Да нет, это все плод моего воображения. Зачем Райкаме стирать мне память? Какой ответ может крыться в моем прошлом?
В этом не было логики, но я все равно не могла перестать о ней думать. Не могла перестать искать пробелы в памяти. И той ночью, уснув, я начала вспоминать.
– Андахай говорит, что кто-то пытался отравить отца на прошлой неделе, – сказала я, застав Райкаму одну в покоях. Она расчесывала волосы и напевала себе под нос… пока не заметила меня. – И что вы приготовили противоядие, которое спасло его. Как вы это сделали? С помощью ваших змей?
Она задумалась, точь-в-точь, как я, когда решала, врать мне или сказать правду.
– Да, с помощью змей. В редких случаях яд служит и противоядием. Как замаскированное лекарство.
– Можно на них взглянуть? Пожалуйста! Хасё все время приносит домой жаб и ящериц, но не может найти змей. К тому же я ни разу не бывала в вашем саду.
– Это опасно, Сиори. Некоторые из моих змей ядовиты. Они могут укусить такую смутьянку, как ты, – ласково пошутила Райкама, но ее голос напрягся.
Более чуткий ребенок сменил бы тему. Но я была не из таких.
– Вы не боитесь, что они вас укусят? – полюбопытствовала я.
– Яд на меня не действует. И мои змеи знают, что кусать меня – себе дороже.
– А почему же он на вас не действует?
Она рассмеялась.
– Однажды твое любопытство доведет тебя до беды, малышка, – поддразнила Райкама.
– Так почему? – не унималась я.
Пауза.
– Потому что я одна из них, – наконец ответила она, откладывая гребешок. Ее круглые глаза засияли. Затем Райкама моргнула, и они стали желтыми… как у змеи.
Я проснулась и чуть не свалилась с кровати. Воспоминание должно было напугать меня, но по какой-то странной, необъяснимой причине этого не произошло.
Потому что на кратчайший миг… я заскучала по ней.
Глава двадцать восьмая
В конце недели я в последний раз замахнулась камнем над крапивой – высоко и с большими почестями. Затем ударила по последнему шипу, и тот с треском отломился.
Готово! Наконец-то худшее позади. Больше никаких зубчатых листьев, никаких пламенных шипов. На звездном ожоге по-прежнему светился, как крошечные молнии, демонический огонь, но его вспышки перестали меня ослеплять. Теперь каждая нить сияла искрящимся блеском, калейдоскопом света и красок.
Моя бы воля, любовалась бы ими весь день. Но работа сама себя не сделает.
Вернувшись к себе в комнату, я прощупала волокна звездного ожога. На ощупь они были жестче, чем на вид, почти как солома. И такие же дряблые. Без оболочки демонического огня они легко распадались. Их нужно скрутить.
Их нужно спрясть.
Поначалу я думала, что мне хватит сообразительности сделать собственное веретено из письменной кисти. Я наматывала и наматывала волокна звездного ожога, повторяя движения Зайрэны за прялкой. Но это было невозможно. Нить получалась комковатой и грубой, да и таким темпом на работу уйдет несколько недель, если не месяцев.
Мне нужна прялка Зайрэны.
Проблема заключалась в том, что с тех пор, как я проявила к ней любопытство в комнате отдыха леди Бусиан, Зайрэна не выносила прялку из своих покоев.
«Она придет в восторг, если поймает меня за плетением зачарованной крапивы, – беззвучно пожаловалась я Кики. – Зайрэна и так думает, что мне место в темнице. Представь, как она обрадуется, если увидит мою голову на копье».
«Какие у тебя варианты?» – спросила Кики.
«Никаких, – признала я, одеваясь на кухню. – Начну с того, что приготовлю ей пирожные».
«Пирожные? – повторила птичка, сморщив клюв. – Серьезно, Сиори?»
«Да. Каждый раз, когда Хасё попадал из-за меня в неприятности, я заглаживала свою вину едой. Это лучший способ примирения».
«Может, для тебя, – скептично ответила Кики. – Но для Зайрэны больше подошло бы украшение».
«Ну, денег на украшение у меня нет, зато есть доступ к кухне. Зайрэна говорила, что скучает по десертам своей провинции».
«Значит, все-таки пирожные».
«Не просто пирожные. Обезьяньи пирожные».
Назвали их так потому, что снежные макаки любили тайком выходить из леса и красть их у людей. Они круглые, оранжевые, начиненные арахисом и обычно подаются на шпажках, напоминая шерстяные лапы на бамбуке. Во время Летних фестивалей я много раз наблюдала, как их готовили продавцы из Тядзинды, и не сомневалась, что смогу повторить рецепт.
Но, похоже, зря…
Я окрасила рисовую муку морковным соком, но в итоге цвет вышел скорее персиковым, нежели оранжевым. Затем растолкала арахис деревянным молотком, но в одних пирожных орехов вышло слишком много, а в других – слишком мало. Пожарить их тоже оказалось нелегко. Тесто постоянно липло к сковородке, а края сгорали, вместо того чтобы стать хрустящими.
Научившись на своих ошибках, к следующей партии я отнеслась с большим вниманием. Когда-то мама готовила для меня похожий десерт, только добавляла кокос к арахису. Она держала мои руки с деревянной лопаткой над огнем и говорила: «Спой нашу песенку и переворачивай. Затем спой еще раз и переворачивай».
Тяннари жила у моря,
И разводила огонь… ожидая сестру.
А что она делала для счастливой улыбки?
Пироги, пироги, с кокосом и финиками.
Вторая партия почти приготовилась, когда на кухню зашли Таккан с Пао. Их плащи припорашивал свежевыпавший снег, нос и щеки лорда раскраснелись на морозе – что умилило меня больше, чем следовало бы.
– Не рановато ли для десерта? – с ходу поинтересовался он. – Как мы с Пао должны искать убийцу, когда ты искушаешь нас этими ароматами?
Он потянулся к сковороде, но я шлепнула его по ладони. «Горячие же!»
– Можно взять одно? – Пао показал на тарелку жертвенных пирожных – тех, что сгорели.
Я отдала ему всю тарелку, и его серьезное лицо почти расплылось в улыбке. Почти.
– Ты заручилась пожизненным союзником, – пошутил Таккан, когда Пао ушел лакомиться в угол кухни. Страж напоминал мне моих братьев. Он был таким же лопоухим, как близнецы, и его улыбку было трудно заслужить, как Андахая.
Но Таккан? Я пока не определилась с мнением о своем бывшем женихе. Почему-то сравнивать его с братьями казалось неправильно.
Он подошел ближе, нависнув над сковородкой. Хорошо, что под пирожными трещал огонь – это правдоподобное объяснение, почему мое лицо вдруг вспыхнуло жаром.
«Ты нашел убийцу?» – спешно произнесла я одними губами, показывая на шарф Орю, что покоился на руке Таккана.
– Нет, мы с Пао по-прежнему ищем. В Иро всех допросили, но это не принесло результатов, – он показал на пирожные. – Как любезно с твоей стороны отправлять нас на работу с десертом!
«Они не для вас», – начала я, но Таккан уже потянулся к сковородке. Затем ойкнул.
– Горячо!
Я скрестила руки, едва сдерживая смех. «Терпение надо знать!»
Таккан перекидывал пирожное из руки в руку, чтобы оно быстрее остыло. Наконец откусил кусочек и прожевал.
Я быстро зажестикулировала. «Ну как?»
– И кто из нас нетерпеливый? – пошутил он с полным ртом, из-за чего слова прозвучали неразборчиво. – Я даже проглотить не успел. Нужно еще раз попробовать, чтобы составить объективное мнение.
Он откусил еще кусочек с непроницаемым лицом, никоим образом не выказывая своих мыслей.
Затем улыбнулся.
– Никогда не мог отказать себе во вкусных обезьяньих пирожных.
Я расслабилась. «Вкус узнаваем? Не слишком сладко? Тесто не слишком толстое?»
Таккан не понимал, но избавил меня от опасений, потянувшись за еще одним пирожным. Я подождала, пока он возьмет его, затем легонько оттолкнула лорда от сковородки и показала на Пао. «Поделись с ним».
– А для кого остальные?
Я помахала рукой перед лицом, как веером, намекая на Зайрэну.
Таккан вскинул бровь.
– Для Зайрэны? Это она попросила тебя их приготовить?
«Нет, – я пожала плечами. – А что?»
– Она говорила, что их нужно есть в снежную погоду. – Таккан выставил пирожное за окно, и когда на него приземлились снежинки, в воздух поднялись маленькие струйки пара. – Обезьяньи хвосты.
Я улыбнулась. И вправду похоже.
Трудно представить Зайрэну таким причудливым ребенком, но я по себе знала, как сильно меняет человека большая потеря. Может, мы действительно еще подружимся.
Таккан протянул мне пирожное. Кто бы мог подумать, что Зайрэна окажется права? От снега липкая оболочка пирожного затвердела и стала еще более хрустящей.
Я кивнула в знак одобрения.
– Ну, возьму-ка я еще парочку с собой. Для Пао, разумеется, – Таккан подмигнул, пряча пирожные в карманы. – Пойдем, я проведу тебя в замок.
Встречи с леди Бусиан я боялась даже больше, чем с Зайрэной. С тех пор, как мы с Мэгари сбежали на Кроличью гору, я изо всех сил избегала ее. Она определенно винила меня в том, что ее дети чуть не погибли.
Поэтому, когда леди Бусиан тепло поприветствовала меня в комнате отдыха, я была вне себя от удивления.
– Ты избегала меня, Лина, – строго произнесла она. – Пропускала трапезы, пряталась в тень каждый раз, когда встречала меня в коридоре.
Я часто заморгала под горшочком. Это было так очевидно?
– Отвага – девиз Бусианов.
– Мама, – вмешалась Мэгари, – она осталась с Такканом и сражалась с волками! Вряд ли ей нужно читать нотации о…
– Тихо, Мэгари. Или ты будешь следующей. – Леди Бусиан выпрямилась, приосанилась и вновь сосредоточилась на мне. – Если еще раз нарушишь мои правила, сразу иди ко мне. Мой гнев не утихает со временем; он только растет. И вам чрезвычайно повезло, что Таккан пошел с вами! Не окажись он там, когда напали волки… ну, вас бы уже не было под этой крышей. Я ясно выражаюсь?
Я склонила голову. Похоже, Таккан не рассказывал матери о волке с золотым браслетом.