– То есть ты бы предпочел, чтобы мы никогда не узнали, что отец женился на демоне? – Ётан чуть не поперхнулся от возмущения.
– Ну узнали, а что толку? Ему-то мы не успели об этом рассказать. А теперь он остался один на один с ней, и мы не можем его защитить!
Мое сердце ушло в пятки. Я много ночей страдала от бессонницы и винила себя во всем произошедшем. Однако не жалела, что последовала за Райкамой и узнала, кто она на самом деле. Но что, если бы я сразу побежала к отцу, а не к братьям? Что, если бы я вела себя осторожнее, прислушалась к Кики и ушла, пока было время?
Что, если бы я не согласилась обучаться магии у Сэрю?
Многое можно было сделать по-другому, но что уж теперь об этом думать…
Я отошла в угол, желая слиться с тенями. Братьев настолько поглотил их спор, что они ничего не заметили.
– Ты считаешь нашу сестру таким же демоном, как мачеха? – воскликнул Ётан. – Похоже, в тебе больше от птицы, чем от человека, Рэйдзи. Мозгов у тебя точно как у курицы!
– Отец неспроста запретил магию, – процедил тот. – Наши предки неспроста запретили магию!
– И что, ты бы хотел, чтобы нашу сестру прогнали из Кияты? – спросил Хасё.
– Я бы хотел, чтобы она рассказала отцу правду, а не втягивала нас в это!
– Довольно!
Андахай поднял руку, чтобы все прекратили ссориться. В прошлом большего и не требовалось – братья сразу же слушались. Но у Рэйдзи по-прежнему валил пар из ушей от злости.
– Хватит, Рэйдзи, – обратился к нему Андахай с предупреждением в голосе. – Сиори вернулась к нам, и отныне мы будем держаться вместе. Ясно?
Наконец Рэйдзи кивнул, и мой старший брат выдохнул.
Хасё нашел меня в уголке, забрал мокрый плащ и заменил его тонким пледом, который заботливо накинул мне на плечи.
– Пойдем наружу. Пусть Рэйдзи успокоится.
Мы вышли на выступ, и я вдохнула свежий воздух. Внизу шелестели деревья, сверчки перекрикивали завывания ветра. В ночном небе мерцали звезды, но луны не было видно.
– Мы скучали по тебе, Сиори, – сказал Хасё. – И Рэйдзи тоже. Но тебе придется быть с ним терпеливой. Это проклятие… всем тяжело далось, но ему особенно. Он знает, что ты правильно поступила. Просто, в отличие от остальных, пока не готов с этим смириться.
Я взглянула на младшего из моих братьев. Его глаза остались такими же ласковыми, как прежде, однако в них появилась грусть. От ее вида мое сердце болезненно сжалось в груди.
Хасё легонько толкнул меня плечом.
– Может, от этого проклятия есть и польза. Мы вшестером учимся работать сообща. Теперь, когда ты с нами, мы обязательно победим Райкаму – это лишь вопрос времени. – Он слабо улыбнулся. – Если мы хотим разрушить ее чары, то должны держаться вместе.
Мы с Хасё вернулись в пещеру, и первым делом я разыскала Рэйдзи. Он слонялся у костра и наблюдал, как варились в котелке корень лотоса и каштаны. Заметив меня, он сразу же отвернулся.
Несмотря на его поведение, я не унывала. Просто подошла к нему сбоку и подождала. Мало-помалу его напряженные плечи расслабились.
Рэйдзи тихо вздохнул.
– Я никогда не хотел, чтобы отец прогнал тебя, сестра, независимо от того, есть у тебя магия или нет.
Это не извинение, но пока сойдет за него.
Я коснулась его руки, показывая, что все понимаю.
Хасё влез между нами и улыбнулся.
– Давайте отметим твое возвращение! Еды у нас немного… – он показал на ничтожные припасы в глубине пещеры – мешок помятых апельсинов, горстка каштанов и набор разбитых глиняных чашек. – Но с завтрашнего дня нам придется добывать ее с удвоенной силой, зная твой зверский аппетит.
Мой живот заурчал, но рагу еще не приготовилось, да и вопросов у меня накопилось.
Я показала на их ноги и руки, затем на луну снаружи, и произнесла одними губами: «Вы превращаетесь в людей по ночам?» Этот вопрос не давал мне покоя с момента их обращения. Я боялась, что братья навсегда останутся журавлями.
– Да, но все не так радужно, как ты думаешь, Сиори, – ответил Бэнкай. – Мы умнее других журавлей, но у птиц все дни сливаются воедино, и мы часто забываем, что превращаемся в людей после заката. Это опасно, особенно в полете – несколько раз мы чуть не упали с неба…
Его голос сошел на нет, и он сложил длинные руки на коленях.
«Но в человеческом обличье вы можете вернуться домой». Я вывела на ладони слово «человек» и «дом». «Отец…»
– Отец нас не узнает, как и кто-либо другой. Проклятие преследует нас даже в человеческом облике. Если попытаемся рассказать кому-нибудь, кто мы на самом деле, то снова превратимся в журавлей.
Проклятие и меня преследовало. Я пыталась написать свое имя тому стражу, но меня спугнули змеи Райкамы.
– До отца нам не добраться, можно даже не надеяться, – мрачно произнес Андахай. – Чем ближе мы к дому, тем сильнее чары мачехи. Даже когда восходит луна, мы все равно остаемся птицами. Более того, Райкама приказала гвардейцам стрелять по всем журавлям, что подлетят близко ко дворцу.
– Ётана чуть не убили в прошлый раз, – Рэйдзи сжал челюсти. – Стрела попала в крыло.
Меня охватило раскаяние, и мои руки безвольно повисли по бокам.
– Только не волнуйся, – быстро встрял Ётан. – Это произошло несколько недель назад, мне уже намного лучше.
Хасё вручил мне миску с едой.
– Ешь. Это всегда поднимает тебе настроение.
– Да, давайте отпразднуем наше воссоединение, – кивнул Андахай. – Раз ты теперь с нами, нам больше не придется страдать от стряпни Хасё.
Младший из братьев скривился.
– Да уж, Сиори, я с радостью перепоручу эту задачу тебе. Ты же как раз мечтала научиться готовить!
Я кивнула, зачерпнув рагу. Братья понятия не имели, что половину осени я горбатилась в таверне «Воробей» и сильно изменилась за это время. Впрочем, как и они – это было очевидно даже спустя несколько часов с нашей встречи.
На ужин мы ели рагу из всего, что завалялось в пещере: корня лотоса, каштанов и какого-то неаппетитного бурого мяса непонятного происхождения. Кожица у него была скользкой и жесткой; не будь я так голодна, то, скорее всего, выплюнула бы ее. Но само мясо оказалось не таким уж и ужасным – чем-то средним между птицей и рыбой.
– Это лягушатина, – без обиняков сказал Ётан, ухмыляясь. – Мы подумали, что она тебе больше подойдет, чем червяки и пауки.
Я с трудом прожевала, сглотнула и соврала с улыбкой: «Вкусно».
Пока мы ужинали, Кики перелетала от брата к брату. Ей уже удалось очаровать близнецов, с лица Рэйдзи даже пару раз сходила недовольная мина. Впрочем, заметив мой взгляд, он сразу же насупливался.
Только Андахай сидел в одиночестве и перекатывал апельсин в руках. Он почти ничего не съел.
«Что такое?» – жестами показала я. Что за грусть на лице? Не похоже на него.
– Пустяки, – ответил за него Бэнкай. Но я увидела, как братья переглянулись, и начала искать палку, чтобы написать вопрос на земле. Бэнкай коснулся моего плеча. – Он просто рад, что ты вернулась.
Я перевела взгляд на Андахая. Я уже много лет не видела своего старшего брата в чем-либо еще, кроме как в королевских шелках. В конце концов, он был кронпринцем, наследником отцовской империи. Братом, что нес на своих плечах ответственность за всю страну. Тем, кто защищал нас, выслушивал наши жалобы, пресекал споры и залечивал раны.
Впервые за долгое время он выглядел просто как мой брат, а не наследник престола. И явно огорчался, что никак не мог спасти нас от проклятия Райкамы.
Я взяла миску и присела рядом с Андахаем.
«Проклятие, – показала ладонями крылья. – Хочу знать больше».
– Не сегодня, Сиори, – ответил Бэнкай, самый мудрый из нас. – Сегодня мы празднуем, ладно? Мачеха и так принесла нам достаточно горя. Нельзя позволять ее тени омрачить наши бесценные часы света. Больше ни слова о проклятии.
Ни слова? Да легко!
Как обычно, мне на утешение пришел Хасё. Он подсел ближе и предложил поделиться со мной половиной своей порции. Я отказалась, но он все равно переложил еду мне в миску.
– Мы несколько недель готовили эту пещеру к твоему прибытию, Сиори, – тихо произнес он. – Больше всего на свете мы надеялись, что найдем тебя. И вот это свершилось.
«Свершилось», – вторила я.
Я давно мечтала об этом моменте, о том, как буду счастлива, воссоединившись с братьями. Однако теперь мне было не до празднований.
Братья сверкали улыбками, вокруг ритмично стучали палочки о плоские камни, используемые вместо тарелок, в углу Ётан пытался играть на собственноручно сделанной флейте. Несмотря на то что я улыбалась им в ответ, меня не покидало чувство, что что-то не так.
Братья что-то скрывали. И боялись рассказать об этом мне.
Если бы они только знали, что это чувство взаимно…
Я крепко поджала губы, не давая волю проклятию. Что бы они ни скрывали, мой секрет, несомненно, был хуже.
Ночь прошла быстро. Я не помнила, как уснула, но меня разбудил шорох братьев. Они прокрались на цыпочках к выходу из пещеры, на их шеях висели грубо сшитые мешочки.
Я вскочила и побежала за ними. «Вы уходите?»
– Уже почти рассвело, – объяснил Хасё. – Нас не будет до заката – поищем что-нибудь, чем ты могла бы писать, и разведаем новости. Оставайся здесь и не отходи слишком далеко от пещеры.
Я схватила его за рукав. «Возьмите меня с собой!»
– Без нее мы будем двигаться быстрее, – возразил Андахай.
Хасё виновато улыбнулся.
– Дождись нас, и вечером мы обязательно все обсудим.
Над горизонтом выглянуло солнце. Как только его лучи коснулись принцев, они начали превращаться. Их человеческие глаза уменьшились до черных бусинок, кожа обросла перьями. Наконец, их руки вытянулись в крылья, а крики: «До вечера, Сиори!» сменились клекотом журавлей.
Я выбежала из пещеры и наблюдала, как братья прыгали с выступа в небо. Когда они скрылись из виду, сердито пнула землю – ну почему меня оставили!
Кики приземлилась мне на плечо и подавила зевок.
«И так теперь будет каждое утро? Я бы с удовольствием поспала еще несколько часов без их кудахтанья