– Он все еще не хочет говорить? Углубите иглы и усильте давление.
Чжи Сюань только кричал.
– Крепкий парень, это достойно восхищения! Добавьте еще одну золотую иглу.
Крики.
– Добавьте еще одну.
Больше криков.
Спустя некоторое время, за которое могли бы догореть благовония, Чжи Сюань наконец взмолился:
– Я все скажу… Все скажу! Остановитесь, пожалуйста…
– Вот, значит, как? Потребовалось всего восемнадцать золотых игл, и ты решил заговорить? Хорошо. Говори. Но помни – у меня остались еще серебряные крючки.
– Хорошо, Чун Эр, достаточно! Пусть говорит! – ледяным тоном сказал Чжан Чжо.
Чун Эр лениво, не торопясь, словно издеваясь, вытащил золотые иглы из тела Чжи Сюаня и разорвал веревку. Чжи Сюань рухнул на землю без сил.
– Скажи мне, где серебро? – Чжан Чжо взмахнул своим складным веером.
Чжи Сюань, задыхаясь, указал на огромный бассейн:
– Там…
– Сразу бы сказал! – Чун Эр подскочил к краю бассейна и потянулся, чтобы поднять огромное покрывало из воловьей кожи, закрывавшее его. Внезапно изнутри вырвался поток желто-зеленого газа, и в нос ударила резкая, оглушающая вонь.
– Он лжет! – Чун Эр поспешно отступил. На его глазах выступили слезы. В сердцах он изо всех сил пнул Чжи Сюаня.
– Смочите в воде тряпку, чтобы закрыть рот и нос… – Чжи Сюань закашлялся и указал на стоящую рядом банку с водой.
Люди поспешно смочили тряпки водой, поднесли их к лицам и подошли к бассейну, который оказался заполнен желто-зеленой жидкостью красивого цвета, поверхность которой колыхалась в свете свечи. Ужасающая вонь говорила о том, что к жидкости этой лучше не прикасаться.
Чжан Чжо присмотрелся и увидел, что бассейн был сделан не из кирпичей и камней, а имел толстые фарфоровые стенки и представлял собой огромный фарфоровый чан.
Жидкость внутри была прозрачной и немного мутноватой, но можно было увидеть самое дно… на котором не было серебра.
– Молодой господин, этот парень и сейчас лжет нам! – Чун Эра охватил порыв ярости. Он бросился к Чжи Сюаню, намереваясь вновь исколоть того золотыми иглами.
– Не лгу! Правда! – Чжи Сюань, трясясь от страха, как умалишенный, из последних сил подполз и указал на бассейн:
– Серебро действительно там!
– Ах ты, гад! У меня по-прежнему есть два глаза, и я не вижу никакого серебра! Отвечай: где серебро?!
– Серебро… действительно… внутри. Подождите! – Чжи Сюань поднялся на ноги, подошел к большому горшку, что стоял рядом с бассейном, поднял крышку и взял горсть черного порошка.
– Что это за штука? – Чун Эр наклонился и посмотрел внутрь. Содержимое было похоже на металлический порошок, но точно сказать, что это такое, было невозможно.
– Смотрите… серебро действительно там! – Чжи Сюань поднял руку и высыпал горсть черного порошка в бассейн.
Пых! Когда черный порошок соприкоснулся с жидкостью, из бассейна вырвалась струйка желто-зеленого дыма. На глазах у всех черный порошок распространился в желто-зеленой жидкости, медленно смешиваясь с ней. На их глазах в бассейне появились серебристые слои.
– Кажется, это серебряный порошок! – Глаза Чун Эра засияли от любопытства, когда он опустил лезвие меча в желто-зеленую жидкость, чтобы проверить свою догадку. Разве мог он представить, что она в мгновение ока разъест и изуродует лезвие?
– О небеса, как же так?! Мой драгоценный меч! – Чун Эр был потрясен и поспешно вытащил оружие из жидкости. Лезвие меча теперь стало напоминать кусок тофу, изгрызенного собакой.
– Что все это значит? – спросил Чжан Чжо. Чжи Сюань слабо ответил:
– Это «Слезы Махавиры».
– «Слезы Махавиры»? Что это?
– Махавира – древнеперсидское легендарное божество, чьи слезы, как говорят, растворяют и уничтожают все, включая священный огонь.
Когда Чун Эр услышал это, он весело ухмыльнулся и ехидно спросил:
– Ты хочешь сказать, что эта лужа – слезы того божества?
– Не совсем. Это просто название. Алхимия была распространена в Персии, и алхимик по имени Джабар случайно создал жидкость, которая растворяет все, будь то золото, серебро, медь или железо, словно по волшебству, отсюда и название – «Слезы Махавиры».
– Если жидкость может растворить золото, серебро, медь и железо, то на кой черт эта лужа вообще нужна?
– Хотя это вещество может растворять металлы, оно не может растворять такие вещи, как фарфор. Вот почему его обычно держат именно в фарфоре.
– А что насчет черного порошка?
– Металлы, оказавшиеся в «Слезах», растворяются и исчезают подобно соли, высыпанной в воду. Но если всыпать в жидкость специальный порошок, то получится обнаружить первоначально растворенные в ней серебро или золото. Причину этого я не могу назвать.
Увлеченный этим, Чун Эр высыпал в бассейн несколько горстей черного порошка и увидел, что на дне скопился слой серебристой пыли.
– Такая большая лужа непонятного мне вещества действительно способна растворить сто тысяч лянов серебра! – удивленно воскликнул Чун Эр.
Чжан Чжо встал, посмотрел на наполненный жидкостью бассейн и рассмеялся:
– Наконец-то я понял, как они заставили раствориться в воздухе сто тысяч лянов серебра!
– Молодой господин, что же они сделали? – спросил Чун Эр.
Чжан Чжо пристально посмотрел на Чжи Сюаня и сказал:
– Вы действительно умны! Все тщательно продумали, использовали хитрые трюки… Неудивительно, что я так долго не мог разгадать эту тайну!
Чжи Сюань горько улыбнулся.
Чун Эр стоял на месте как вкопанный.
– На самом деле все очень просто! – Чжан Чжо взмахнул своим складным веером. – В хранилище находится огромный фарфоровый Будда, изготовленный в храме Цзяньфу. Думаю, это ваших рук дело. Эта статуя внутри полая, и статую доставили во дворец, предварительно заполнив жидкостью, верно?
Чжи Сюань кивнул.
– Во всем теле фарфорового Будды нет выхода для жидкости – есть только небольшое отверстие в среднем пальце правой руки Будды, через которое наливается жидкость. Затем отверстие запечатывается воском. «Слезы Махавиры» не могут растворить воск, так?
Чжи Сюань кивнул:
– Да.
– Итак, фарфорового Будду принесли в хранилище и поместили на высокий лотосовый трон, прямо под которым находился желоб, хранящий сто тысяч лянов серебра. В ту ночь кто-то зажег огромную свечу на пальце фарфорового Будды и удалился. Свеча постепенно догорала, становилась все меньше, и, когда пламя приблизилось к нужному пальцу, тепло постепенно растворило восковой блок, запечатывающий жидкость внутри статуи, и «Слезы» потекли прямо в тот самый желоб, в котором лежало серебро. – Чжан Чжо многозначительно усмехнулся и продолжил объяснять: – Желоб этот внутри был обит толстым слоем селадона, что относится к фарфору, а специальное отверстие для выхода воды на дне продолжалось фарфоровой трубой. Сначала ты запечатал отверстие воском, чтобы выливающаяся вниз жидкость скапливалась в яме, и сто тысяч лянов серебра удалось растворить, а затем… – Чжан Чжо широко улыбнулся, – вы принялись играть на барабанах в скрытом месте за стеной хранилища, тем самым подавая секретный сигнал. Когда твои сообщники из рядов придворной армии Юйлинь получили сигнал, они закричали, что в зале что-то необычное, и бросились туда с несколькими стражниками. Когда жидкость растворила серебро, в воздух поднялся едкий… туман. Стражники, бросившиеся туда, сразу же потеряли сознание, но ваш сообщник был наготове – он закрыл рот и нос и не пострадал. Затем он подошел к яме, с помощью своего копья быстро пробил восковой блок, запечатывающий отверстие на дне, и жидкость потекла далеко вниз по фарфоровой трубе. А вы были уже наготове. Вы собрали жидкость в фарфоровые кувшины и вынесли их. Все так?
Чжи Сюань повесил голову:
– Так.
Чун Эр ошеломленно уставился прямо на Чжан Чжо:
– Откуда вы это знаете?
– Когда я проверял хранилище, я обнаружил некоторые вещи, что вызвали у меня подозрения. Например, мне показался подозрительным сам большой Будда, отверстие в его пальце, восковые блоки, оставленные в хранилище и так далее. Я обо всем догадался, когда Чжи Сюань раскрыл нам тайну жидкости.
– Я поражен умом молодого господина! – Чун Эр поднял большой палец вверх, а затем добавил: – Вы только что сказали, будто у них есть сообщники в придворной армии Юйлинь?
– Да. Им определенно нужны были люди во дворце для достижения своих целей.
– У вас есть догадки, кто это? – спросил Чун Эр.
Взгляд Чжан Чжо упал на уже скончавшуюся женщину в черном. Придворный историограф вздохнул и сказал:
– Этот человек… Очень хорошо затаился. И ему почти удалось выйти сухим из воды. Но сейчас не время вдаваться в подробности. Чун Эр, собери несколько человек, чтобы привести тут все в порядок. Попроси помощи у И Цзина. Нужно убедиться, что на дне те самые сто тысяч лянов серебра.
– Легко!
– Что ж, эта тайна раскрыта. Нам нужно взять Чжи Сюаня и эту мертвую женщину. Следующая остановка – дворец.
– Хорошо! – Чун Эр подхватил тело женщины и закинул себе на плечо. Внезапно из ее рук выпал черный матерчатый мешок. Он был маленьким и с глухим ударом упал на землю.
– Что это? – Чжан Чжо поднял его, раскрыл, посмотрел внутрь и рассмеялся. – Удивительно! Как я и думал!
– Молодой господин, чему вы так радуетесь? Выглядите так, будто нашли настоящее сокровище.
– Это и есть сокровище! – Чжан Чжо прижал матерчатый мешок к груди. – Пойдем.
Повернувшись и пройдя несколько шагов, придворный историограф увидел сбоку от подземного зала комнату, которая была обставлена необычайно роскошной мебелью: там был стол, стулья и резные скамьи. Терзаемый любопытством, Чжан Чжо вошел, чтобы осмотреться, и обнаружил, что на самом деле это спальня. На столе лежали кисть, тушь, бумага и тушечница, а также стояла небольшая шкатулка из палисандрового дерева, которая очень привлекала внимание. Чжан Чжо уже собрался открыть ее, как увидел, что Чжи Сюань бросился к нему и, казалось, попытался схватить.