Я взяла Таккана за руку, он ласково прижал ладонь к моей щеке… но тут Кики, не изменяя своему любопытству, высунулась наружу.
– Это бумажная птичка? – спросил Таккан, часто моргая.
Я кивнула.
– Ее зовут Кики. Я создала ее… при помощи магии.
Его это ничуть не удивило.
– А эти… – он откопал среди пепла нить с бумажными журавлями. Их крылья обгорели, некоторые даже потеряли клювы в огне. – Они тоже умеют летать?
– Нет. Кики особенная.
– Как ты?
Ответить не представилось возможности. К нам подошли стражи, виновато опустив головы. Уж не знаю, перед кем именно они чувствовали себя виноватыми – передо мной или Такканом, которого практически предали. Все, кроме Пао.
Я протянула ему амулет, подаренный Мэгари. Правда, чернила расплавились, а ткань сильно обуглилась.
– Передай Мэгари, что мне жаль, что мы не смогли попрощаться. Я буду скучать по ней.
Он кивнул с серьезным видом.
– Колдунья! – раздался разъяренный крик сзади.
Хасэге. Он очнулся и, оттолкнув стражей, бросился ко мне. Таккан попытался перехватить его, но Хасэге метнул кинжал, и тот полетел прямиком в мое сердце.
– Лина, осторожно!
Плащ Таккана ожил и окутал меня, словно щит. Клинок отскочил от ткани и с глухим стуком упал в снег.
– Видишь, магия! – воскликнул Хасэге. – Почему ты меня схватил? Совсем выжил из ума, Таккан? Она колдунья…
– И это единственная причина, по которой я еще тебе не казнил, Хасэге, – ледяным тоном ответил Таккан. – Только благодаря магии Лина пережила твое предательство. Я прогоняю тебя из Иро. С этого дня ты больше не страж и не принадлежишь к клану Бусианов.
Он опустил голову Хасэге в снег, прерывая все возражения. Другие стражи принялись связывать ему руки и ноги.
«Неотесанный грубиян, – пробормотала Кики из рукава. – Я бы дорого заплатила, чтобы увидеть его лицо, когда все узнают, кто ты на самом деле».
Сиориамма, любимая дочь императора. Принцесса Кияты. Я так долго не чувствовала себя принцессой, что уже и позабыла остальные титулы.
«Я не собираюсь рассказывать им правду», – мысленно ответила я, смахивая пепел с рук. Затем увидела свою сумку в сугробе и наклонилась за ней.
«Что?»
«Я не останусь».
Таккан с остальными стражами поднимал Хасэге в повозку, которая отвезет его в темницу замка. Я слышала, как он раздавал приказы, время от времени кидая взгляды в мою сторону. Вероятно, он тоже думал, что я вернусь вместе с ним. Но нет.
Мне нужна была лошадь, чтобы догнать Гуйю. Ближе всех стоял Адмирал, и только я начала взбираться на него, как ко мне подошел Таккан.
Я видела, что у него накопилась тысяча вопросов, но он просто придержал Адмирала за поводья.
Игнорируя его помощь, я ухватилась за ремешки седла и залезла на коня. Адмирал заворчал, но не сопротивлялся. Больше он меня не боялся.
– Не забудь забрать это, – Таккан передал мне журавлей, которые сложила его сестра.
Я молча поблагодарила его и спрятала бумажных птичек в сумку.
Устроившись в седле, уже открыла рот, чтобы попрощаться с Такканом, как вдруг он запрыгнул мне за спину.
– Что ты делаешь? – недовольно поинтересовалась я.
– А на что похоже? Еду с тобой.
– Я не…
– Ты же не думала украсть моего коня и уехать без меня? – он пришпорил Адмирала, и тот тронулся с места. Низкий голос Таккана прозвучал у самого моего уха: – Кроме того, я хотел рассказать тебе сказку. Думаю, она тебе понравится.
Сказку?
На плечо села Кики. Я ожидала, что она фыркнет и начнет жаловаться, что Таккан нас только замедлит, но птичка промолчала.
– Ладно, – согласилась я, игнорируя бабочек в животе, когда Таккан потянулся за поводьями. – Расскажешь по дороге.
Мы последовали за Кики в глубь Дзэньсы. С деревьев сыпался снег. Из-за сильного ветра нам было не до разговоров, но я чувствовала, что над Такканом довлеют вопросы.
К полудню Адмиралу потребовалась передышка, так что мы остановились у южной излучины реки Баюнь, где она расширялась.
«Только не затягивайте, – сказала Кики, порхая над нашими головами. – Я пока поищу твоих братьев. К этому времени они должны были уже догнать Гуйю. – Помедлив, она не сдержалась и съехидничала: – Учти, это привал, а не возможность пококетничать с Такканом, раз уж ты снова можешь говорить».
Таккан повел Адмирала к реке, чтобы тот мог напиться всласть. Мне тоже требовался отдых, хотя вслух я бы в этом не призналась. Для человека, который чуть не сгорел в костре, держалась я на диво неплохо. Но стоило учуять дым, которым провоняли волосы и одежда, как у меня затряслись плечи.
– Со временем станет легче, – мягко произнес Таккан, наблюдая за мной. – Но отдых тоже поможет. И вода. Ты, верно, умираешь от жажды.
И в самом деле! Хотя я не осознавала этого, пока он не сказал.
Я жадно лакала воду с ладоней, набирая ее снова и снова. В жизни не пробовала ничего лучше! Вскоре по моему халату потек ручеек.
– Помедленнее, – рассмеялся Таккан, качая головой. – Река бежит до самой Гиндары, ее хватит даже для такой жадной воровки, как ты.
Я вытерла рот рукавом.
– Ты ни о чем не хочешь меня спросить? Например, почему я ходила с горшком на голове и не могла говорить?
– А что тут знать? Важно лишь то, что ты жива. Лина, я думал, что потерял тебя.
Я растаяла от мучительной нежности в его голосе. Никогда не думала, что со мной такое может произойти.
Наверное, всему виной одышка – не надо было пить воду так быстро. Впрочем, это не объясняло, почему у меня вдруг подкосились коленки или почему Адмирал фыркнул, довольно похлебывая воду из реки. На деревьях таял снег и капал нам на плечи. Весь мир будто растворился, в этот момент в нем существовал только Таккан.
Я устроилась у него в объятиях. Он был мне небезразличен, с этим не поспоришь. Сгорая в огне, находясь в одном шаге от смерти, я мечтала о подобном моменте – чтобы он обнимал меня, а я слушала неровное биение своего сердца и равномерный стук его.
Но сейчас выпуталась из его рук и мягко оттолкнула Таккана. Казалось бы, с голосом врать легче, но я почему-то не могла. По крайней мере, ему.
– Тебе стоит отправиться в Гиндару, – сказала я, не в силах взглянуть ему в глаза. – Мне нужно догнать журавлей. И… Зайрэну.
– Зайрэну?
– Она не та, за кого себя выдает. Она жрица Святых гор, использовавшая магию, чтобы принять обличье дочери леди Тэсувы.
– Значит, она опасна, и я тем более должен поехать с тобой.
– Мне не нужна помощь.
– Я тебя не брошу, – его челюсти решительно сжались. – Уже забыла, что я говорил? Я не оставлю тебя одну.
То же самое он сказал на Зимнем фестивале. «Я не оставлю тебя одну, Лина, ни в горе, ни в радости. Я бы хотел, чтобы твоя нить навечно переплелась с моей».
– А как же война императора? – в горле застрял огромный комок, и я снова набрала воды. – Тебя… тебя призвали сражаться.
– Мой долг перед тобой превыше всего. Так было всегда.
– Долг? Я всего-то наложила кривые швы на твою рану, Таккан. Не нужно вести себя так, будто ты обязан мне по гроб жизни.
– Я не из тех, кто нарушает клятвы.
– Тогда я освобождаю тебя от них.
– Вряд ли это в твоих полномочиях, – уголки губ Таккана приподнялись, и он пристально на меня посмотрел. – Им, как-никак, уже одиннадцать лет.
Его слова прозвучали как гром среди ясного неба.
– Ты… ты знаешь?
– Ну что, готова услышать мою сказку? – лишь малейшая дрожь в голосе выдавала его волнение. – Она о принцессе с шестью братьями, которая никогда не читала письма от обыкновенного, недостойного мальчишки, желавшего просто узнать ее получше.
– О боги… – ошеломленно прошептала я. Горло сдавило от эмоций – яркой смеси восторга и стыда. Мне в одночасье хотелось обнять его и куда-нибудь спрятаться. Но я смогла лишь закрыть лицо ладонями. – Я… я же никогда тебя так не называла, правда?
– О твоем отвращении к Северу всем хорошо известно, Сиори, – добродушно ответил Таккан с многозначительной паузой после моего имени. – Меня не удивило, что оно распространялось и на меня.
Сиори. Мне понравилось слышать свое имя из его уст. Будто каждый слог – это первые ноты любимой песни. Я расплылась в легкой улыбке.
– И давно ты знаешь?
– До сегодня я не был уверен… пока не увидел тебя, – признался Таккан. – Но я много раз думал об этом. Первый – когда встретил тебя в деревне Тяньи. Твои плечи подрагивали за готовкой, ноги отбивали ритм, который слышала только ты. Я видел, как принцесса Сиори делала так же на Летнем фестивале, когда пробовала вкусную еду. Были и другие подсказки – к примеру, ты прятала еду в рукава, и на твоей левой щеке появлялась ямочка, когда ты улыбалась.
Я часто заморгала.
– И ты все это заметил?
– Мог бы и больше, но ты ни разу мне не писала, Сиори, – притворно отчитал он меня. – В противном случае я бы обо всем догадался еще в первый день.
Мои щеки залились краской.
– Я сохранила твои письма, все до единого. Они лежат под горой талисманов, на которых я загадывала желание: не выходить за тебя замуж.
Пусть это и правда, я ужаснулась тому, что позволила себе так разоткровенничаться.
– Если бы ты сказал, что это сказки… я бы сама стремилась с тобой встретиться. Я боялась, что ты окажешься скучным.
Таккан хихикнул.
– Ну, осталось надеяться, что ты не уснешь за их прочтением. В конце концов время сбежать еще есть.
Я не улыбнулась. Только накрыла его ладони своими и наконец-то произнесла слова, которые хотела сказать уже много месяцев:
– Прости, что пропустила нашу церемонию.
– Прости, что злился на тебя. Я пожалел об этом, как только мы с отцом покинули Гиндару, но гордость не позволила мне вернуться. – Таккан переплелся со мной пальцами и ласково сжал мои ладони. – Я не хочу освобождаться от своих клятв, Сиори. Но если этого хочешь ты, я ни за что не стану удерживать тебя против воли. Я пойду с тобой к нашим отцам и попрошу отменить помолвку.