В букете, который бывает подчас весьма сложен, все это различить не так просто. Да и школы, как уже говорилось, многочисленны и различны. Но принцип остается незыблемым.
Истинная суть икебана в том, чтобы добиться утонченной цветочной композиции, критериями которой являются равновесие, гармония, контраст и разнообразие — все одновременно. Искусство икебана требует и того, чтобы букет был составлен оригинально, и того, чтобы этот растительный ансамбль способствовал украшению интерьера и восхитил всех, кто в состоянии оценить красоту.
Популярность икебана зиждется не только на его исторических традициях, но и на художественном вкусе, который оно воспитывает, а также на его декоративности. Букетами, цветочными ансамблями украшены жилые квартиры, отели, рестораны, магазины, даже конторы и деловые помещения.
Так же бережно и любовно, как букет, японцы «устраивают» и домашние сады, и огромные заповедники, и парки. Природу японцы холят, лелеют. Такое особое отношение к ней объясняется, по-видимому, малой территорией страны. Каждый букет — это произведение искусства, каждый сад — памятник. Удивительное зрелище, например, представляет собой императорская вилла Катсура в Киото, сад которой справедливо рассматривается как образец японского садового искусства. От прудов, полуостровков, островков, мостиков, лужаек и деревьев того сада трудно оторвать взгляд.
Есть в Японии знаменитый «скалистый сад» у буддийского храма Роянчи. Площадь его примерно сто квадратных метров. Им любуются со специально окружающей его галереи. Беловатый, тщательно «причесанный» граблями песок и несколько огромных разбросанных там и сям камней. Вот и весь сад. Он тоже шедевр^ Шедевр каресансуи — японского сада без воды. Подобный же каменный сад окружает огромный отель «Отани». Его украшают редкие растения и еще более редкие камни. Например, здесь можно увидеть 25-тонный красный агат с золотой россыпью.
И отель, и сад принадлежат миллионеру Отани. Как и сталелитейные заводы, угольные шахты, фабрики, промышленные компании, коммерческие предприятия, как и десятки залов для соревнований по сумо, как и десятки чемпионов-сумистов.
Сумо — вид борьбы, еще одна древняя японская традиция. А о древнейших видах японской борьбы нельзя не сказать, так как они не менее характерны для японского уклада жизни, чем, скажем, рисовые палочки или умение составлять букет.
Сумо ведет свое начало с 23 года до нашей эры. Это почти религиозный культ, пользующийся в Японии колоссальной популярностью. Такие современные сумисты, имеющие официальное звание — Великие Чемпионы, как Касивадо, Токинуми, Чемпион Тайо, пользуются известностью и почетом едва ли меньшими, чем император. Национальные турниры по сумо происходят шесть раз в году в Токио, Нагое, Осаке и Фукуоке и длятся по пятнадцати дней.
Борцы, чей вес достигает порой 170–180 килограммов, с детства готовятся к своей будущей профессии. Смысл борьбы в том, чтобы, схватив противника или взяв его за широкий фетровый пояс, сдвинуть за начертанный на ковре круг. Некогда борцы знали 48 приемов, ныне профессионалы владеют двумя сотнями.
И вот здесь я не могу не сказать нескольких слов о другом, пожалуй, еще более популярном японском виде спорта — дзю-до. Впрочем, дзю-до не только спорт. Дзю-до, его история, происхождение, эволюция настолько характерны для Японии, а главное, настолько несправедливо обойдены в очерках и книгах об этой стране, что я считаю просто необходимым хоть немного рассказать о нем.
Японская легенда гласит:…некий врач, человек скромный и отнюдь не драчливый, по имени Акаяма Широбеи, покинул однажды родной Нагасаки и направился в небесную империю — Китай, дабы усовершенствоваться в науке врачевания.
Вернувшись домой, Акаяма на три года заперся от всех в своем доме, предоставляя больным и страждущим искать другого врача, могущего облегчить их недуги. А когда эти годы истекли, Акаяма положил конец своему добровольному затворничеству и всенародно торжественно заявил, что знает триста приемов рукопашной схватки — джиу-джитсу, которыми может обезвредить любого врага, в том числе и значительно превосходящего его силой. И тут же неоднократно доказал это.
Слухи о могущественной джиу-джитсу стали распространяться все шире, а за слухами стала распространяться и сама борьба. Ее разучивали, совершенствовали, что-то добавляли. Возникали новые системы и школы. Они отличались методами, характером приемов, но в общем все были схожи. А главное, что их роднило, это то, что они были недоступны для народа. Эти боевые игры являлись привилегией правящих классов, самураев. Они использовались самураями для борьбы с врагами — и с внешними, и с внутренними, то есть со своим собственным народом. Поэтому самураи ревниво оберегали свое «тайное оружие» от простого люда.
Шли века. Во второй половине XIX века Япония перестала быть «загадочной страной». Быть может, и не совсем по своей воле, но она открыла двери Западу. И влияние Запада стало быстро распространяться в стране, в том числе и среди правящих классов, основных противников новых веяний. Многое в национальной культуре подвергалось пересмотру, теряло свое значение. В частности, в Японии получили распространение западные виды спорта, игры, гимнастика. Джиу-джитсу все больше превращалась в оружие полиции и армии. Еще больше засекречивалась. Привилегированная молодежь перестала интересоваться национальными видами спорта. И вскоре стало очевидным, что подобное положение отрицательно сказывается на физическом развитии молодежи. Именно в этот исторический период произошло второе рождение джиу-джитсу. Учитель из Микаге Дзигаро Кано, подумав, решил, что самый верный способ исправить положение — это возродить боевые игры. Но надо было их как-то обновить, найти что-то такое, что сразу бы увлекло молодежь. А джиу-джитсу по самой своей сущности была труднодоступной. Она составлена из опасных, болевых, подчас могущих причинить смерть приемов, годившихся в боевых условиях, но не для соревнований.
И Дзигаро Кано вместе со знаменитым в то время врачом, преподавателем Токийского императорского университета, немцем Эрвином Бельцем создает новую систему борьбы. Он исключает из джиу-джитсу опасные для жизни приемы, удары, придумывает новые правила и нарекает свою борьбу — дзю-до.
Этим он хотел подчеркнуть, что дзю-до новая, более высшая ступень по сравнению с джиу-джитсу. Если первая половина слова «джиу» (почему-то стало принятым в слове «джиу-джитсу» произносить ее как «джиу», а в «дзю-до» — как «дзю», хотя по-японски звучит одинаково) в обоих названиях означает «гибкое искусство», то «джитсу» значит «практика», а «до» — «принцип», то есть если джиу-джитсу дает преимущество тому, кто лучше владеет практическими приемами, кто более гибок, быстр и ловок, то дзю-до требует еще и сообразительности, умения мгновенно ориентироваться в обстановке, сразу принимать решения и осуществлять их. Дзю-до — это целый принцип, и не только в непосредственной схватке, но, как считал Кано, и в жизни.
Дзю-до с первого же дня своего рождения завоевала симпатии. Что касается джиу-джитсу, то ее наиболее эффективные боевые приемы остались достоянием полиции и армии.
Вскоре дзю-до получила столь широкое распространение, что Дзигаро Кано решил основать специальную школу, где можно было бы изучать эту борьбу. И в 1882 году в Токио был основан Кодокан, первая в мире школа дзю-до. Дзигаро Кано стал ее руководителем. В те дни это был маленький деревянный домишко с «залом» с двенадцатью татами, и занимались в нем девять человек. Но в дальнейшем Кодокан получил огромную известность.
Нынешний Кодокан уже ничего общего не имеет со скромным заведением, основанным некогда Дзигаро Кано. Ныне эта «мекка дзю-до», эта «фабрика неуязвимых» представляет собой огромное желтое семиэтажное здание (и внешне похожее на фабрику), которое высится в одном из лучших районов Токио, в спортивном парке Каракуен, невдалеке от бейсбольного поля и скетинг-ринга.
Около двадцати преподавателей высшей квалификации обучают здесь искусству дзю-до более полутора тысяч человек.
Кодокан — это не только школа дзю-до и не только крупнейшее коммерческое предприятие. Это целая организация, ревностно распространяющая дзю-до во всем мире. Японские преподаватели рассеяны по всему миру. Они живут там но многу лет.
В Японии дзю-до — национальный вид спорта номер один. Дзю-до преподают в школах и университетах, его изучают в полиции, армии, им занимаются в клубах мальчики и девочки, мужчины и женщины. Число регулярно занимающихся дзю-до превышает 4 миллиона человек.
Дзю-до и джиу-джитсу служат не только коммерческим целям. Они действенное оружие в руках японской военщины, полиции, всяких тайных и явных агентов, разведчиков и шпионов. Японские инструкторы обучают этому искусству американских солдат (в частности, они это делали во время войны в Корее), преподают в разведшколах стран — участниц империалистических военных блоков. Поэтому принимать дзю-до как спорт можно. Но как философию, да еще философию мира и человеколюбия, конечно, нельзя.
«Околотокийские» достопримечательности
Японские древние традиции особенно ощутимы при посещении храмов. Во время поездок по токийским загородным местам мне довелось познакомиться с некоторыми из них, например с заповедником храмов Никко.
Хотя Никко отстоит от Токио за двести пятьдесят километров, он считается «околотокийской» достопримечательностью. Туда ведет хорошая дорога мимо городков, деревень, полей. Туристские автобусы курсируют по ней так же часто, как городскими маршрутами, поскольку желающих посетить Никко несть числа.
У въезда в этот заповедник храмов тянется знаменитая аллея криптомерий, высаженная более трехсот лет назад. Этим величественным и мощным деревьям несколько тысяч лет! Они образуют плотный, непроницаемый для света древесный коридор.
Неповторимый комплекс храмов в Никко был создан в начале XVII века сыном основателя токугавской династии Хидэтада Токугава. Десятилетия лучшие архитекторы, художники, резчики и другие мастера трудились над созданием храмов. Закончены они были в 1647 году.