– Ну, как дела? – спросила белая чайка лампочку.
– Хорошо! – ответила лампочка и смутилась. – Туман напугал немножко. Было так одиноко… Я ведь первый раз вижу туман.
– Совсем не подумала об этом, – сказала чайка, – я-то знала, что будет туман. Мы, речные жители, чувствуем, как изменится погода. Мне следовало предупредить тебя. Сегодня ты можешь спокойно отдыхать: день наступил тихий, жаркий.
Так стала жить и работать на бакене лампочка. Однажды под вечер увидела она чайку. Чайка быстро взмахивала крыльями, летела над самой водой. Она не села на бакен, как это делала раньше, крикнула на лету: «Будет буря! Берегись!» – и понеслась к далёкому берегу.
«Чудно́, – подумала лампочка. – Так тепло на реке! Может, чайка спутала что-нибудь?» Но тепло и тихо было не долго.
Из-за края земли, из-за леса вышла туча. Сначала её чёрный клин был чуть виден на светлом небе. С каждой минутой клин увеличивался, скоро врезался он в небо и выщербил край его. Ветер пронёсся над рекой, взъерошил волны, подхватил брызги, разбил их в мелкую водяную пыль и понёс.
Бакен под ударом ветра вздрогнул, провалился на мгновение в пустоту. Налетевшая волна не дала ему падать ниже, ударила в днище, подбросила вверх. «Началось!» – в тревоге подумала лампочка.
Загремел гром. Вначале он гремел далеко, глухо. Потом загрохотал над самой лампочкой. Белые раскалённые молнии рассекали чёрную тучу и исчезали в бурлящей воде.
Пошёл дождь. Стало темно и страшно. В это время из-за завесы дождя неожиданно, как-то сразу, появился теплоход. Огромный, с чуть наклонённой назад трубой, белый, как цвет вишни, он спокойно плыл по пенным волнам.
Но не его разглядывала лампочка. Она увидела яркий свет, который шёл из круглых окон теплохода. Там, в тёплых сухих каютах, горели лампочки. Они горели под цветными колпаками, широкими и плоскими, как китайские шляпы, под тонкими, округлыми, словно громадные цветы ландыша, а ещё в узких прозрачных трубочках, напоминающих длинные рога.
Лампочка загляделась на эту картину. Она уже не помнила, что ей самой надо сейчас светить. Ей захотелось на теплоход, захотелось бежать с грозной и страшной реки в большой город, где можно попасть в праздничную гирлянду лампочек или даже в хрустальную люстру театра.
Лампочка решилась. Она приготовилась броситься в воду, как только теплоход поравняется с бакеном. Кто-то ведь протянул бы ей руку с его борта!.. Но тут заметила она, что теплоход движется прямо на неё, на красный бакен, на мель, которой бугрилось здесь речное дно.
Лампочка вздрогнула и вспыхнула ярко-ярко… Теплоход круто повернул. Его высокий белый бок оказался совсем рядом с бакеном.
Мимо лампочки проплыли круглые светлые окна, шлюпки, закрытые брезентом, мокрый флаг на корме – он трепетал и бился в порывах ветра.
Вскоре всё это исчезло в потоках дождя. Лишь вспышки молний на мгновение вырывали из темноты уходивший теплоход. А лампочка с верхушки бакена, как с крохотного островка, затерянного в бушующей воде, светила и светила.
Пусть испугалась лампочка. Но она не бросила своего поста в страшную ночь, когда светить очень трудно. И за это слава лампочке с красного бакена!
Синичкино солнышко
В самой серёдке Ледовитого океана жил на льдине Сосу́ля. Льдина была чистая, скользкая, как настоящий каток. Праздничным салютом отражались в ней огни полярного сияния. Окажись на этой льдине мальчишки, они с утра до вечера катались бы на коньках да гоняли бы клюшками шайбу. Но Сосуля был ледяным. Поэтому он не играл в хоккей. Поэтому, сидя на льдине, он только и делал, что плёл сети из снеговых ниток.
В конце ноября Сосуля остановил над океаном тучу, вскочил на неё и втащил туда снежную сеть. Под грузом сети туча опустилась низко и поплыла с океана на землю.
Полыньи и разводья во льдах замёрзли. Скоро весь океан стал одной льдиной без конца и края. Так уже в который раз началась зима. И в который раз Сосуля решил остудить всё живое, чтобы ни в чём не осталось ни капельки тепла. Сосуля должен был бы знать, что ничего из этой затеи у него не получится. Но, видно, его ледяная голова была беспамятной. А может быть, на этот раз показалось ему, что солнышко, удалившись от земли, не вернётся больше к ней.
Первыми, на кого он напал, были полярники. Стены домиков у полярников изнутри покрылись инеем, в термосах застыл чай, а гороховый суп, налитый в тарелки, окаменел, и стали тарелки похожи на диски, которые бросают спортсмены на стадионах. Но, к удивлению Сосули, полярники обрадовались. Они обрадовались, конечно, не каменному супу, а тому, что льдина, на которой стоял их домик, стала вдвое толще и крепче. Теперь на неё могли садиться самолёты.
Когда в небе показался самолёт, летевший к полярникам, посиневший от злости Сосуля прямо перед ним начал сбрасывать снеговую сеть. Хотел поймать его, как ловят рыб. Но лётчики подняли самолёт на такую высоту, куда самое лёгкое облачко не поднимается. При этом они зацепили крылом сеть и оторвали от неё кусок, который потом тихо опустился на землю и лёг на неё мягкими сугробами.
В это самое время маленькая девочка Катеришка приехала домой из деревни, где гостила у бабушки. Родители целовали дочку, а она показывала им круглые подсолнухи в камышовой корзине – бабушкин подарок. Когда на радостях все уселись пить чай с пирогом, заговорило радио. Оно передавало важные сообщения. Одно было от полярников: «Ночью ожидается мороз, ветер северный». Так полярники известили людей о том, что Сосуля приближается к ним.
В домах тогда затопили печи, шофёры в автобусах включили обогреватели, продавцы мороженого обулись в валенки, а мальчишки и девчонки стали доставать из чуланов санки, лыжи и коньки.
Сосуля неслышно летел на туче и сбрасывал на землю белую сеть. В темноте ночи, освещаемая далёкими звёздами, сеть мерцала и покрывала поля, повисала на ветках деревьев. Сосуля глядел ледяными глазами, где ложится сеть, и ждал, когда попадётся в неё кто-нибудь живой и начнёт замерзать.
В тишине услышал Сосуля храп. Это храпел медведь в берлоге: под куском снежной сети ему стало ещё теплее. И уж вовсе не испугались рыбы. Они поднялись из омутов к самому льду и смотрели сквозь него, как сквозь стекло, на низкую тучу. Но тут раздался испуганный писк. Это пищала синичка у ствола ёлки. Синичка озябла и боялась попасть в белую сеть. Она пискнула ещё раз и ринулась из-под еловой ветки в ночную темноту. Сосуля погнался за ней и под утро накрыл её сетью.
Сосуля обрадовался. Он сунул в ледяной рот два ледяных пальца и свистнул. Его свист отозвался в печных трубах, и люди поспешили затопить печки, остывшие за ночь. А синичка, распластав крылья по снегу, от страха закрыла глаза. Но Сосуля не хотел, чтобы птица замёрзла сразу, и сам поднял сеть.
Синичка полетела. Она летела уже по улицам города, и ей казалось, что беда миновала. А беда была кругом – Сосуля со всех сторон окружил её сетью.
В это время Катеришка вышла погулять. На бульваре было много ребят. Они отрывали от снежной сети куски и, комкая их в руках, делали снежки. Это было весёлое занятие. Сосуля видел, как ребята расправляются с его добром, но ничего не мог поделать с ними.
Наигравшись вдоволь, Катеришка собралась идти домой. И вдруг она увидела синичку. Птица замерзала. «Эх, если бы на часок вернулось летнее солнышко! – подумала девочка. – Птичка ожила бы!» И тут вспомнила Катеришка о подсолнухах, которые лежали в камышовой корзине. Они были круглые, как солнце, у них сохранились жёлтые лепестки, похожие на солнечные лучики.
Катеришка сбегала домой за подсолнухом и повесила его на ветку берёзы. Синичка устроилась на его круглом краю, выщипала несколько зёрен и съела их. Верно, в серых скорлупках, как в сундучках, хранилось тепло настоящего солнца! Синичка повеселела. Она стала летать, и снежная сеть рвалась, будто не птица её касалась, а зелёный камешек.
Каждую неделю вешала Катеришка на берёзу новое синичкино солнышко. Она боялась, что их не хватит до той поры, когда снова станет тёплым солнце настоящее, и очень ждала весны.
Камышовая корзинка была пустой, когда Катеришку рано утром разбудило большое солнце. Катеришка боялась поверить, что пришла всё-таки весна.
Но ошибки не было! Весна пришла!
Сосуля тоже увидел большое солнце и поплёлся с земли на свою льдину. Он так и не поймал никого бесконечной белой сетью. Даже маленькую синичку не поймал.
Дед и внучка
Новогодний праздник длится недолго. Поздравив ребят и раздав подарки, Дед Мороз и Снегурочка уезжают в свой лесной терем. Там они сразу же принимаются за дела.
Хорошо бы сделать новые сани: старые от долгой езды сильно скрипят. Лошади за праздники устали и отощали, надо лошадей откормить. Надо бы и одежду обновить к будущему празднику.
Дед Мороз – то столяр, то кузнец. Спилит в лесу ровные дубочки, отешет их топором, рубанком острогает, потом пáрит в кипятке. А распарив, согнёт и держит в зажимах, чтобы, высохнув, полозья не разогнулись.
В кузнице дедушка раздувает в горне угли. На жарком огне разогревает серебро. Из серебра куёт коньки Снегурочке, колокольчики под дугу и бубенцы на конскую сбрую.
А внучка шьёт дедушке шапку, рукавицы, кафтан. И себе всё шьёт. Но прежде надо ниток напрясть, холст соткать…
Коней дедушка и внучка кормят овсом и луговой травой. Поят озёрной водой. Белого коня поят, когда белый туман лежит над озером. Красного – на закате солнца, когда вода в озере красная. А вороного – только непроглядной ночью, чтобы шерсть его была черна, как крыло во́рона.
День за днём проходят в работе. За весной лето придёт, за летом – осень. А там и зима настанет. Только-только к самому Новому году дед и внучка успеют все дела сделать.
Минутку-другую посидят в тереме на лавке, как полагается по обычаю перед дорогой, – и понесётся тройка! По сыпучим снегам под хрустальными звёздами, под золотым месяцем Дед Мороз и Снегурочка поедут к тебе на новогодний праздник.