ся к новой среде, не говоря уже о заклинаниях. Кот-демон был призван на территории Поднебесной, значит, искать того, кто его может изгнать, нужно тоже на территории Поднебесной!
– На территории Поднебесной, говоришь? – Императрица задумалась на мгновение, и внезапно ее глаза загорелись. – Если бы ты не сказал об этом, я бы и не вспомнила! Есть у меня на примете один человек.
Все собравшиеся в Большом зале подняли головы.
Императрица рассмеялась:
– Ах, с годами память подводит! Если бы я вспомнила этого человека раньше, то нервничать бы пришлось гораздо меньше!
Все обменялись недоумевающими взглядами, а потом посмотрели на императрицу, гадая, мысли о ком могли заставить Ее Императорское Величество выглядеть так беззаботно.
XV. Кот, что призвал наставника
В один миг небо затянулось тучами, а лицо императрицы, наоборот, прояснилось.
– Ваше Императорское Величество, государственный наставник просит аудиенции! – прокричал евнух, который стоял у дверей, ведущих в зал, оповещая императрицу о прибытии долгожданного гостя.
Императрица довольно улыбнулась:
– Как и полагается государственному наставнику, стоило мне попросить его прибыть, и вот он здесь. Разрешите ему войти!
Все в зале чуть не вывернули шеи, пытаясь рассмотреть, кого так ждала императрица.
Во всем мире был лишь один человек, которого она могла назвать государственным наставником.
– Хвала Будде! – в звенящей тишине зала раздался торжественный голос, громкий, словно звон колоколов. В дверях появилась величественная тень.
У Саньсы, принцесса Тайпин и остальные почтительно поднялись и сложили ладони, поднялась и сама императрица У Цзэтянь. Патриарх Шэньсю, одетый в пурпурные одежды, величаво вошел в зал с мягкой улыбкой, которая даровала успокоение, словно благодатный дождь после засухи.
– Государственный наставник прибыл во дворец! Благодарю вас! Позвольте помочь вам подойти ближе! – расплылась в широкой улыбке императрица.
– У меня, бедного монаха, все еще есть две ноги, поэтому не смею беспокоить Ваше Императорское Величество! – Патриарх Шэньсю сложил руки и улыбнулся. Он мог не вставать на колени перед императрицей, поскольку та дала ему на это разрешение. Евнух поспешно принес подушки для сидения и столик, и патриарх Шэньсю сел во главе стола, кивнув собравшимся.
– Почему же сегодня государственный наставник решил почтить императорский дворец своим визитом? – звонко рассмеялась императрица.
– Мне было одиноко! – рассмеялся в ответ патриарх Шэньсю. – В буддийском храме холодно, а во дворце тепло и оживленно.
– Меня восхищает ваше чувство юмора, патриарх! Я думала, такой архат, как вы, уже давно пресытился суетой бренного мира и погрузился в безмолвную нирвану. Разве вам может быть одиноко?
Патриарх Шэньсю мягко улыбнулся вопросу, затем огляделся и спросил:
– Я чувствую в этом зале ауру убийства. Отчего же?
Императрица фыркнула и тихо вздохнула:
– Ничто не может ускользнуть от государственного наставника.
Сидя со скрещенными ногами, патриарх Шэньсю сказал:
– Бедному монаху было скучно сегодня, и он решил погадать на триграммах для Вашего Императорского Величества. Увиденное заставило меня прийти!
– Да? – Лицо королевы резко изменилось. – Могу ли я спросить патриарха об этой триграмме?
– Похоже, что Ваше Императорское Величество в опасности! – Патриарх Шэньсю задумался на мгновение. – Но, в конце концов, опасность всегда можно отвратить.
– Верно! – Императрица умиротворенно выдохнула. – Государственный наставник пришел как нельзя вовремя. Есть дело, в котором я хочу попросить вашей помощи.
– Ваше Императорское Величество, пожалуйста, говорите!
Императрица рассказала историю о коте-демоне и событиях, что происходили во дворце, и спросила:
– Могу ли я поинтересоваться у государственного наставника, как усмирить этого демона?
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха! – Патриарх Шэньсю откинул голову назад и залился сиплым смехом. – Я-то думал, в чем же дело. А оказалось, вас тревожит лишь это!
Императрица просияла:
– В таком случае государственный наставник может протянуть императорскому двору руку помощи?
Патриарх Шэньсю махнул рукавом:
– Ваше Императорское Величество, надеюсь, вы помните, что у всех форм в этом мире нет одного хозяина. Они по-разному проявляют себя, и у них нет единого творца. Именно поэтому все формы невообразимы, а их природа иллюзорна. Формы рождаются, когда появляются мысли. Нет мыслей – нет и форм. Если весь мир иллюзорен, разве можно говорить о демонах и чудовищах?
Когда императрица услышала это, она кивнула и рассмеялась:
– Государственный наставник, но ведь Будда вышел за пределы себя – он видит сквозь причину и следствие. И видит все формы не как мы, земные люди, ведь наши думы напрямую связаны с причиной и следствием. Мы не можем видеть насквозь и все понимать, поэтому и не можем спрятаться от демонов и монстров.
Императрица до сих пор верила в существование кота-демона.
Шэньсю бросил на Чжан Чжо внимательный взгляд и сказал:
– Раз уж Ваше Императорское Величество так сказала, как смеет бедный монах ослушаться?
– Что ж, я благодарна государственному наставнику! – Согласие патриарха Шэньсю заставило губы императрицы растянуться в довольной расслабленной улыбке. – Интересно, нужны ли ритуальные артефакты и слуги государственному наставнику?
– Нет никакой необходимости в ритуальных артефактах и помощи слуг.
– Потребуется ли алтарь для жертвоприношений?
– В нем нет необходимости.
– Нужно ли государственному наставнику уединиться для молитвы и соблюсти ритуальное воздержание?
– В этом нет необходимости. – Патриарх Шэньсю лишь махнул рукой. – Это все не принесет пользы бедному монаху.
– Как же я забыла, государственный мастер ведь давно уже преисполнился познания.
Патриарх Шэньсю улыбнулся и посмотрел на императрицу – его внимательный взгляд надолго задержался на ее лице. Будь на его месте кто-либо другой, кто бы так беззастенчиво пялился на императрицу, его бы уже давно вытащили за волосы из зала и изрубили на куски.
– Бедный монах заметил, что разум Вашего Императорского Величества закостенел, а лицо приобрело сероватый оттенок, будто императрице нездоровится и душевно, и физически.
– Ничто не ускользает от мудрого ока государственного наставника. В эти дни я и правда безрадостна и измотана. Ночью я погружаюсь в сон и просыпаюсь по неизвестной мне причине. Каждый раз после пробуждения я чувствую, что мой разум оцепенел, что я не знаю, где я, и… – Императрица протяжно вздохнула и, ничего больше не сказав, лишь покачала головой.
– Похоже, Ваше Императорское Величество и впрямь нуждается в успокоении! – улыбнулся патриарх Шэньсю. – Как насчет того, чтобы прогуляться и побеседовать?
– Превосходно! Возможно, наш разговор позволит мне прозреть. Прозрение, дарованное государственным наставником, – редкое сокровище!
Императрица была так счастлива, что тут же кивнула Шангуань Ваньэр:
– Пригласите государственного наставника в опочивальню.
Сказав это, она поднялась с трона, но потом, вспомнив кое-что, повернулась к зороастрийцу и сказала:
– Настоятель Персидского храма, пожалуйста, оставайтесь во дворце. Вы и патриарх успокаиваете меня своим присутствием.
– Повинуюсь, Ваше Императорское Величество! – Шакир поспешно склонил голову.
Императрица вышла из задней части зала, и собравшиеся разошлись.
– Что привело вас во дворец? Я не верю в те триграммы, о которых вы говорили! – спросил тихим голосом Чжан Чжо у патриарха, подойдя к нему.
Патриарх Шэньсю рассмеялся и сказал:
– Твой слуга, которого зовут Чун Эр, давно рассказал мне о Восточном дворце. Как же мне не прийти, когда творятся столь важные события?
– Ясно.
– Однако… я действительно гадал на триграммах!
– И какая же триграмма заставила вас переживать за будущее императрицы?
– Это я сохраню в тайне! – Патриарх Шэньсю посмотрел на спины У Саньсы, принцессы Тайпин и других людей, что вышли из зала, и многозначительно добавил: – Тучи сгущаются. Тебе следует остерегаться!
С этими словами патриарх Шэньсю большими шагами покинул зал и направился в опочивальню, чтобы найти императрицу и о чем-то с ней поговорить.
– Величайший монах! Интересно, что же он хочет сказать Ее Императорскому Величеству? – усмехнувшись, спросил Ли Доцзо. Чжан Чжо надел свой головной убор цвета воронова крыла и покинул зал. Он увидел, что снег прекратился, а небо и земля превратились в покрытое белой пеленой царство. Чжан Чжо задумчиво смотрел в спины удаляющихся У Саньсы и персидского принца, что уходили, окруженные слугами. Он взмахнул складным веером и погрузился в свои размышления.
– Сегодня мы должны поблагодарить придворного историографа! – За его спиной раздался смех, хоть и нежный, но пробирающий до костей. Повернув голову, Чжан Чжо увидел прекрасную принцессу Тайпин, на лице которой, подобно весеннему цветку, расцвела улыбка.
– Принцесса, вы мне льстите.
– Я говорю правду! Если бы придворный историограф не привел сегодня весомые аргументы, думаю, седьмой брат был бы под угрозой! – Принцесса Тайпин посмотрела вдаль и прошептала: – Хотя седьмой брат и наследный принц, он напоминает печь – неизвестно, сколько людей и как долго будут подбрасывать в нее дрова.
Ее слова были наделены огромным смыслом.
– Почему принцесса пришла во дворец именно сегодня? – тихо спросил Чжан Чжо.
– Вовсе не потому, что Ее Императорское Величество вызвала меня. Она сказала, что многие вещи тревожат ее, и потому она хочет поговорить со мной как мать и дочь. Однако мы не успели перекинуться парой слов наедине, как явился князь Лян.
– Князь Лян…
– Да, взял и пожаловал, – прикрыв рот ладонью, сказала принцесса Тайпин. – И притащил с собой этого персидского принца. Сказал, что его привело сюда военное дело. Вот умора!