Сердце подскочило к горлу. Орю.
Голубые вены ярко выделялись на фоне бледной кожи, седые волосы прилипли к вискам. Но мое внимание привлекли его губы.
«Его губы, – ахнула Кики. – Они… они…»
Черные. Я вздрогнула и скрестила руки. Мне не требовалось проходить многолетнее обучение у жриц Навайи, чтобы знать, что это за яд. Четыре вдоха.
Зайрэна снова расправила веер и торжественно кивнула Таккану.
– Четыре вдоха, – объявила она мрачным тоном для всех остальных. – В течение часа после того, как его примут, губы жертвы становятся черными, и за этим следует незамедлительная смерть.
Зайрэна повернулась к служанке, которая, вероятно, и обнаружила мертвого стража.
– Ступай в храм. Очисть свой дух от этого ужасного убийства. Я пойду с тобой… Мы должны помолиться, чтобы душа Орю обрела покой и не преследовала нас.
Толпа расступилась, освобождая им путь, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы протолкнуться к трупу. Опустив голову, виляла между людьми, пока не увидела Хасэге с Такканом.
– Его похоронят сегодня вечером, – хрипло объявил Хасэге. – Убийце не скрыться. А теперь возвращайтесь к работе.
Все слуги ушли, кроме меня. Стражи обыскивали тело Орю, и мне хотелось увидеть, что они найдут.
Хасэге помахал факелом у меня перед лицом.
– Тебе здесь не рады.
– Пусть пройдет, – встрял Таккан, становясь между нами. Его лицо осунулось, движения – обычно легкие и непринужденные – стали скованными от горя. Я сочувствовала ему. Орю был его другом. – Может, она увидит что-то такое, что мы упустили.
– Она может оказаться убийцей, – грубо возразил Хасэге. – Она не из Иро, у нее нет семьи. Взгляни на горшок на ее голове. Она что-то скрывает…
– Я уже говорил тебе, она под моей защитой.
Хасэге опустил факел, позволяя мне пройти, но за этим последовало напряженное молчание. Я видела, что многие с ним согласны и испытывают ко мне неприязнь. Мужчины провожали меня недобрым взглядом, прищурив глаза и сжав челюсти.
Я подошла к Орю, и Пао освободил мне место.
– Две ночи назад его поставили караулить на случай пожаров, – пробормотал страж. – Орю не спал несколько дней, так что я подменил его, чтобы он мог отдохнуть. Когда он не пришел на следующую смену, я предположил, что ему приказали снова искать волков.
Мои пальцы впились в снег. Я прошлась взглядом по почерневшим губам Орю, по мятому халату, груде доспехов, которые сняли с него остальные. Ничего.
Затем глубоко вдохнула. Его одежда пропахла мощными и подозрительно сладкими благовониями.
Я подозвала Пао, принюхалась и притворилась, будто сплю, таким образом объясняя, что яд также вдыхают.
«Вдохнешь яд – уснешь, – написала на снегу. – Съешь – умрешь».
Пао нахмурился.
– Думаешь, убийца скормил его Орю, пока он спал?
Я не была уверена, так что просто пожала плечами. Это лишь домыслы.
В казармах снаружи жили сотни солдат, но стражи контролировали всех, кто входил и выходил из крепости. Это упростит поиск убийцы. Если только он…
«Не ушел?» – написала я.
Пао изложил мои выводы остальным, и лица мужчин стали хмурыми, сердитыми. Мои уши с легкостью уловили их разговор: что я, «мелкая козявка», знаю об убийствах и ядах? За этим последовали другие, более красочные оскорбления, пока Таккан не заставил их замолчать одним взглядом.
Сам он не произнес ни слова. Его темные глаза, блестевшие в свете факелов, всматривались в мертвое тело друга.
На моей коже выступили мурашки. Наверняка он думал о письме, найденном неподалеку от деревни Тяньи. Если лорд Юдзи действительно узнал рецепт четырех вдохов, то мог доставить нам кучу неприятностей.
Таккан нагнулся, чтобы развязать шарф на шее Орю, и аккуратно сложил его сбоку. Затем принялся снимать перчатки и исподний халат.
– Таккан, что ты делаешь? Мы уже…
Он проигнорировал стражей.
– Пао, подержи фонарик.
Таккан осторожно обыскал труп и перевернул его на бок.
– Вот, – наконец сказал он, проводя пальцами по паутинке едва заметных золотых жилок под руками Орю. На шее их было еще больше, но они почти исчезли. – Лина права. Похоже, Орю вдохнул яд, прежде чем ему скормили смертельную дозу.
– И какой нам от этого прок?
Таккан встал.
– Мы закроем крепость, – твердо произнес он. – Никто не войдет и не уйдет до тех пор, пока мы не вычислим убийцу.
– Закроем крепость? – изумился Хасэге. – Ты что, вправду веришь этой девчонке? Только дурак бы остался здесь.
– Дурак или гений. Тот, кого мы знаем, тот, кому мы доверяем. Мы не можем рисковать.
– Хотя бы отправь кого-то из нас обыскать территорию за крепостью! Или ты не доверяешь даже своим людям? Своему родственнику?
Таккан холодно ответил:
– Если один из моих родственников в прошлом уже бесчестил имя Бусианов, то он недостоин моего доверия.
Хасэге кинул на меня исполненный ненависти взгляд, тщетно стараясь сдержать свой гнев.
– Откуда нам знать, что убийца вообще был в крепости? – прорычал он. – Орю могли отравить, пока он охотился на волков. Дурацкое поручение, которое ты ему отдал, потому что веришь, что их подослал лорд Юдзи!
Лицо Таккана помрачнело.
– Ты намекаешь, что это я виноват в смерти Орю?
– Ну что ты, братец. Я не разбрасываюсь обвинениями. Просто рассматриваю все возможности, как ты сам любишь делать.
Таккан схлестнулся с ним взглядом.
– Что ж, давай их рассмотрим. Зачем кому-то отравлять Орю дважды? Сперва – погрузив в сон, затем – скормив ему смертельную дозу? – он говорил медленно, обдумывая каждое слово. – Готов поспорить, что у убийцы была другая цель, и Орю вдохнул яд по ошибке. Как только убийца узнал об этом, то прикончил его… и понадеялся, что мороз сотрет все следы четырех вдохов с кожи.
– А я думаю, что убийца принял старика за тебя, – возразил Хасэге, – и теперь ковыляет обратно в лагерь Юдзи, пока мы торчим здесь и тратим зря время, вместо того чтобы гнаться за ним.
– Это не было неудачным покушением на мою жизнь, – отрезал Таккан, поднимая шарф Орю. – Мы предполагаем, что убийца – наемник. Но есть более легкие способы убить человека, чем четыре вдоха. Другие яды не менее смертельны и действуют так же быстро. Нет, четыре вдоха уникален тем, что может погрузить жертву в глубокий сон, благодаря чему она становится уязвимой, и ее легко поймать.
– Кого-то вроде императора? – спросил Пао.
– Или императорских детей.
По мне прошла дрожь. Губы Хасэге скривились в циничной ухмылке.
– Серьезно, Таккан, ты же не пытаешься связать смерть Орю с тем письмом, верно?
– Это не может быть совпадением.
– Допустим, что убийца действительно в крепости, – продолжил Хасэге. – Кому он стремился навредить, если не тебе?
– Не узнаем, пока не найдем его, – угрюмо ответил Таккан. Затем поднял шарф Орю. – Орю редко жег благовония. Начнем с того, что выясним, откуда он взялся. Допроси всех в крепости.
Таккан повернулся к другим стражам.
– Кем бы ни был убийца, мы обязаны найти его… прежде чем он заберет еще одну жизнь. Всем ясно?
Мужчины поклонились один за другим, согласно бормоча. Я посмотрела на Хасэге – его губы поджались, черные глаза тлели от ярости. Он не поклонился.
Стражи разошлись: трое из них унесли Орю, остальные вернулись с Такканом в замок. Хасэге в одиночку пошел к воротам, чтобы приказать закрыть их до дальнейших распоряжений.
Я наблюдала, как он с трудом волочил ногами, погружаясь в снег. Что-то изменилось в атмосфере замка. На него опустилась завеса тревоги и недоверия.
Среди нас затесался предатель.
Той ночью я так разозлилась, что почти не чувствовала холода. Открыв сумку, достала крапиву и разложила перед собой огненные пряди. После стольких недель мое тело развило неожиданную терпимость к шипам. Пусть от их обжигающего жара мои руки по-прежнему покрывали ожоги и волдыри, с болью стало проще справляться.
Что позволяло моему разуму сосредоточиться на другом – к примеру, на предателе в замке. На Райкаме.
«Думаешь, твоя мачеха как-то связана с восстанием лорда Юдзи?» – спросила Кики.
«Иначе и быть не может, – мысленно ответила я, отрывая шип от звездного ожога. – Зачем еще ей прогонять из дворца нас с братьями? Только чтобы свергнуть моего отца. Может, Юдзи ее любовник, и все это время она замышляла посадить его на трон».
Но стоило подумать об этом, как внутри проклюнулось зерно сомнений. Райкаму желали многие мужчины, но она была горячо предана отцу. Всегда.
Или мне только так казалось из-за ее чар?
«Ну разумеется», – фыркнула я. Скорее всего, она всех заколдовала, чтобы мы стали ее любящими марионетками.
В груди внезапно заныло. Будто внутри меня жило привидение, пустая оболочка чувства, что просачивалось сквозь трещины в подсознании и напоминало, что когда-то я искренне любила Райкаму… хоть и не помнила почему.
«Потому что она наложила на тебя чары!» – раздраженно одернула я себя. Пусть и всего на секунду, но моя злость на Райкаму ослабла. У меня сжались кулаки.
«Она змея! – пылко заявила я Кики. – Мачеха сама так сказала. Тогда я не понимала, что она имела в виду, но теперь мне все ясно. Она – отрава, что разрушает Кияту!»
Птичка покосилась на меня.
«Тогда зачем ей вы с братьями? Почему бы сразу не убить вас и не свергнуть императора? Ей определенно хватает могущества для этого».
Этот вопрос беспокоил меня уже много месяцев. Как заноза в руке, которая вонзалась все глубже, как ни пытайся ее вытащить.
«Она – отрава», – повторила я, отказываясь дальше обсуждать эту тему.
Но внутри меня все равно одолевали вопросы. На секунду я отпустила свою ненависть к Райкаме – впервые с того момента, как она меня прокляла. И могла поклясться, что в этот миг чары, затуманивавшие мои воспоминания, немного рассеялись.