— Он же не вправе отказать, если уж ты пришла, — сказала Венди.
К тому времени, когда они достигли главной улицы, матушка готова была выпустить Макмаллену кишки, едва завидев его.
— Богом клянусь, пусть только этот шкилет попробует не так на меня посмотреть, уж я ему покажу.
Венди удалось кое-как успокоить матушку.
Конечно, пока они дошли до главной улицы, навстречу попались целые толпы знакомого народу. Но матушка с дочерьми помалкивали насчет того, зачем идут к врачу.
— Привет, Алиса, куда это ты?
— Веду ее к доктору.
— Ничего серьезного, надеюсь?
— Женские дела.
— Цикл не устоялся, — уточняла Венди.
Затем разговор сворачивал на цены на продукты или на умерших на этой неделе. Если знакомый был слишком настойчив, матушка предлагала ему погадать на чаинках, и любопытный моментально переключался. Сразу начиналось — где, да когда, да в какое время. Когда матушка с дочерьми приблизилась к Джексон-стрит, она уже так торопилась, что отделывалась от знакомого, сказав только: «К доктору!»
Так случилось, что как раз в тот самый день в поликлинику должны были привезти стулья. Коробки со стульями доставили именно в тот момент, когда матушка, Венди и Донна были уже на подходе и со скоростью в несколько узлов бороздили главную улицу. Джоанна, медсестра из регистратуры, помогла внести коробки.
— Мы все уж прямо заждались, — мурлыкала она, как всегда хлопая своими черными глазищами под светлой челкой.
Когда грузчики наконец удалились (всех задержал самый юный из них, который должен был получить от Джоанны номер телефона), все бросились открывать коробки. Стулья были замечательные: спинка из поропласта, высота сиденья регулируется по желанию владельца (при этом стул издает свист), на всех трех ножках двойные колесики. На фоне жестяной коробки, из вежливости именуемой приемной поликлиники, стулья смотрелись прямо как дополнение к рекламе картофельного пюре «Кэдберри». Врачи, медсестры, секретарши принялись за сборку стульев.
К этому времени флотилия Матушка — Венди — Донна проплывала мимо супермаркета. Уже была видна крыша поликлиники. В общем, убрать перископ и полный вперед.
В своей уродской жестянке Макмаллен никак не мог взять в толк, как собрать стул. Тем более что собирал он его, не прекращая приема пациентов. Первым трем он, не тратя времени на разговоры, прописал амоксил. Колесики-то на ножках — вот они, но как правильно надеть спинку? Ничего не получалось.
Во всех прочих помещениях стулья уже давно были собраны, и коллеги уже вовсю раскатывали на них, отталкиваясь от шкафов и стен. В регистратуре служащие так и подлетали на скорости к крохотному сдвижному окошку, так и заговаривали с пациентами, пытаясь скрыть улыбку:
— Да?
— Мне назначено.
— Фамилия?
— Простите?
— Фамилия!!
— Джеймс Джонстон.
— Нет.
— Что?
— Вам не назначено. Следующий, пожалуйста!
Джоанна собрала стул, покачала его и покатала туда-сюда. Под обличьем глупенькой блондинки скрывался недюжинный ум. По правде говоря, коэффициент умственного развития у нее был повыше, чем у всех докторов жестяного дворца. Но она была рабочая девчонка из Эрдри. И, поскольку ей это было выгодно, Джоанна выпестовала свой имидж глупенькой блондинки, лучше, чем кто бы то ни было, зная, что у блондинок больше шарма.
— Иди покажи доктору Макмаллену, как собрать стул, — сказала Плакса Минни, регистраторша.
Джоанна отправилась к Макмаллену в кабинет, но тот не нуждался в советах.
— Джоанна! В этом мире мужчины собирают конструкции с незапамятных времен. Так что я прекрасно справлюсь, спасибо тебе, конечно…
— Но, доктор, вам просто надо…
Пока Джоанна объясняла доктору, что с чем надо соединить, и показывала, зачем нужны те части, которые доктор затолкал под стол, пациенты подглядывали за ними через приоткрытую дверь. Ведь не часто увидишь доктора за сборкой мебели. Это почти как подсматривать через окно за священником, когда тот за чайком и хлебом с вареньицем смотрит по ящику «Улицу Коронации».[9] Совсем здорово, если у него еще и дырки на носках. Ведь даже в конце семидесятых к докторам в Коутбридже относились как к богам. Хоть бы даже доктор в качестве профилактики гриппа отрезал вам ногу, все равно, выпрыгивая на оставшейся ноге из его кабинета, вы обязаны были его поблагодарить: «Вы так все хорошо сделали, доктор. Спасибо вам, доктор».
Макмаллен знал, что пациенты подглядывают за ним, но дверь было не закрыть — в дверную щель попал кусок пенопласта, часть упаковки стула. Все попытки Макмаллена захлопнуть дверь кончались одним: дверь неторопливо приоткрывалась вновь и зад Джоанны опять оказывался на виду.
Доктор стал весь красный.
— Послушай, Джоанна. Я свою поликлинику в Заире построил сам, по кирпичику, по досточке, по гвоздику. Уж такую-то простую штуку, как стул, я в состоянии собрать, — бормотал он, выпроваживая Джоанну из кабинета.
В этот момент в поликлинику вкатилась матушка, сама вся красная и полная решимости. Готовность постоять за Донну тлела в ней, как ядерный реактор.
В поликлинике пахло какой-то медицинской гадостью и старушечьими тряпками.
— Салют, Венди, — сказала Джоанна. — Как делишки?
— Отлично. Как ребеночек?
— Ему уже два.
— Правда? Хорошо выглядишь.
— Это все йога, — сказала Джоанна, позволяя оценить свое ладное маленькое тело.
Если бы она родилась не в Эрдри или хотя бы в небедном районе Эрдри (имеется такой), то с таким телом и таким коэффициентом умственного развития могла бы добиться большего. Ей бы сегодня ее двадцать лет, она бы точно была телеведущей. Даже если бы она была дура (а она не дура), то все равно с таким телом пробилась бы далеко. Если уж и не на самую вершину, то в средний класс точно.
Венди сказала Джоанне, что матушка хочет выписать Донне противозачаточные, а то каждая из ее сестер успела залететь до замужества.
— Сколько ей сейчас?
— Пятнадцать.
— Сегодня Макмаллен.
— Мама сказала, что если он не выпишет Донне противозачаточные, то уж она с ним расправится.
Джоанна вовсе не была уверена, что Макмаллен без звука выпишет противозачаточные, и они с Венди пошептались, какую мораль тот вечно разводил насчет супружеских отношений. Но что толку в морали, когда залетишь и родишь, а в роли папаши сопляк и раздолбай?
Венди не сомневалась, что матушка сейчас покажет Макмаллену, где раки зимуют. Джоанна засмеялась.
— Я серьезно, — сказала Венди.
Тут Макмаллен пригласил матушку и Донну к себе в кабинет. Джоанна оборвала свой смех и вздохнула, Венди закусила губу, и они постарались подобраться поближе к двери кабинета, но так, чтобы посетители ничего не заподозрили.
Дела у Макмаллена в кабинете сейчас вроде как обстояли получше. Стул ему собрать удалось, и теперь он вертелся на нем и катался по кабинету туда-сюда, очень довольный собой. Руки он сложил на груди, сцепив пальцы. Их, наверное, на медицинском факультете этому обучают. «Так, значит, занятие номер десять по позам врача: сцепленные пальцы. Эта классическая поза формирует атмосферу расслабленности и безразличия одновременно».
Матушка с Донной вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Донна села на жесткий пластиковый стул пациента, а матушка оказалась в дурацком положении: ей-то сесть было некуда. Макмаллен откинулся назад на своем новом стуле и осведомился у матушки:
— Здравствуй, Алиса, что скажешь о моем новом стуле?
Но матушка была не в том настроении, чтобы обсуждать мебель. Она находилась в полной боевой готовности и сразу кинулась в битву. Нескончаемый поток слов, обрушившийся на Макмаллена, застал его врасплох. И доктор, и Донна сразу были отодвинуты на задний план. Матушка господствовала над окрестностями, и темп ее речи напоминал пулемет, и голос ее делался все выше и пронзительнее.
— Немедленно выпишите ей противозачаточные таблетки, я знаю, вы против, чтобы такая молоденькая девочка глотала такие таблетки, и церковь вроде как не велит, но мы сейчас не в церкви, и вы, доктор, не священник, так что не забивайте мне голову всей этой своей ерундой про моральный облик, без рецепта я отсюда все равно не уйду. Все мои дочки беременели до брака, и я намерена положить этому конец.
— Это так? — спросил Макмаллен у Донны. — Ты этого хочешь?
Донна кивнула в ответ. Она сидела опустив голову, так что волосы закрывали ей лицо, и ей видны были только ее собственные туфли да какие-то болты и шайбы, валявшиеся на полу.
— Знаешь, что бы я сделал, будь я твоей матерью? — вопросил Макмаллен.
— Что? — тихо, как мышка, поинтересовалась Донна.
— Я бы тебе жопу надрал.
Матушка уставилась на Макмаллена. Тут обалдеешь, когда доктор так выражается. А тот продолжал:
— Говорю тебе, Алиса, я бы ей так всыпал по сраной жопе, чтобы на всю жизнь запомнила.
Матушка онемела. Своими ругательствами доктор погасил ее наступательный порыв. Пока она собиралась с мыслями, доктор снова повернулся к Донне:
— Ты уверена, что тебе это надо?
— Да, — выдохнула Донна. С расстояния в два шага только по качающимся прядям волос можно было определить, что она что-то говорит.
Вообще-то матушке и Донне повезло. Благодаря новому стулу Макмаллен пребывал в правильном настроении. Он даже решил выписать им рецепт без дальнейших рассуждений о морали. Ему-то что, в конце концов. Зато у него новый стул, на котором можно кататься туда-сюда. Наслаждаясь жизнью, Макмаллен положил ногу на стол и откинулся назад.
Спинка у стула отвалилась сразу, а сам стул опрокинулся. Матушка и Донна вскрикнули. Макмаллен со страшным грохотом шлепнулся на пол, его задница застряла между диванчиком и шкафом. Очень основательно застряла. Ноги его при этом взметнулись вверх, да так и остались болтаться в воздухе.
— На помощь! Спасите! — завопил доктор.
— Вы не ушиблись, доктор? С вами все в порядке? — только и могла сказать матушка.