Мне не жарко, подумал он, так почему же я вспотел? Он понюхал еще. Домашняя пыль, какая-то дезинфицирующая жидкость, странный запах, какой бывает в медицинском кабинете, аромат какой-то еды на плите, а еще… кофе.
Медленно, осторожно Малькольм приоткрыл правый глаз, надеясь, что, раз он лежит правой щекой на подушке, этого никто не заметит.
Он лежал в постели. За складками белоснежной простыни оказалась выбеленная или оклеенная белыми обоями стена. Комната. Маленькая комната. С его кровати была видна открытая дверь, а за ней – короткий коридор и лестница. Слева от двери стояла старая деревянная конторка. За ней виднелись две полки; Малькольм предположил, что их больше, просто остальные с его места не разглядеть. На конторке находились большие электронные часы со светящимися стрелками и циферблатом. В комнате хватало света, так что светящегося фосфора не потребовалось – Малькольм и так рассмотрел время: 4:45. Что, подумал он, это еще сегодня? Слышавшееся гудение исходило именно от часов.
Малькольм притворялся спящим еще около минуты. Ничего нового он за это время не узнал, но неподвижность начала утомлять – как физически, так и морально. Он не помнил точно, надо ли время от времени шевелиться, чтобы не сводило мышцы, но на всякий случай остался неподвижным. Еще его охватила тревога, которая с каждой секундой усиливалась. Он не имел ни малейшего представления о том, кто его похитил и зачем, однако это вполне могли оказаться убийцы Паркинса. Это нравилось Малькольму все меньше. Он наконец вспомнил, что означают эти странные ощущения и хаос в голове. Как-то раз его допрашивали, обколов разной дрянью, и все это очень напоминало тот инцидент. Значит, его похитители выкачали из его бедной одурманенной головы все, что он знал, – тем более Малькольм пробыл у них по меньшей мере полдня.
Из этого вытекало еще одно, не самое утешительное предположение. Малькольм при всем желании знал слишком мало, чтобы допрашивать его на протяжении нескольких дней. Умелому дознавателю хватило бы и часа на то, чтобы выведать все необходимое. Поэтому то, что Малькольм все еще оставался в живых, ничего не значило. Насколько можно судить, он представлял собой улику. Не самую, скажем честно, угрожающую, но все же улику. А раз так, проблему. Проблему, разрешить которую можно просто и с минимальными затратами – всего одной пулей.
Ну ладно, подумал Малькольм, все же постараюсь прожить как можно дольше. Он открыл глаза, повернул голову и потянул затекшие мышцы, насколько это позволяли узы.
– Полагаю, последние несколько минут вы притворялись, – произнес мягкий, вежливый голос откуда-то слева.
Малькольм вздрогнул и посмотрел в сторону говорившего. Ему-то казалось, что в комнате никого нет. Голос принадлежал подтянутому мужчине среднего роста, непринужденно развалившемуся в ротанговом кресле. Его кожа тоже была смуглой, хотя и посветлее, чем у девушки на дороге, – это вполне можно назвать ранним, весенним загаром. Однако что-то подсказывало Малькольму, что цветом кожи мужчина обязан не солнцу, а наследственности. Лицо казалось слишком узким для того, чтобы быть привлекательным. Нос среднего размера, губы хорошей, правильной формы, да и уши тоже. Мягкие темные волосы, постриженные чуть длиннее, чем полагалось бы в армии, обрамляли улыбающееся лицо. Но в первую очередь внимание Малькольма привлекли глаза. Узкие, немного раскосые, с большими зрачками на белоснежных, без единой прожилки белках.
– Для начала, – продолжил мужчина, – позвольте вам кое-что объяснить. Прежде всего вы надежно обездвижены. Попытки освободиться обречены на неудачу. Впрочем, даже если бы вы не были связаны, любое сопротивление или попытка к бегству привели бы к неприятным для вас последствиям. Вы останетесь в таком положении до тех пор, пока я не сочту, что вы осознали это должным образом. Нейтрализация подобных усилий доставит мне не много удовольствия и ровным счетом никакого интереса, а смысла в них все равно не будет. Прошу вас, не утомляйте меня, нападая на одного из нас или пытаясь бежать.
Малькольм сглотнул, стараясь увлажнить пересохшее горло.
– Я никогда не любил утомлять кого-либо, – произнес он.
– Вот и отлично! – с облегчением воскликнул мужчина. – Просто замечательно! Я так и думал, что у вас, Малькольм, окажется чувство юмора. Оно вам здесь очень даже не помешает. Но еще и сообразительность? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Поиграй с ним, подумал Малькольм. Пусть забавляется.
– Ну, я рад, что вам это нравится. Постараюсь сделать все возможное, чтобы катить мяч куда нужно.
– О, надеюсь, что так. В таком случае наше сотрудничество может стать приятным для обеих сторон. У нас наверняка найдется о чем рассказать друг другу. Однако же, полагаю, вам в нынешнем состоянии это не совсем удобно, да и мышцы, наверное, затекли. Как считаете, вы могли бы спуститься вниз, или же вам проще побеседовать здесь?
Надо осмотреть дом, насколько это возможно, решил Малькольм.
– Я бы попробовал идти. И потом, мне нужно в туалет.
– Ну конечно, – радушно промурлыкал мужчина. – Разумеется.
Он встал из кресла с кошачьей легкостью и склонился над кроватью. Джемпер он надел поверх легкой футболки. Впрочем, чуть ниже левой подмышки свитер слегка оттопыривался. Мужчина развязал лодыжки Малькольма и отпер ключом цепочку, крепившую наручники к левой ножке кровати. Сами наручники он при этом не снял.
Для этого ему пришлось придвинуться к Малькольму совсем близко. Малькольм прикинул, стоит ли лягнуть его ногами в голову… ну, или огреть наручниками. Однако даже голос мужчины не давал повода усомниться в его стопроцентной уверенности в себе. Да и двигался он с легкостью настоящего профессионала. Более того, он не мог не догадываться, какие мысли мелькают у Малькольма в голове. Малькольм не испытывал никаких сомнений в том, что при прочих равных шансах этот странный мужчина без труда одолеет его в поединке любого рода. По правде говоря, Малькольм ощущал себя маленькой пухлой мышкой, развлекающей очень опытного хорька, и это ощущение ему сильно не нравилось.
Хозяин дома помог Малькольму встать на ноги и спуститься по лестнице на первый этаж, к туалету. Малькольм медленно и спокойно поднял свои скованные наручниками руки и вопросительно глянул. Мужчина почти сочувственно улыбнулся, но отрицательно покачал головой. Наручники как были, так и остались на запястьях.
Как выяснилось, пользоваться туалетом со скованными руками – занятие не из легких, на грани возможного. Малькольм понял, что его пленитель отказался снять наручники не столько из соображений безопасности, сколько ради того, чтобы унизить и деморализовать его. Покончив с неотложными делами и с трудом оправив одежду, Малькольм покосился на свое взъерошенное отражение в зеркале. Глаза покраснели от сна в контактных линзах, кожа чуть побледнела по сравнению с утром. Во всем остальном он казался в порядке – усталый, небритый, грязный, но все же более-менее в норме.
Боже праведный, подумал он, я даже чувствую себя более-менее в норме. Почему я не кричу? Почему испытываю только беспокойство, а не панику? Малькольм тряхнул головой, так и не найдя ответа. За дверью мурлыкал что-то себе под нос хозяин дома. Тональность и темп мелодии слегка менялись – видимо, по мере нараставшего раздражения из-за того, что он, Малькольм, так долго возится в этом чертовом сортире. Не факт, конечно, но скорее всего.
Малькольм попробовал составить психологический портрет мужчины за дверью, представить его более человечным, чтобы с ним было проще разговаривать и вообще иметь дело. Это же гибрид, вдруг догадался он, какая-то уродливая помесь… кого?.. Пожилого джентльмена, Кевина и Карла! Нельзя сказать, чтобы такой «портрет» утешил Малькольма. Он поежился и отворил дверь.
Мужчина улыбнулся ему. Малькольм решился на небольшой эксперимент.
– Бьюсь об заклад, вы подумали, что я провалился в дыру.
Улыбка у мужчины стала шире, почти искренне веселой. Он даже негромко рассмеялся.
– Ну, не совсем. Вам повезло, что этого не случилось. Боюсь, плавать в этих наручниках было бы слегка затруднительно.
– Думаю, да, – согласился Малькольм.
– Давайте-ка присоединимся к моей коллеге, – предложил мужчина.
Девушка ждала их на кухне, занимаясь готовкой. Она на мгновение оторвала глаза от мяса, встретилась взглядом с Малькольмом и снова занялась своим делом. У Малькольма сложилось неприятное впечатление, что она смотрела на него точно так же, как на мясо, которое резала. Повинуясь жесту мужчины, он сел на стул у стола.
Девушка закончила с мясом и молча принесла Малькольму чашку кофе. Она покосилась на мужчину, но тот отрицательно покачал головой. Вместо этого он кивнул в сторону второго стула, и она послушно села. Мужчина вежливо подождал, пока Малькольм допьет чашку, и снова наполнил ее из кофейника, который поставила на стол девушка. Только после этого он заговорил:
– Полагаю, у вас имеются к нам вопросы.
Малькольм подумал, прежде чем спрашивать. Веди себя умно, но не слишком умничай.
– Могу я тоже воспользоваться сывороткой правды?
Мужчина улыбнулся, хотя вопрос явно пришелся ему не по вкусу. У любой шутки есть свои пределы.
– Мне очень жаль, но вам придется просто поверить нам – руководствуясь своими инстинктами, конечно.
Малькольм пожал плечами.
– Ну, не знаю. Скорее всего, вы прекрасно знаете вопросы, которые мне хотелось бы задать. Может, ради экономии сил и времени вы просто расскажете все, не дожидаясь моих вопросов? Возможно, мне захочется узнать что-то еще, но так вы, по крайней мере, поведаете свою историю без помех и перебиваний.
Мужчина благодарно кивнул.
– Отличное предложение, Кондор… что за отвратительная кличка. Просто ужасная безвкусица. Порой отсутствие фантазии у вашего начальства меня просто поражает. Но ладно, я отвлекся. Меня зовут Чу. Мою помощницу – Шейла Мин. Вообще-то это не настоящие наши имена, но даже если бы мы представились настоящими, все равно пришлось бы переиначить их на английский манер. В противном случае, боюсь, вы бы коверкали их при произношении, а нам это было бы неприятно. Мы сотрудники разведки Китайской Народной Республики, и вы находитесь у нас в плену, в доме, расположенном в Канаде, недалеко от границы с Монтаной. Возможно, нам стоит начать рассказ с событий, имевших место несколько лет назад. Как вам известно, отношения между Союзом Советских Социалистических Республик – этой огромной страной, которую в Америке называют просто Россией, – и нашим государством на протяжении последнего десятилетия остаются напряженными. В действительности они таковы еще с тех пор, как Китай объединился после Второй мировой войны, а этот псих генералиссимус с позором бежал с материка. Конечно, случались смягчения и обострения этих отношений. Хотя в целом обе страны остаются тем, что вы назвали бы «союзниками», периодически дело доходит до вооруженного противостояния. В числе прочего это противостояние проявляется в том, что ваши писатели, вероятно, назвали бы «темным миром шпионажа». Нам обязательно надо побеседовать с вами об этом литературном жанре. Я ведь тоже посвятил довольно много времени его изучению, пусть и не так профессионально, как вы.