Подумать только, заклятие призвано истребить Стейси Грейси при помощи того же обряда, что некогда отправил на тот свет парня, что обозвал Венди лесбиянкой, другого парня, который дразнил Донну кикиморой, и городского водопроводчика, который все никак не мог наладить матушкину стиральную машину. На тот свет.
Из туалета возвращается Кэролайн. Лицо у нее бледное. Донна берет на себя руководство ситуацией:
— Так, Кэролайн. Теперь тебе надо зажигать и задувать Шесть Черных Свечей. Что тебе скажет Старая Мэри, то и делай.
Кэролайн послушно кивает. Старая Мэри вручает ей шесть спичек и велит опуститься на колени. Задувание и зажигание свечей началось. Душистый запах дыма напоминает всем церковь. Похороны. Свадьбы. Великий пост. В частицах дыма от задутой свечи вся католическая обрядность, какой она предстала перед ними. Кэролайн гасит свечи. Зажигает свечи. Вздувает и тушит пламя.
— Тебе нужен клочок бумаги, — говорит Донна.
Девочки не возьмут в толк — зачем.
— Ей надо написать на бумаге имя Стейси Грейси и сжечь, — поясняет Донна.
Венди озирается, хватает листок бумаги, который лежит у телефона, и протягивает Донне. Донна как-то хитро складывает бумагу и передает Кэролайн:
— Напиши здесь ее имя.
Кэролайн берет сложенную бумажку с таким видом, будто ей дают десятку и посылают в магазин, но не говорят, что надо купить. Вопрос она задает слабеньким детским голоском:
— А ручка?
— Ручка! — отрывисто приказывает Донна.
Венди протягивает Донне ручку. Донна совершает с ручкой какие-то странные манипуляции, словно освящает ее. Хотя какое тут, к чертям, освящение. Теперь все они опять в полной готовности. Старая Мэри произносит уже знакомую нам первую часть заклинания и начинает задавать вопросы на ирландском гэльском (перевод представлен), (очень приблизительный), (неточный как черт-те что). Девочки отвечают по-английски.
— Желаем ли мы, чтобы адское пламя поглотило Стейси Грейси? — нараспев спрашивает Старая Мэри.
— Да, мы желаем, чтобы адское пламя поглотило Стейси Грейси! — отвечают Девочки.
Кэролайн поджигает бумажку.
— Желаем ли мы, чтобы Стейси Грейси умерла неназываемой смертью? — грозно осведомляется Старая Мэри.
Они желают. Бумажка съеживается.
— Подобно этой бумажке да съежится жизненная сила Стейси Грейси, — возглашает Старая Мэри.
— Да съежатся сердце и душа Стейси Грейси.
— Нашим криком ввергнем ли мы ее в адское пламя?
— Да будет ввергнута в адское пламя нашим криком.
Девочки кричат и кричат, и приседают, и размахивают руками. Не дай бог какому-нибудь церковнику заглянуть на огонек в данный момент. Перекрывая вопли, Старая Мэри громко приказывает Кэролайн погасить свечи:
— Кэролайн! Свечи!
Кэролайн опускается на четвереньки и ползает вокруг свечей, словно сбрендившая собака, и фукает, и фыркает, и задувает свечи. Закончив, она поворачивается к Девочкам. Обессиленные, они полулежат в креслах и на диване. Старая Мэри вытаскивает свой маленький приемник, включает его, настраивает на полицейскую волну и прижимает к уху.
— Кто-нибудь угостит меня чаем? — спрашивает матушка.
Кое-что про последствия
Матушка просит кого-нибудь заварить чайку, но никто и не чешется, и матушка решает обратиться лично к Венди:
— Венди?
— Полиция преследует автомобиль, — извещает всех Старая Мэри.
— Свежайшие новости от Мэри Даффи, репортера в кресле, — комментирует Донна.
Матушка наседает на Венди.
— Уже тридцать с лишним лет Венди, — ворчит та.
В разговор вступает Энджи и говорит, что не худо бы Венди заняться чаем. Это ремесло может ей пригодиться, когда отец Бойль завершит мероприятия по вылизыванию папской жопы, вернется из паломничества и ее вытурят из школы. С такой квалификацией можно найти работу… ну хоть в «Замори червячка» на той же улице.
— Я лучше попрошу твоего Десси научить меня орудовать молотком! — отвечает Венди и удаляется на кухню заваривать чай.
— А я тебя могу научить, как правильно заехать в челюсть! — говорит Энджи и даже привстает с кресла, но Донна усаживает ее обратно.
Донна просто вне себя, так ей интересно, что же случилось со Стейси Грейси.
— Позвони ей. Позвони. Позвони этой корове Стейси Грейси, — просит Донна.
Кэролайн передергивает от одной мысли о том, чтобы звонить девчонке, которая увела у нее мужа. Хотя ее номер у Кэролайн имеется. Она раздобыла его давным-давно. И фотографии. И автобусные билеты. Все это она выудила из карманов Бобби, когда пыталась составить цельную картину событий, в которые трудно поверить. Когда смотрела, как прилив ревности и недоверия поднимается все выше, при том что ноги ее якобы оставались сухими. Королева Канут.[33]
К Донне присоединяется Джедди:
— Ну хоть проверь, снимет ли она трубку.
Ну что Кэролайн стоит? Она же ведьма, в конце концов! Энджи даже забыла свою распрю с Венди, до того ей любопытно. Надо же узнать, может, со Стейси Грейси уже что-то стряслось. Никакой уверенности, конечно, нет, но вдруг?
Старая Мэри вклинивается с очередными полицейскими новостями:
— Погоня сейчас движется по главной улице.
Венди подкрадывается к Кэролайн и сообщает ей на ушко, что Стейси Грейси, наверное, уже сыграла в ящик. Может, им все-таки удалось убить ее. По-настоящему убить.
— Позвони ей, Кэролайн, — настойчиво просит Донна и пододвигает аппарат поближе к Кэролайн. Длинные черные ногти Донны так и сверкают.
— Нет.
— Почему нет?
— Мне не хочется, — отрезает Кэролайн.
В дело вступает Энджи и пытается ее переубедить. Линда говорит, что она просто струсила. Отчасти уловка удается: последнее обвинение не остается без ответа.
— Я не струсила.
— Ну так звони, — говорит Донна.
Энджи снимает трубку и протягивает Кэролайн. Та сует трубку обратно Энджи: звони, мол, сама. Телефон беспроводной: все необходимые кнопки имеются на трубке. Энджи смотрит на кнопки, и ей кажется, что кнопки тоже смотрят на нее и вроде чего-то ждут. Энджи становится не по себе, и она передает трубку Джедди. Та набирает половину номера и кладет трубку на базу.
— Не могу. Пусть кто-нибудь другой позвонит. Вдруг она и вправду померла.
— Не может быть, — говорит Энджи.
В ее голосе чувствуется улыбка. Но в ее голосе есть и сомнение. Линда приходит ей на помощь, заявив, что весь этот ритуал — курам на смех. Тем не менее кто знает.
— Она может обжечь пальчики о плиту, упасть в огонь, свалиться с лестницы. У нее может разыграться ужасная невралгия.
Кэролайн по-прежнему не желает звонить и на все просьбы отвечает «нет». Линда хочет знать, неужели она и впрямь испугалась, и все только потому, что это Стейси Грейси? Ну да, разговор с дамочкой, которая увела у тебя мужа, выматывает нервы покруче, чем допрос в суде. А может, Кэролайн верит, что заклятие сработало? Шесть Черных Свечей-то? Она что, собственного колдовства боится?
— Не знаю, не знаю, не знаю, — нервно отвечает Кэролайн и прячет лицо в ладонях, только бы не видеть остальных Девочек.
— Господи, у них, похоже, авария! — восклицает Старая Мэри.
Ее никто не слушает, все в ожидании, что же сделает Кэролайн.
— Так оно, наверное, и есть. Ты боишься, что заклятие сработало, — говорит Линда.
Кэролайн не знает, не знает и не знает. Джедди заявляет, что это дурь сплошная, а не заклятие, Энджи улыбается и кивает в ответ. Старая Мэри объявляет, что машина, которую преследовала полиция, разбилась на Уиффлетском мосту.
— Только не смейтесь. Вдруг оно исполнилось? — упрекает их Донна.
В комнате делается тихо, только приемник Старой Мэри продолжает шипеть и свистеть в перерывах между бурчанием. Перед Девочками во всей своей неприглядности встает тот факт, что это поганое заклятие, может, и сбылось. Может, все это на самом деле, как в случае с покойными Бэннаном, Макгоуэном и Кэссиди.
— О, блин! Барахло-то я и не убрала, — вскрикивает Кэролайн.
Она опускается на колени и сгребает на середину ковра огарки, клочки фотографий, соломинки, являя собой просто воплощение отчаяния. Кэролайн уже тянет на себя угол ковра, чтобы завернуть в него все причиндалы (получится что-то вроде узла Дика Виттингтона),[34] когда диван вдруг начинает играть «Благодать Господню».
— Этот хренов диван играет «Благодать Господню», — недоумевает Джедди.
Все соскакивают с дивана. Старая Мэри демонстрирует такие чудеса прыти, будто под ней бомба. И Кэролайн, которая осталась стоять на коленях среди ведьмовского барахла, и остальные изумленно таращатся на диван. Донна первая въезжает, что происходит. Диван делается словно наполненный водой бассейн, в котором Донна плавает и ныряет, а две его подушки вздымаются волнами. Задержим дыхание и нырнем подальше и поглубже, там-то уж наверняка есть устрицы. И вот Донна нашаривает что-то на песчаном дне дивана и выныривает на поверхность, тяжело дыша и демонстрируя трофей в высоко поднятой руке. Звуки «Благодати Господней» делаются громче и отчетливее.
— Телефон отца Бойля! — восклицает Донна. — Дуры вы все набитые!
Донна ждет, пока телефон сыграет второй куплет, «С пути я было сбился, но верную дорогу вновь обрел», и спрашивает, отвечать ей или нет. У Старой Мэри на этот счет имеется совершенно определенная точка зрения.
— Нельзя отвечать, если звонят священнику. Это святотатство.
Энджи интересуется, если вякнуть пару слов в кусок пластмассы, то как это может потянуть на святотатство?
— Ты ведь даже не догадываешься, кто ему может позвонить, — говорит матушка.
Энджи смеется матушкиным словам, затем обращается к Старой Мэри:
— Ну и кто ему может позвонить? Сам Господь Бог, что ли, растуды его? «Алло, это Бог… хочу вам сообщить, что Земля круглая, а то я забыл вам это сказать. Надеюсь, проблем особых не было. Увидимся на Страшном суде. Салют».