– Особенно гадюки. В каком-то смысле они меня вырастили.
Мачеха произнесла это таким серьезным тоном, что я даже не поняла, шутит она или нет.
– Ну, тогда вы единственная змея, которая мне нравится.
Райкама потрепала мне волосы. Ее лицо излучало яркое золотистое сияние, как луна. Я хотела указать ей на это, но мачеха быстро убрала руку с моей головы, а уже через секунду сияние погасло, словно и вовсе мне привиделось.
Вместе с ним улетучилось и все веселье, и голос Райкамы посерьезнел:
– В будущем ты заговоришь по-другому. Однажды ты меня возненавидишь.
– Это невозможно.
– О, поверь мне, – сказала она, выдержав небольшую паузу. – Хочет она того или нет, но гадюка ядовита.
– Но яд не всегда действует во вред. Порой он замаскированное лекарство.
Райкама растерянно моргнула.
– Что?
– Вы как-то сказали мне это, когда отца пытались убить отравленным письмом. Неужели не помните? Вы приготовили противоядие из яда ваших змей.
Она окинула меня пристальным взглядом и расплылась в слабой улыбке.
– У тебя отличная память.
– Вы спасли его. Поэтому я никогда не смогу вас ненавидеть, – я помедлила, перекатывая слово на языке. И добавила: – Мама.
Ее улыбка мгновенно испарилась.
– Я не твоя мать, Сиори, а ты – не мое дитя. И никогда им не будешь.
Прежде чем мне удалось возразить, Райкама коснулась моих глаз, и я забыла об этом разговоре на много-много лет.
Утром Кики разбудила меня, стряхнув снег с крыльев мне на нос.
«Сэрю хочет встретиться вечером у реки. У него есть новости».
Глава тридцать первая
В небе ярко светила одинокая круглая луна, напоминая драконий глаз. Я направлялась в заднюю часть крепости, свежевыпавший снег леденил воздух и не оставлял времени на дополнительные раздумья.
– Уже поздновато для прогулок, Лина, – сказал Пао, не давая мне выйти. – На дворе давно стемнело.
В прошлом мне достаточно было соврать, что меня послал Чижуань, и Пао сразу же открывал ворота. Но Чижуань сидел в темнице. Я подняла факел с корзинкой и затараторила сущую бессмыслицу: «Грибы, лед, форель, река».
– Помедленнее, помедленнее! – Пао наклонился и проворчал: – Понятия не имею, как Таккану это удается. Я не понял ни слова.
«В том и суть». Я помахала перед ним корзинкой и показала в сторону кухни. «Нужно идти».
Пао хмыкнул.
– Ладно, ладно, ступай. Но не задерживайся… или я расскажу леди Бусиан.
Дважды повторять мне было не нужно. Я спешно юркнула мимо стража.
Над рекой выплясывало столько светлячков, что они напоминали искры костра. Я присела на берегу, дрожа от холода, Кики приземлилась мне на плечо.
В воде рябило отражение полной луны, чьи серебристые лучи мерцали на инее. «Сэрю, я здесь».
Я опустила факел к замершей реке и наблюдала, как ледяная корочка идет трещинами и распадается на тысячи взаимосвязанных линий. Спустя время лед расступился, являя под собой бегущие, вихрящиеся потоки, и в бурных водах сверкнули крупные, как перепелиные яйца, рубиновые глаза.
– Вижу, ты отъелась с нашей прошлой встречи, – сказал Сэрю в качестве приветствия, принимая человеческую ипостась прямо в воде.
Как обычно, на его скулах переливались жабры, а из-под шелкового халата выглядывала нефритово-зеленая чешуя. Но сегодня он выглядел иначе. Некогда длинные волосы доставали только до подбородка, в глазах впервые не выплясывало озорство.
– Отъелась и отогрелась. Впрочем, твоя навязчивая бумажная подружка сказала, что ты живешь в замке, который охраняют лучшие стражи Кияты. Ты не упоминала, что один из них твой жених.
В голосе Сэрю проклюнулось раздражение, что сбило меня с толку. «А какая разница? Он все равно не знает, кто я».
– Может, у тебя и горшочек на голове, но даже такой простофиля, как Таккан Бусиан, способен понять, что ты не простая девушка.
Я сердито посмотрела на дракона.
«Он не простофиля! Не знай я тебя лучше, то подумала бы, что ты ревнуешь».
– Я? Ревную к смертному? – Сэрю фыркнул. – Драконы выше этих жалких чувств. Кроме того, я внук короля драконов. У меня и своих поклонников хватает.
«Откуда? – поинтересовалась я. – Ты же вроде редко выбираешься на сушу».
– Вы, люди, не единственные, кто может оценить по достоинству мое великолепие, – сухо парировал Сэрю, насупившись. – Дома одна только моя репутация привлекает десятки, нет, сотни воздыхателей!
Затем горестно вздохнул.
– Но ты всегда была моей любимицей, Сиори, – признался он, внезапно смягчившись. – Не будь ты человеком, я бы…
«Что?»
– Ничего.
Дракон вел себя крайне странно: то огрызался, то впадал в грусть. Я скривилась – судя по всему, новости его мне не понравятся.
«Сеть готова, – перешла я сразу к делу. От реки веяло холодом, и если долго так сидеть, я окоченею. – Кики сказала, что у тебя есть новости».
– Двух драконьих дней едва ли хватит, чтобы вернуть дедушкино расположение, – раздраженно бросил Сэрю.
«Что ты хочешь этим сказать?»
– Что у меня нет новостей, Сиори. Я всего лишь пришел передать дедушкино послание.
Моя кровь застыла в жилах.
«И какое же?»
– Он сожалеет, что не раскидал твои кости над морем Тайцзинь. И заверяет, что единственная причина, по которой твои братья до сих пор летают над его водами, а не обратились пеной, в жемчужине твоей мачехи.
«Что ему до жемчужины Райкамы?»
– Он приказал передать, что, если ты переживешь встречу с Безымянной королевой, то обязана вернуть жемчужину. Она принадлежит драконам.
«Хорошо, я согласна… Если он расскажет, как разрушить проклятие».
– Король драконов не торгуется, – прорычал Сэрю. – При следующей встрече ты вернешь жемчужину.
Его отражение пошло рябью и померкло в воде.
«Сэрю, погоди!»
От него остались только алые глаза, но такими тусклыми я еще никогда их не видела.
– Я не могу помочь тебе снять чары; все мои попытки обернулись провалом. Но ничего, ты умная. Уверен, ты что-нибудь придумаешь.
А я устала быть умной и что-нибудь придумывать! Я просто хотела домой, к семье. Проснуться и обнаружить, что все это было ужасно правдоподобным сном.
Я подалась ближе к реке, будто хотела ей что-то прошептать. Мне не давала покоя одна мысль, которая требовала дать ей огласку:
«Я много думала о мачехе… Что… что, если это не проклятие? Что, если… – я коснулась горшочка и почувствовала себя неимоверно глупо, но слова обратно уже не возьмешь. – Что, если порой яд – это замаскированное лекарство?»
В воде снова появилось лицо Сэрю, и он уставился на меня так, словно я внезапно отрастила рога и усы.
– Думаешь, она поступала во благо, превратив твоих братьев в журавлей?
«Я не знаю, что думать. Просто пытаюсь понять ее причины. Почему она так поступила?»
Сэрю шмыгнул.
– Вечно вы, люди, пытаетесь найти всему объяснение. Только что оно изменит?
На это у меня не было ответа. Да и как тут ответишь, когда ничего не понимаешь?
– Жемчужина в ее сердце не похожа ни на одну другую. Она осквернена, а значит, завладев ею, твоя мачеха тоже изменилась. Это все, что тебе нужно знать.
Сэрю прав: ее действия ничем не оправдать. То, как она поступила со мной и братьями, непростительно. Такое проклятие мог придумать лишь человек с жестоким сердцем.
Так почему же я в это не верю?
– Не усложняй, – многозначительно напутствовал Сэрю. – Спаси братьев, затем принеси жемчужину моему дедушке. Пообещай мне, как друг другу.
Я отрешенно кивнула.
– Вот и славно. – Он с облегчением покрутил плечами. – А теперь мне пора.
«До тех пор мы больше не увидимся?»
– Я бы и рад, принцесса, но нет. Тебе все равно некогда по мне скучать. Ты же положила глаз на этого непримечательного человеческого лордика.
Я невольно покраснела.
– Вот оно что. Значит, Кики не придумывала.
«Таккан мой друг. И не мог бы ты перестать говорить «человек» так, будто это оскорбление? Мы с братьями тоже люди».
– И все равно он непримечательный.
Прежде чем я успела что-либо ответить, Сэрю нырнул в воду, а когда вынырнул, его перистые зеленые брови свелись к переносице. Интересно, что там происходило в подводном царстве? Дракон внезапно изменился в поведении, стал отчужденным, словно за ним наблюдали.
– Я передам твоим братьям, что сеть готова. Постарайся дожить до нашей следующей встречи.
Вода замерла, и Сэрю исчез, оставив меня в одиночестве нести бремя проклятия Райкамы.
К тому времени как я вернулась в замок, мои силы почти иссякли, тело превратилось в ледышку, и лишь мечта о теплом очаге заставляла меня двигаться дальше. Но стоило увидеть Мэгари, свернувшуюся у моей двери, как я мигом позабыла об усталости. Девочке было невыносимо плохо.
– Лина, – прохрипела она. – Ты вернулась. Я не могла уснуть. Живот…
Ее лицо побледнело, глаза остекленели и опухли, тело обмякло, чудом держась в сидячем положении.
– Живот… – простонала она с рвотой на губах. – Помоги.
Мэгари вздрогнула и привалилась ко мне, лишившись чувств. Ее пульс быстро ослабевал.
Обезумев от тревоги, я подхватила девочку на руки. «Держись, Мэгари! С тобой все будет хорошо».
«Ты же не собираешься нести ее к ехидной жрице, верно?» – поинтересовалась Кики из рукава.
Увы, собиралась. Как бы мне ни претило это признавать, но тут без помощи Зайрэны не обойтись. Лишь бы она ночевала сегодня у себя…
Я стучала в ее дверь, пока она наконец не открыла.
– Ты совсем из ума выжила?! Как ты смеешь… – начала Зайрэна, но затем ее глаза округлились. – Мэгари!
Она тут же подозвала гвардейца, стоявшего в конце коридора.