опасных симптомов не наблюдалось вообще.
Схожим образом обстоят дела с касторовыми бобами, источником рицина – прославленного родственника абрина. Касторовое семя – как и четочник – нетрудно раздобыть легально, потому что и сама клещевина[30], и ее семена продаются в питомниках декоративных растений. (Хотя если вы вдруг выкупите все складские запасы, как сделал один житель штата Вашингтон, чье психическое здоровье под вопросом, персонал может поставить в известность ФБР.) Журнал «Клиническая токсикология» изучил все 84 случая проглатывания касторового семени, зарегистрированные в Токсикологическом центре Среднего Запада за десятилетний период. 60 % – это случаи неумышленного приема внутрь в среднем одного боба, и это, скорее всего, те самые неустрашимые исследователи окружающего мира в подгузниках. В 60 % случаев семена были раздавлены или разжеваны, но никто не умер и даже серьезно не пострадал. В основном все ограничивалось рвотой и поносом.
Интересно, что проглатывание чистого рицина (судя по данным исследований на мышах) приводит к смерти еще реже, чем поедание касторового семени. Биохимик из Университета штата Монтана Сет Пинкус изучает терапевтический потенциал токсина и разрабатывает антидот к нему. В его экспериментах к смерти мыши приводило употребление такого количества концентрированного рицина, которое – в пересчете на человека – эквивалентно стандартной бутылочке колы. Пинкус считает, что эта загадка объясняется тем, что бактерии, обитающие в полости рта, абсорбируют чистый токсин, а желудочная кислота и кишечные энзимы расщепляют остальное. Но если съесть измельченное касторовое семя, то растительный материал сработает как своего рода механизм медленного высвобождения, что позволит рицину миновать рот и желудок и попасть в кишечник в нетронутом виде.
К слову, отнюдь не рицин делает касторовое масло таким эффективным слабительным. Как усердно заверяет на своем веб-сайте Международная ассоциация касторового масла, от рицина избавляются еще на этапе извлечения масла из семян. Если вы не ставите перед собой цель прикончить кого-нибудь посредством диареи[31] и обезвоживания, касторовое масло – максимально неэффективное орудие убийства. Видимо, Кейси Катлер не заглядывал на сайт Международной ассоциации касторового масла перед тем, как летом 2005 года закупиться маслом в супермаркете Albertsons в Аризоне и попытаться извлечь из него рицин. Джордж Смит, научный сотрудник некоммерческой организации GlobalSecurity.org, в подробностях осветил этот случай в своей статье на новостном сайте theregister.com. Катлер задолжал денег наркодилеру, и ему пришла в голову идея подсунуть тому рицин под видом рекреационного наркотика, когда дилер явится взыскать долг. Пока Катлер экспериментировал с касторовым маслом, его сосед по квартире почувствовал себя плохо. Подумав, что это может быть отравление рицином, он обратился в больницу. Это был всего лишь грипп, но при упоминании рицина персонал больницы заявил куда следует о потенциальной террористической угрозе, и в квартиру нагрянула группа спецназовцев из Финикса. Катлер отсидел три года за – строго говоря – хранение слабительного с криминальными намерениями.
Одно Катлер понял правильно: рицин, введенный иглой в вену – если в шприце действительно рицин, – прикончит человека почти наверняка. Смертельная доза (для мыши) при введении инъекционным способом составляет где-то одну миллионную грамма. В 1978 году болгарского диссидента Георгия Маркова, стоявшего на забитой людьми автобусной остановке в Лондоне, убили мизерным количеством рицина, вколотого в бедро с помощью пневматического шпионского зонтика.