Внезапно Зайрэна встала.
– Прошу прощения, я вдруг вспомнила, что не поблагодарила богов за исцеление Таккана, – ее слова прозвучали абсолютно надуманно, но она все равно потянулась за зонтиком. – Я быстро. Просто мне не по себе сидеть здесь, не выразив им свою признательность.
– Конечно, Зайрэна, – кивнула леди Бусиан. – Мы подождем тебя.
Я почти не заметила, как она ушла. Все мое внимание сосредоточилось на еде; для того, чтобы не накинуться на нее, мне потребовалась вся сила воли. Я положила на тарелку всего понемногу: ложку заварного яичного крема, тушеного корня лотоса и пять-шесть маринованных побегов бамбука. Таккан посмеивался над моим обжорством, а его мать морщила нос, но я делала вид, что ничего не замечаю.
– Она молится уже третий раз за утро, – заметила Мэгари. – Может, лучше приносить ей еду прямо в храм?
– Мэгари! – пожурила леди Бусиан. – Тебя это тоже касается, Таккан. Зайрэна спасла тебе жизнь! Она всю ночь накладывала швы на твои раны – причем с закрытыми глазами, чтобы сохранить свое целомудрие. Ты что, не помнишь?
Зато я помнила, как подшивала Таккана. Его грудь покрывал такой густой и яркий слой крови, что под ней не было видно плоти. Если бы я закрыла глаза из заботы о своем целомудрии, он бы умер!
– Зайрэна такая набожная, что ей впору быть жрицей, – буркнула Мэгари. – Может, отдадим ее в городской храм? Уверена, она будет счастлива, если ей больше не придется все время перебегать между храмом и замком. И почему она вечно таскается с зонтиком?
– На случай дождя, – отрезала леди Бусиан. – Будешь так говорить, и я отправлю тебя помолиться. Ты прекрасно знаешь, что в день смерти ее родителей была буря. Вполне логично, что Зайрэна презирает все, что напоминает ей о том кошмаре.
– Но она носит его с собой даже в солнечную погоду, – возразила Мэгари и дернула Таккана за рукав. – Ты тоже это заметил?
– Не все так любят солнце, как ты, Мэгари, – ответил он. – Хотя оно определенно не повредит Зайрэне. С нашей последней встречи она так сильно побледнела…
– Это пудра, – фыркнула леди Бусиан. – И последний раз вы виделись в детстве, когда бегали за кроликами, как одичалые. По крайней мере, Зайрэне хватает ума больше этого не делать.
Леди Бусиан хмыкнула и сосредоточилась на Таккане, беспокоясь о его здоровье. На меня она обращала внимание только в случае крайней необходимости, и каждый раз старалась не смотреть на горшочек.
Я еще не доела завтрак, как Зайрэна вернулась – слишком уж быстро, чтобы успеть помолиться в храме и дойти обратно. Интересно, куда она ходила на самом деле?
– Ты так уважаешь богов, Зайрэна, – сказала леди Бусиан. – Вот бы мои дети были такими же благочестивыми! Должно быть, Асмюэн прислушалась к тебе и позаботилась о скорейшем выздоровлении Таккана.
Зайрэна коснулась щеки и просияла от похвалы.
– Богиня жизни очень отзывчива. Жрицы учили меня почитать ее превыше всех.
– Лину тоже стоит отблагодарить, – сказал Таккан, встретившись со мной пылким взглядом. – Если бы не она, я бы умер еще до прихода лекаря.
Я резко втянула воздух. В его голосе явственно чувствовалась убежденность в своих словах. Что он помнил о той ночи? В один момент Таккан очнулся и помог мне отбиться от наемника. А вдруг он видел Кики? Она парила над моим плечом и наставляла меня сохранять спокойствие, пока я зашивала его рану дрожащими пальцами.
– Я обязан тебе жизнью, – Таккан благодарно склонил голову, после чего повернулся к матери. – Отныне Лина моя гостья и может приходить и уходить, когда пожелает.
Я выдохнула. «Что?!»
– Твоя гостья? – повторила Зайрэна, изумившись не меньше моего. – Она… повар. И пленница Хасэге, если уж на то пошло.
Голос Таккана ожесточился:
– Пока мой отец при дворе, я главный в замке. Не Хасэге.
– И что теперь, она будет трапезничать с нами? – Зайрэна чуть не поперхнулась. – И спать в крепости?
– Ты говоришь так, будто она жаба какая-то, – встряла Мэгари. – Знаешь ли, то, что она немая, не значит, что она тебя не понимает.
– Мэгари! – строго окликнула леди Бусиан.
– Что? Это она ведет себя грубо, а не я!
Темные глаза Зайрэны преисполнились раскаяния.
– Простите меня за этот всплеск эмоций. Я сама не своя из-за беспокойства о Таккане.
Девушка так приторно улыбнулась, что я закусила фарфоровый бортик чашки. Эх, вот бы она косточкой подавилась…
– Я только имела в виду, что… быть может, Лине будет комфортнее со слугами. В конце концов, она привыкла жить с ними.
«Неужели? – я спокойно встретилась с ее взглядом. – Мне-то откуда знать – я все это время спала среди бочек с мертвой рыбой».
Однако в словах Зайрэны чувствовалась затаенная угроза. Она явно ждала, что я откажусь от предложения Таккана. Любой слуга на моем месте поклонился бы и любезно ответил, что сидеть за одним столом с господами – и так достойная награда.
Но я не их слуга. И уж точно не боюсь Зайрэны.
– Неподалеку от моей спальни есть свободная комната, – вспомнила Мэгари. – Самая теплая в замке.
Больше меня убеждать не пришлось. Я не хотела быть гостьей в замке. Не хотела трапезничать с ними, не хотела, чтобы они наблюдали за мной и обдумывали каждое мое движение. Не хотела быть еще ближе к Таккану. Но после нескольких недель в рыбном погребе я бы с радостью спала и на раскаленных углях, лишь бы хоть одну ночь не отмораживать себе пальцы. Так что я кивнула.
И прекрасно понимая, что Зайрэна угрюмо за мной наблюдает, потянулась за хурмой в самом центре стола и довольно надкусила ее.
Мои новые покои находились за углом от комнаты Мэгари. Ее украшали подушки, укрытые синими и зелеными шелками, письменный стол из ели и свиток из прессованных листьев гинкго на стене. Из круглого окна открывался вид на Кроличью гору, известную своими двумя пиками, которые напоминали кроличьи уши в снегу. Какая роскошь – вытянуть руки, не стукаясь о стену, и дышать свежим воздухом, не давясь из-за рыбного смрада. И что лучше всего – тут нет крыс!
Неужели я когда-то спала в не менее просторных покоях? Та прошлая жизнь – с тремя комнатами, выделенными исключительно для меня, и еще одной просто для халатов – казалась давним сном.
«Ну что, не жалеешь, что осталась? – спросила Кики. – Только представь, каково было бы вернуться в тот холодный погреб. Или в пещеру братьев».
«Тут миленько», – признала я.
«Очень любезно со стороны Любителя Редиса. Он начинает мне нравиться».
Я скривила губы.
«Ветреная ты. Помнится, кто-то не хотел, чтобы я тратила время на суп для него».
Кики опустилась на подушку, устраиваясь на мягком шелке.
«Откуда ж я знала, что он такая щедрая душа? Может, тебе все-таки стоило выйти за него замуж».
«Это не щедрость, – напряженно возразила я. – Я спасла ему жизнь, и таким образом он отблагодарил меня. На его месте я бы поступила так же».
«Да ну? И серебряный макан бы себе отдала? Что-то не могу представить, чтобы ты одаривала грабителя, Сиори».
«Он дал мне денег, потому что жалел меня».
«Как угодно. Я лишь говорю, что он не похож на варвара, которого ты себе представляла».
Игнорируя ее, я спрятала сумку под кровать и обыскала шкаф. Внутри оказалось множество халатов – должно быть, их принесла служанка, пока меня потчевали завтраком. Я выбрала простое синее платье и хорошо сочетавшийся к нему землисто-зеленый пояс.
Это самая мягкая и чистая ткань, которая попадала мне в руки за последние несколько месяцев. Переодевшись, я распутала колтуны в волосах и опустилась в ближайшее кресло. Там бы и уснула, если бы на глаза не попалась тонкая кисть на столе. Рядом нашлись чернильные бруски и камень для измельчения, но, как ни странно, никакой бумаги. Удручающе, конечно, но, быть может, оно и к лучшему. После того, что произошло в комнате Мэгари, я не собиралась снова писать просьбы о помощи.
По другую сторону бумажной двери возник чей-то силуэт. Увидев, кто это, я сразу же подскочила и согнулась в поклоне.
– Пожалуйста, не надо кланяться, – попросил Таккан.
После завтрака его щеки немного порозовели, но от него пахло лекарствами – гинкго, имбирем и цедрой апельсина.
Лорд медленно прошел внутрь.
– Предупреждаю, Мэгари будет часто заглядывать к тебе в комнату.
Я потерла ладони. «Потому что здесь тепло?»
– Из-за вида, – Таккан поставил табурет у очага и взглянул на гору. В его голосе отчетливо слышалась гордость: – Красиво, не правда ли?
Пики окрасил снег, чья белизна превосходила даже облачные свитки в небе. Честно говоря, гора больше напоминала яйцо с двумя ушами, нежели кролика. С другой стороны, может, это во мне говорил голод.
– Он прекраснее всего, когда между пиками восходит луна, – Таккан показал на гору. – Если повезет, увидишь, как лунный свет сияет на реке Баюнь. Он освещает всю долину. Мы верим, что в это время за нами наблюдает Имуриня.
Имуриня, лунная госпожа. Говорят, что она провела детство на Кроличьей горе. Во дворце висели ее картины, но Райкама приказала их снять.
«В легендах кроются остатки магии, – говорила мачеха, – о которых лучше забыть».
Теперь понятно, почему она так ненавидела сказки. С ее змеями и злыми чарами она сама походила на сказочного персонажа.
– Люди невысокого мнения об Иро, особенно зимой, – продолжил Таккан, – «Народ слишком суровый, погода слишком холодная, еда слишком пресная». Может, это и правда, но со временем он западает в душу… если дать ему шанс.
Я вежливо улыбнулась. Каждый считал свой родной город самым прекрасным. И пусть вид из окна был великолепным, он ни капельки меня не впечатлил. Я видела только снег. Бесконечный снег, что припорашивал крошечный городишко внизу и даже покрывал лес за ним.
– Что, не убедил тебя? – спросил Таккан. – Для девчонки из деревни Тяньи тебе очень сложно угодить. Но ты не оттуда родом, не так ли? – Он помедлил. – Если скажешь, откуда ты, я помогу тебе вернуться домой.