– Персы поняли, что ситуация складывается неблагоприятная, поэтому они связались со служанкой Чанлэ и инсценировали ее смерть: когда в храме начался пожар, свидетели видели, что Чанлэ осталась в зале и не вышла из него. После пожара зал был разрушен, на снегу не было человеческих следов, и тела Чанлэ нигде не было видно. Все, что удалось найти, – огромный след, оставленный кошачьей лапой. Однако… Чанлэ, которую видели придворные слуги, была лишь восковой фигурой в натуральную величину. Огонь расплавил воск, и от фигуры не осталось и следа, а сам воск попал в зазубрины, заранее оставленные Чанлэ в форме кошачьей лапы. Затем с потолка опустился пепел, который, соединившись с воском, оставил видимый отпечаток лапы кота-демона. Это было сделано для того, чтобы позволить Чанлэ ускользнуть незамеченной, а потом продолжить во дворце череду событий с участием кота-демона. Итак… служанка Чанлэ скрывалась во дворце, ожидая возможности нанести удар по Вашему Императорскому Величеству.
Императрица, внимательно слушавшая придворного историографа, вмешалась и спросила:
– Значит, таинственные смерти…
– Да! Все эти люди были убиты Чанлэ, которая притворялась котом-демоном. Мало того, чтобы скрыть причастность Чанлэ, персы распустили слухи, что в городе появился кот-демон. Все кругом принялись говорить о нем… Разве мог кто-то подумать о том, что за всем этим стоит человек?
– Очень… изобретательно! – Императрица холодно фыркнула.
Чжан Сюаньчжи и Ди Гуанъюань согласно кивнули.
– В таком случае наследник престола… не имеет никакого отношения к этому делу? – Императрица посмотрела на дрожащего от ужаса Ли Сяня.
– Естественно, Его Высочество не имеет к этому никакого отношения! – Чжан Чжо улыбнулся. – Причина, по которой кукловод, известный как Верблюд, убил младенца, чтобы забрать человеческий мозг, заключалась не в том, чтобы поддерживать магию призыва кота-демона, а в том, чтобы…
В этот момент Чжан Чжо замялся, не зная, как продолжить.
– Говори же! – нетерпеливо воскликнула императрица, которую терзало любопытство.
– Увы, – испустил долгий вздох Чжан Чжо. – Ваше Императорское Величество, когда наследник престола и его супруга были сосланы далеко от столицы, им пришлось пережить множество трудностей и испытать самые разные лишения. Персы использовали это как возможность, чтобы зороастриец выдал себя за колдуна. Он, притворившись Богом, создал что-то вроде тайного общества, проповедующего учение, и сказал, что болезнь супруги наследного принца можно вылечить, если взять мозг младенца, превратить его в пепел, а затем смешать с кошачьим мозгом. Супруга Вэй искренне в это верила! Однако супруга Вэй весьма добрый и благодушный человек, разве она могла так поступить? Это Верблюд, бывший верным слугой Его Высочества и супруги Вэй, сделал то, чего не должен был делать… Таким образом, дело кота-демона не имеет никакого отношения к супруге Вэй и к наследнику престола, поэтому, надеюсь, что Ваше Императорское Величество услышит меня и помилует принца!
Услышав это, императрица испустила долгий вздох и посмотрела на Ли Сяня с нотками любви и вины во взгляде:
– Сын, все эти годы тебе было тяжело…
– Ваше Императорское Величество, всё в порядке! – всхлипнул Ли Сянь, которому довелось перенести бесчисленные тяготы.
Из глаз императрицы потекли слезы, оставляющие дорожки на щеках.
– Ваше Императорское Величество, я хочу кое-что сказать! – вмешался в разговор Чжан Ичжи, что тихо слушал в стороне.
– Ваше превосходительство, пожалуйста, говорите.
– Если все так, как говорит придворный историограф, то кто убил Верблюда?
– Это хороший вопрос! – Чжан Чжо повернулся и посмотрел на Чун Эра, который ждал снаружи зала. Чун Эр тут же понял, что от него хочет придворный историограф, и повернулся, чтобы уйти. Вскоре после этого двое стражников из придворной армии Юйлинь внесли в зал труп женщины в черном, что умерла в подземном зале храма Цзяньфу.
– Кто это? – спросил Ли Доцзо, шагнув вперед и внимательно рассмотрев тело.
– Военачальник Ли не узнает ее? – Чжан Чжо рассмеялся.
– Откуда бы я знал такую негодяйку? – непонимающе спросил Ли Доцзо.
– Вы хорошо знаете этого человека! – заявил Чжан Чжо.
– Придворный историограф, не говорите глупостей в присутствии Ее Императорского Величества! – Ли Доцзо рассвирепел, словно его укусила собака.
– Это ваш солдат, Хуцзи…
– Хуцзи? – Глаза Ли Доцзо широко раскрылись от удивления. – Невозможно! Мой солдат – мужчина, а это женщина! И выглядит совсем не так! Лицо-то другое!
– Конечно, другое! – Чжан Чжо рассмеялся. – Она хорошо владела искусством маскировки и, надев маску, сделанную из человеческой кожи, выглядела как совершенно другой человек. Естественно, вы не смогли бы ее узнать!
С этими словами Чжан Чжо достал из кармана матерчатый мешочек, открыл его и вытащил обеими руками содержимое: на свету было хорошо видно несколько масок из человеческой кожи.
– Они были изъяты у этой женщины и являются уликой.
Придворный историограф взял верхнюю маску и положил ее на лицо женщины. Ему потребовалась минута, чтобы закрепить маску на лице. Военачальник Ли, удивленный, воскликнул:
– Это действительно Хуцзи!
Чжан Ичжи вмешался в разговор:
– Придворный историограф, эта женщина тоже персидская мятежница?
– Да!
– Тогда почему она притворилась мужчиной и влилась в ряды придворной армии Юйлинь?
– И вновь вы задали хороший вопрос! – Чжан Чжо хлопнул в ладони. – На это есть две причины: во-первых, чтобы присматривать за придворной служанкой Чанлэ. Во-вторых, чтобы украсть сто тысяч лянов серебра.
– Сто тысяч лянов серебра? – удивленно воскликнула императрица.
– Ваше Императорское Величество, помимо армии, принцу Нарси необходимо найти средства для восстановления страны, и эти люди, вероятно, уже давно положили глаз на сто тысяч лянов серебра.
Императрица слегка кивнула и сказала:
– Ли Доцзо сказал, что из хранилища исчезли монеты, и все говорили, что это дело лап кота-демона.
– Да, со стороны могло показаться именно так! – Чжан Чжо рассмеялся. – Но кот-демон лишь иллюзия, прикрытие для действий персов.
– Как же они смогли это… провернуть? – Императрица была весьма озадачена.
– Ваше Императорское Величество, в Персии всегда процветала алхимия, и один персидский алхимик случайно открыл нечто, что похоже на водянистую жидкость, но может растворять золото, серебро, медь и железо так же, как вода растворяет соль и сахар. Если в эту жидкость высыпать специальный черный порошок, то растворенное золото и серебро можно будет увидеть, словно по волшебству!
– Это довольно редкое явление, но какое отношение это имеет к ста тысячам лянам серебра, что были спрятаны в хранилище? – спросила императрица.
– Естественно, самое прямое. Ваше Императорское Величество, хотя эта волшебная жидкость, о которой я только что рассказал, способна растворять золото, серебро, медь и железо и может выделять очень ядовитый газ при растворении, вызывая обморок, ей не под силу растворить фарфор и воск. Именно поэтому ее хранили в фарфоре.
– Я поняла, к чему ты клонишь! – рассмеялась императрица.
Чжан Чжо кивнул и сказал:
– У этой группы персов были свои люди в храме Цзяньфу. Ранее они налили волшебную жидкость внутрь большой фарфоровой статуи Будды, которого Ваше Императорское Величество доверила храму Цзяньфу, и доставили во дворец, где и поместили в то самое хранилище.
Чжан Чжо перевел взгляд на Ли Доцзо и продолжил:
– В тот день ваш солдат… якобы Хуцзи… зажег свечу на руке фарфорового Будды. Статуя сама по себе полая и сделана без единого шва, есть лишь отверстие в среднем пальце правой руки, через которое магическая жидкость была залита внутрь фарфорового Будды и запечатана воском. Свеча горела, становилась все короче и короче, и, когда пламя достигло пальца Будды, пламя растопило восковую печать, а жидкость, что таилась внутри, вылилась наружу. Под фарфоровым Буддой находился тот самый желоб, где хранились сто тысяч лянов серебра, и здесь персы подготовились заранее – им помог толстый слой селадона, а подземный водный канал, который выводит влагу, был тайно заменен фарфоровой трубой, которая вела к дальней стороне хранилища. Ранее Хуцзи заделал отверстия воском, поэтому, когда волшебная жидкость хлынула вниз, она скопилась и растворила сто тысяч лянов серебра. Другие стражники потеряли сознание от ядовитого газа, но женщина, что притворялась Хуцзи, приняла меры предосторожности и была в порядке. С помощью копья она быстро пробила восковую пробку, перекрывавшую отверстие для оттока воды, и жидкость, в которой было растворено сто тысяч лянов серебра, вытекла наружу. Люди, которые ждали в отдалении, смогли собрать жидкость в фарфоровые кувшины, погрузить в повозку и выехать за ворота дворца.
– Это… невероятно! Уму непостижимо! – Чжан Сюаньчжи слушал и хлопал в ладоши.
Императрица застыла как вкопанная.
– Как придворный историограф узнал об этом? – спросил Чжан Ичжи.
– О, это имеет отношение к другому вопросу! – Чжан Чжо облизнул губы – во рту у него пересохло. – Думаю, Ваше превосходительство все еще помнит слухи, который распространились по всему городу Чанъань. Слухи о стае кошек, которые пели и танцевали, сопровождая повозку, нагруженную серебром, у Восточных ворот храма Цзяньфу, а затем внезапно исчезли, словно растворились в воздухе.
– Естественно, помню!
– Это все дело рук одних и тех же людей! – Чжан Чжо улыбнулся. – Храм Цзяньфу – оплот, которым управляют персидские негодяи, и жидкость, растворившая сто тысяч лянов серебра, была помещена в бассейн в подземельях, скрытых под храмом Цзяньфу, ход в который лежит через зал Великого сострадания. Одного из лидеров зовут Чжи Сюань.
– Чжи Сюань… Неожиданно! У меня сложилось хорошее впечатление об этом монахе! – Императрица, которая часто посещала храм, чтобы возжечь благовония и поклониться Будде, была весьма удивлена тем, что в этом деле замешан Чжи Сюань. – Как придворный историограф выяснил это?