Одна из служанок поменяла вино специально для Чжан Чжо, который сам налил себе напиток, будто никого рядом не было.
– Жареный гусь очень вкусный! – Авата-но Махито не питал пристрастия к алкоголю, но любил насладиться едой. Он съел половину блюда за считаные мгновения.
– А японский посол гурман! Знаете ли вы, как называется это блюдо? – Чжан Ичжи приподнял брови.
– Разве это не обычный гусь?
– Гусь действительно самый обычный. А вот рецепт приготовления не так прост – во всей стране, что управляется династией У Чжоу, не найдешь такого. Именно он придает мясу необычный вкус.
Чжан Чжо услышал, какую интересную беседу они ведут, и его тоже одолело любопытство. Он взял гусиную ногу, вкусил ее, и веки его слегка задрожали от удовольствия.
Гусь был ничем не приправлен, перед Чжан Чжо стояли лишь блюдо с мясом и небольшая миска с уксусом, но, стоило ему как следует прожевать, он ощутил всю нежность мяса, не говоря уже о насыщенном вкусе, который постепенно раскрывался, обволакивая язык.
– Господа, знаете ли вы, как приготовить такого гуся? – спросил Чжан Ичжи, широко улыбаясь.
Авата-но Махито улыбнулся в ответ и сказал:
– Нет, но я бы очень хотел узнать!
– Все просто! – Чжан Ичжи остановил одну из танцовщиц, что была неподалеку, привлек к себе за талию и сжал ее точеную фигуру в объятиях. – Это блюдо называется «Гусь пяти ароматов». Нужно сделать большую железную клетку, посадить гуся внутрь, разжечь в клетке уголь, поставить на огонь медный котел и влить в него уксус, вино, мед, добавить имбирь и соль. Гусь будет ходить вокруг котла и очень медленно изжариваться до тех пор, пока не захочет пить, – тогда он, естественно, умрет. Ведь когда кипящая жидкость окажется внутри, от боли гусь начнет бегать кругами прямо по углям. Спустя некоторое время птица будет прожарена и внутри, и снаружи. Перья отвалятся сами в самом конце, когда мясо зажарится докрасна. Затем остается только вынуть его и съесть, пока блюдо горячее, – только тогда оно будет таким вкусным.
Авата-но Махито удивленно выпучил глаза – подобный рецепт его смутил.
– Слишком жестоко, не так ли? – Чжан Ичжи понимающе улыбнулся.
Авата-но Махито кивнул.
Чжан Ичжи посмотрел на Чжан Чанцзуна, что сидел рядом с ним. Они обменялись взглядами и рассмеялись.
– Почему гогун так… много смеется? – озадаченно спросил Авата-но Махито.
Чжан Чанцзун подогнул ноги и сказал:
– Многоуважаемый посол, вы слишком сильно горюете о том, о чем не стоит горевать. Если бы вы оказались в моей резиденции, боюсь, вы бы испугались до смерти.
– Что же скрывается в вашей резиденции?
Чжан Чанцзун со скучающим видом зевнул:
– Ничего особенного, кроме того, что у меня в резиденции прекрасно готовят блюдо под названием «Осел пяти ароматов».
Авата-но Махито застыл.
Чжан Ичжи громко рассмеялся, поднял чарку с вином перед Чжан Чжо и осушил до дна. В этот момент улыбка испарилась с его лица. Он спросил:
– Интересно, с какой целью придворный историограф сегодня пожаловал к нам в гости?
При этих словах в зале воцарилась тишина, и атмосфера стала несколько напряженной – казалось, даже воздух сгустился.
Чжан Чжо взмахнул своим складным веером, сохраняя невозмутимое выражение лица. Он спокойно поинтересовался:
– Может ли гогун приказать своим людям покинуть зал?
Чжан Ичжи взмахнул рукой, и служанки, евнухи и танцовщицы, что собрались в главном зале, тут же разбежались в разные стороны.
– Ее Императорское Величество приказала мне расследовать очень важное дело. Оказалось не так просто пролить свет истины на некоторые моменты. Есть кое-что, что я хотел бы узнать от гогуна, дабы порадовать Ее Императорское Величество хорошими результатами.
Взгляд Чжан Ичжи упал на Шангуань Ваньэр. У этого человека был проницательный ум, поэтому он, конечно же, понимал, о чем говорил Чжан Чжо.
– О, я не ожидал, что придворный историограф зайдет так далеко! Я внимательно слушаю. – С этими словами Чжан Ичжи облокотился на стол. Его губы растянулись в ухмылке.
– Прошло почти два года после кончины старейшины государства из рода Ди. Я слышал, что перед смертью он оставил парчовую шкатулку, сказав, что, если во дворце произойдет нечто странное, нужно передать шкатулку в правильные руки… – Чжан Чжо выдержал многозначительную паузу. – Если быть точнее, он наказал передать шкатулку двум гогунам. Интересно, правда ли это?
– Правда! – кивнул Чжан Ичжи. Было неожиданно, что он ответил прямо, не таясь и не увиливая.
– Да? – Чжан Чжо притворился удивленным. – Мне вот что интересно… Канцлер Ди, несомненно, обладал способностью раскрывать даже самые странные дела… Однако… как он мог знать о том, что произойдет уже после его смерти? Он не только предвидел события, что будут твориться во дворце, но и, похоже, разработал план, как их разрешить, что действительно…
Чжан Чжо был очень осторожен в выборе слов, и после минутного колебания он спросил:
– Осмелюсь спросить гогуна, почему старейшина государства из рода Ди Голао поступил таким образом и отдал шкатулку вам? Что находится в этой шкатулке?
Прежде чем Чжан Чжо успел закончить, Чжан Ичжи медленно поднял руку и перебил придворного историографа:
– Придворный историограф, канцлер Ди был смертным человеком, чьи таланты могли затмить небеса. Мне неизвестно, почему он наказал передать эту шкатулку именно нам. Что касается второго вопроса о том, что же лежит внутри…
Чжан Ичжи потер подбородок, посмотрел на Чжан Чжо и широко улыбнулся:
– Прошу прощения, но я не могу вам этого сказать.
– Почему?
– Если не могу сказать – значит, не могу. Точка.
– Господин, мне предстоит раскрыть очень важное дело, я обязан проверить шкатулку! – Чжан Чжо вперил в гогуна немигающий взгляд и вытянул из рукава верительную бирку, дарованную ему приказом императрицы. Верительная бирка открывала многие двери – поэтому даже Чжан Ичжи должен был подчиниться.
Так думал Чжан Чжо.
– Не нужно мне совать в лицо эту безделушку! У меня есть сотни и тысячи таких. Хотите, подарю вам парочку? И что мне ваша ничтожная верительная бирка, у меня есть императорская печать! – Чжан Ичжи рассмеялся так громко, что слезы выступили на его глазах.
Каков нахал! Гнев закипел в сердце Чжан Чжо. Чжан Ичжи прекратил смеяться, глубоко вздохнул и встал.
– Придворный историограф, время уже позднее, а вам еще нужно поработать над своим делом. Я, конечно, готов умолять вас остаться, дабы мы хорошо провели время, но не смею задерживать ваше расследование.
В его словах сквозил четкий намек – убирайтесь отсюда.
Чжан Чжо и остальные встали, поклонились и удалились.
– Придворный историограф… – Когда Чжан Чжо вышел из зала, Чжан Ичжи медленно последовал за ним и, догнав, схватил его за рукав, продолжая улыбаться во все тридцать два зуба. – Знаете ли вы, каково ваше положение при дворе в настоящее время?
– На что вы намекаете?
Чжан Ичжи указал на остатки жареного гуся в тарелке:
– Вы как этот гусь. Танцуете на углях.
Чжан Чжо слегка прикрыл глаза.
– Говорят, что сопровождать императрицу во всех делах – все равно что сопровождать тигра. Вы знаете нрав Ее Императорского Величества. Вода глубока, и в толще ее можно утонуть, поэтому не стоит относиться к этому расследованию слишком серьезно. Я бы посоветовал придворному историографу сдаться и признаться императрице, что вы ничего не можете сделать. Ее Императорское Величество хоть и бывает гневлива, но не лишена милосердия. Я думаю, она вас не осудит. Как считаете?
Чжан Чжо посмотрел на небо. Небо нахмурилось.
– Знаете ли вы, почему меня называют не Чжан Вэньчэн, а Чжан Чжо, где иероглиф Чжо означает «феникс»?
– Нет, не доводилось слышать.
– Однажды моему дедушке приснилась большая разноцветная птица, приземлившаяся на крышу. На следующий день родился я, поэтому он дал мне прозвище Феникс. Вы же прекрасно знаете, что за птица феникс?
– Разумеется! Но я готов выслушать версию придворного историографа.
– Феникс – это волшебная птица. Древняя поговорка гласит, что феникс поет на горе Цишань. Так оно и есть. Фениксу не страшен огонь – он может возродиться, так что… – Чжан Чжо многозначительно улыбнулся. – Все же я немного отличаюсь от гуся пяти ароматов, что нам довелось сегодня вкусить! Прощайте, гогун.
Сказав это, Чжан Чжо гордо поднял голову и, смеясь, зашагал прочь.
– Господин, вы достойно ответили гогуну! Ваши слова принесли мне облегчение! – воскликнул Авата-но Махито, показывая большой палец в знак одобрения. Чжан Чжо и его спутники отплыли от острова Пэнлай на лодке в виде дракона.
– Теперь меня беспокоит то, что сказал Чжан Ичжи, – угрюмо ответил Чжан Чжо. – Они отказываются говорить о шкатулке, и мы ничего не можем с этим сделать. Но эта вещица канцлера Ди не выходит у меня из головы – думаю, она очень важна.
С этими словами Чжан Чжо нахмурился и протяжно вздохнул.
– Что лучше всего сделать сейчас? – спросила Шангуань Ваньэр.
– Здесь я не могу докопаться до истины, поэтому придется отправиться в другое место, – пробормотал в ответ Чжан Чжо.
Они высадились из драконьей лодки и направились на юг. Спустя какое-то время они наконец оказались у зала Линдэдянь. Чжан Чжо тут же увидел подбежавшего Ди Цяньли.
– Как успехи? – Глаза Чжан Чжо загорелись от любопытства.
Ди Цяньли подошел и что-то пробормотал, и лицо Чжан Чжо омрачилось неуверенностью.
– Но, – понизил голос Ди Цяньли, – в комнате мужчины кое-что нашли, и это, кажется…
Ди Цяньли почесал голову и еще некоторое время шептался с Чжан Чжо.
– Правда?
– Впрочем, похоже, это не имеет никакого отношения к нашему делу.
– Этот человек… – задумчиво протянул Чжан Чжо.
– Мне арестовать его?
– Нет, – поспешно махнул рукой Чжан Чжо. – Ты пойдешь к Ли Доцзо и скажешь ему, чтобы тот нашел несколько хороших и надежных людей, которые будут тайно следить за происходящим. Нельзя предупреждать змею об атаке. Скажи ему, чтобы он был осторожен и действовал осмотрительно.