– Не принимай близко к сердцу мое любопытство, придворный историограф. Мне просто скучно, и я хочу послушать занятную историю.
Ее слова заставили Чжан Чжо сконфуженно опустить взгляд.
Ди Цяньли рассказал принцессе о том, что случилось с Верблюдом.
– Какая причудливая смерть! – Принцесса Тайпин жадно, с восторженным вниманием вслушивалась в каждое слово Ди Цянь, а затем вдруг замерла, словно что-то вспомнив. – У этого кукловода, случайно, фамилия не Цюй?
– Откуда Ее Высочеству известно, кто этот человек? – изумленно спросил Ди Цяньли.
Принцесса Тайпин тут же вцепилась взглядом в него:
– Так речь и правда о том самом Верблюде по фамилии Цюй?
Ди Цяньли кивнул.
– Очень жаль! – Принцесса Тайпин с сожалением покачала головой. – Я была с ним знакома лично. В театральном мастерстве ему не было равных во всем городе. Иногда я приглашала его к себе в резиденцию, чтобы насладиться искусным спектаклем. Он был старым слугой моего седьмого брата и входил в круг близких людей супруги Вэй, так что меня многое с ним связывало.
– Я не ослышался? Он был близок с супругой Вэй? – Чжан Чжо тут же встрепенулся, поднял голову и пристально посмотрел на принцессу.
Принцесса Тайпин кивнула:
– Об этом мне брат рассказывал. Похоже, Верблюд в прошлом совершил некое преступление и лишился бы жизни, если бы супруга Вэй за него не поручилась. В дальнейшем он всем сердцем, всей душой служил моему брату и всегда был рядом с ним и супругой Вэй. Жаль, что такому преданному слуге суждено было так жестоко умереть.
Принцесса Тайпин поведала им важную информацию. Чжан Чжо не мог не почувствовать легкого волнения, встрепенувшегося в сердце.
Странная смерть Верблюда; то, что они увидели и услышали в Персидском храме; ритуал, в котором участвовала наложница, – все это непостижимым образом было связано, и Чжан Чжо чувствовал, как у него начинает кружиться голова. Тайны окутывали его, словно плотный туман, через который он никак не мог прорваться.
– Цяньли, ты говорил, что в ночь перед смертью Верблюд увидел человека, в точности похожего на себя, верно?
– Да, и умер он на следующий после этого день.
– И та ночь, конечно же, выпала на седьмой день месяца?
– Именно!
– Седьмой день первого лунного месяца… – Принцесса Тайпин потерла лоб и пробормотала: – Я видела его той ночью.
Глаза Чжан Чжо тут же изумленно округлились.
– Принцесса видела его? – удивленно воскликнул Ди Цяньли.
Принцесса Тайпин кивнула:
– В ту ночь в резиденции принцессы Аньлэ царил хаос.
Услышав это, Ди Цяньли и Чжан Чжо не могли не обменяться недоуменными взглядами.
В ту ночь сыну принцессы Аньлэ и У Чунсюня должен был исполниться месяц от роду, однако счастье от сего события было омрачено неслыханным горем – произошло убийство, и ребенок странным образом умер в своей комнате. Его голова была расколота, мозги вытащены, а на крыше особняка появился черный кот, на макушке которого блестел белый человеческий череп… Этот кот поклонился луне и исчез. Разумеется, в ту ночь в резиденции принцессы воцарился хаос, вот только…
– Я внимательно слушаю вас, принцесса. Может ли быть, что… – Чжан Чжо судорожно втянул в себя холодный воздух.
– Думаю, да! – кивнула принцесса Тайпин. – Я встретила Верблюда в резиденции принцессы Аньлэ в тот вечер. Его кукольное представление было самой главной и ожидаемой частью праздника. Все вышли во двор насладиться спектаклем, но потом несколько служанок выбежали в панике, крича, что произошла трагедия. Я вместе со всеми кинулась смотреть, что же случилось, и сердце мое ушло в пятки от страха. Тут же радость и счастье словно испарились, и потому гости покинули резиденцию.
Как странно, что ночью, когда произошла трагедия, Верблюд находился в доме принцессы Аньлэ.
Чжан Чжо прикрыл глаза и глубоко погрузился в размышления. Подсказки, что ему удалось собрать, начали переплетаться и кружиться в его голове…
– Ваше Высочество, мы уходим! – Открыв глаза, Чжан Чжо тут же вскочил на ноги.
– Уже слишком поздно. Разве вы не хотите остаться? – Принцесса Тайпин была поражена резкой сменой поведения Чжан Чжо.
– С вином, изысканной едой и такой красавицей, как принцесса, естественно, хотелось бы провести как можно больше времени… Вот только придворного историографа ждут важные дела.
– Что же, продолжай расследование. Я понимаю всю его важность! – Принцесса Тайпин поднялась, чтобы проводить Чжан Чжо и его спутников. – Придворный историограф, ты обязан раскрыть дело, но… тебя ждут трудности и опасности. Будь осторожен и береги себя.
– Премного благодарен, Ваше Высочество! – Чжан Чжо и остальные поклонились, попрощались с принцессой Тайпин и покинули ее резиденцию.
– Что случилось? – спросил Ди Цяньли, увидев мрачное выражение, застывшее на лице Чжан Чжо.
– Тебе не кажется, что тут что-то нечисто?
– Что вы имеете в виду?
– Не что, а кого.
– Вы намекаете на Верблюда?
– Я думаю, что этот человек… – Чжан Чжо, кажется, хотел что-то сказать, но промолчал и лишь бросил взгляд на север. – Нам нужно в резиденцию принцессы Аньлэ.
– В резиденцию принцессы Аньлэ? Какой смысл идти туда так поздно? – спросил Авата-но Махито.
Чжан Чжо холодно улыбнулся:
– Если мы не пойдем туда, то как сможем обнаружить новые зацепки? Новые следы? – С этими словами он взмахнул своим складным веером и зашагал на север.
Ди Цяньли и Авата-но Махито обменялись усталыми взглядами и вперились в спину удаляющегося Чжан Чжо, а затем поспешили за ним.
Путь Чжан Чжо лежал в квартал Цзиньчэнфан, где располагалась резиденция принцессы Аньлэ.
Квартал Цзиньчэнфан был севернее квартала Лицюаньфан, и их отделяла лишь одна улица. Если двигаться по этой улице на восток, то можно дойти до Императорского города. Именно по этой причине кварталы Цзиньчэнфан и Лицюаньфан были очень важны с точки зрения их расположения.
Несмотря на то что принцесса Аньлэ носила титул цзюньчжу, то есть являлась уездной принцессой, ее резиденция была такой же большой, как у принцессы Тайпин. Она была не только любимой дочерью нынешнего наследника Ли Сяня, но и женой сына У Саньсы, потому и жила в роскоши, купаясь в деньгах, поскольку даже императрица души в ней не чаяла.
Согласно правилам, что существовали при династии Тан, когда принцесса в титуле цзюньчжу выходит замуж, она должна жить в доме, принадлежащем семье мужа. Однако принцесса Аньлэ была особенной: императрица выделила ей личную резиденцию и разрешила жить отдельно от родственников супруга, поэтому ее муж, У Чунсюнь, проживал не в особняке, который принадлежал его отцу, а у принцессы Аньлэ.
В резиденции царила тишина. Несмотря на яркий свет, лившийся из окон, ни единого звука не доносилось изнутри. Привратник, охранявший вход, был хмур, словно трагедия по-прежнему сдавливала его сердце.
Когда Ди Цяньли поднялся и назвал свое имя, привратник поспешил доложить о его прибытии. Кажется, прошла вечность, прежде чем У Чунсюнь лично вышел со своими людьми приветствовать гостей.
– Прошу прощения, что беспокою вас посреди ночи! – Чжан Чжо поклонился в знак уважения.
– Придворный историограф, о чем вы? Я помню нашу встречу в храме Цзяньфу, и мысли о том, что случилось, не покидают моей головы! – У Чунсюнь пригласил Чжан Чжо внутрь и растянул губы в вынужденной улыбке, которая не могла скрыть бесконечную печаль. – У придворного историографа много работы, и за то, что он почтил нас визитом, хоть и посреди ночи, я, отец, потерявший сына, премного благодарен!
В отличие от своего отца, У Саньсы, У Чунсюнь был человеком исключительной доброты. Внутри его груди билось сердце, полное милосердия.
Когда Чжан Чжо и остальных приветствовали в главном зале, У Чунсюнь поспешно приказал слугам подать чай и чрезвычайно внимательно принялся слушать своих гостей.
– Уездный князь, мы с вами считаемся знакомыми, поэтому не будем ходить вокруг да около. Я здесь из-за того инцидента, что случился в ночь на седьмой день первого месяца, и готов сделать все возможное, чтобы пролить свет истины на трагедию, – сказал проникновенным голосом Чжан Чжо, отпив чай.
Стоило ему сказать это, как на глаза У Чунсюня навернулись слезы. Подавив рвавшийся из груди всхлип, он сказал:
– Хорошо! Пожалуйста, возьмите на себя труд выяснить, что же тогда случилось, во имя светлой памяти моего бедного сына!
Покинув главный зал, У Чунсюнь повел толпу через залы и павильоны, и в конце концов они оказались в уединенной части резиденции.
Их глазам открылась небольшая площадка под открытым небом, покрытая белоснежным песком, на котором стояли несколько камней причудливой формы, образующих чрезвычайно красивую картину. Она навевала мысли о горах, где увяли все цветы, и тонком ручье. Стоило бросить взгляд на открывавшийся пейзаж, как мысли улетали далеко-далеко.
За площадкой находился большой двор, на его вратах висела табличка с иероглифами, написанными рукой императрицы в стиле фэйбай: «Далекий от забот сад».
Передний двор был самым обычным – земля вымощена натертыми до блеска камнями, а на востоке и западе протянулись два ряда флигелей, где, должно быть, жили горничные и слуги. Взгляд привлекали множество красивых и пышных цветов и растений – красных, зеленых, розовых и белых. Скальные выступы и заросли бамбука завершали картину, превращая двор в воплощение самого настоящего рая.
– Это место называется «Далекий от забот сад». Я и моя драгоценная супруга очень любим здесь прогуливаться. Все эти цветы и растения были дарованы нам прямо из императорского дворца, а сын мой жил здесь с самого рождения, – У Чунсюнь указал на главный зал на севере.
Они медленно проследовали к нему, любуясь великолепным убранством двора, от которого захватывало дух. Стоило им войти, Чжан Чжо осмотрелся и обнаружил, что главный зал оказался не таким уж большим.
Он был разделен на три части: левую, центральную и правую, причем центральная час