аклеенную на забор. И странное дело – самый небрежный мазок превращался мгновенно в золотой кленовый лист. Скоро на месте скучной серой афиши была гора листьев – жёлтых, оранжевых, чуть зеленоватых посередине, огненно-красных по краям. Листья были так хороши, так похожи на настоящие, что хотелось брать их за длинные упругие черешки и собирать в большие радостные букеты.
– Это ты нарисовал, малыш? – услышал вдруг Кузьма Полкапли Ума. Он было хотел задать стрекача, но, увидев над собой доброе лицо человека и его ласковые глаза, смотревшие из-под полей мягкой шляпы, остался на месте.
– Да, я … – неуверенно протянул Кузьма.
– У тебя же настоящий талант, мой милый! Но почему ты рисуешь на афишах? У тебя нет бумаги? Или ты просто хотел порадовать прохожих этой солнечной картиной?
– Хотел порадовать… – буркнул Кузьма и, почувствовав себя увереннее, добавил: – Мне не жалко, пусть смотрят.
Человек в мягкой шляпе – а это был старый художник – написал на блокнотном листочке свой адрес и велел обязательно прийти к нему со всеми рисунками, которые есть у Кузьмы. Пока художник объяснял, как к нему лучше добраться, около осенней картины собралось много людей. Даже троллейбус, спешивший по графику от одной остановки к другой, пришлось остановить водителю: пассажиры, изумлённые красотой нарисованных листьев, попросили об этом. Все восхищались невиданным мастерством и жалели, что нельзя снять картину с забора и отнести в музей.
– Слышишь, что говорят люди? – улыбнулся старый художник. – Они не ошибаются: у тебя великое будущее.
Кузьма Полкапли Ума целый день рисовал на больших листах бумаги осенние картины. Он и в школу не пошёл из-за этого. А когда к нему пришли ребята и отчитали за прогул, встретил их с гордо поднятой головой. В другое время школьники дали бы лодырю крепкую нахлобучку, а теперь молча стояли как зачарованные. Потом на цыпочках вышли на лестницу. Один из ребят проговорил:
– Вот так Кузьма! Палата ума!
Слухи о художнике Кузьме разнеслись по всему городу. Даже из других мест стали приезжать люди, чтобы посмотреть на его картины. Было решено в самом большом зале города открыть выставку картин Кузьмы.
Последние дни лета, когда весь город жил разговорами о необыкновенном художнике, кленовый осенник провёл в страшном смятении. Большего горя у него не могло быть, большей беды у него не могло случиться. Узнав, что пропали краски, он сразу же принялся делать новые. Но ведь невозможно сделать за несколько суток то, на что ушло целых три месяца. К тому же дни стали короче и небо часто заволакивали мглистые тучи, лили дожди – всё кругом было серым и тусклым.
И ещё боялся осенник, что снова появится мальчишка и снова начнёт бить пиджаком по траве, охотясь за ним. Не знал кленовый осенник, что Кузьма Полкапли Ума пуще всего на свете остерегался, как бы не узнали люди происхождения чудесных красок. Он обходил парк стороной и отговаривал других ходить туда.
Пришла первая осенняя ночь. Все осенники – сколько их было на земле – взяли краски и взобрались на свои кусты и деревья. Устроившись в трещинах коры, балансируя на тоненьких веточках, они красили листья. Вспыхнули багровым огнём кусты жимолости, ряды лип словно окутались тончайшим жёлтым полотном, фиолетовыми стали шары подстриженного боярышника, вереницы берёз по косогорам превратились в золотые паруса, плывущие в синие дали. От этого праздника красок людей охватывали восторг и неясная тревога.
Кленовый осенник тоже начал красить листья своего клёна. Но как мало красок было у него! Их хватило только на то, чтобы покрасить листья около самого ствола. И клён стал похож на огромную лампу: под высоким абажуром из зелёных листьев горел узкий огонь из листьев жёлтых. Скоро жёлтые листья опали с клёна, как и со всех деревьев. А зелёные, удивляя людей, держались до самых холодов. Только морозный ветер оторвал их от веток и засыпал снегом.
Кузьма Полкапли Ума не ходил в парк и не видел странного клёна. Об осеннике, у которого украл чудесные краски, он и думать забыл, но с нетерпением ждал, когда откроется выставка. Все картины в дорогих рамах уже висели на стенах зала. Около касс, где продавались билеты, толпилось каждый день множество людей.
В день открытия Кузьму с почётом первого провели к выставочному залу. К тому времени он уже научился с достоинством кланяться и держать себя как подобает знаменитому мастеру. Распахнув двери, Кузьма Полкапли Ума поклонился всем и движением руки, медленным и значительным, пригласил входить в зал. Люди вошли. И возглас недоумения вырвался у всех… в дорогих рамах ничего не было. Под ними на полу валялись листы бумаги, потемневшие и скрученные. С ними случилось то, что неизбежно случается с осенними листьями. Такое уж свойство имеют краски, сделанные осенниками.
Совет мудреца
С виду будильник был как все будильники. Стоял он тоже, как все будильники, на этажерке. И, как у всех будильников, было у него только одно дело: в нужное время подымать с постели хозяина.
Студент Петя каждый день заводил будильник, сдувал с него пыль, иногда смазывал механизм машинным маслом. Петя относился к будильнику как к товарищу, дорожил дружбой с ним и рассчитывал, что будильник не станет его обманывать. Пете это было очень важно: ведь студенты никогда не высыпаются и, если улеглись в кровать, готовы спать целые сутки.
Но что получалось на деле? Пете надо было идти в парк сажать липы. Будильник позвонил так рано, что Петя в парке до прихода друзей один посадил все деревья. Потом будильник позвонил очень поздно, и Петя опоздал на свидание, которое сам назначил студентке Тоне.
В первый раз Петя ругал будильник, но не очень. Зато в другой раз ему досталось! Студент швырнул в будильник букетик незабудок, топал так, что тряслась этажерка, и ругался:
– Эх ты! Врун несчастный! Бессовестный лжец! Погоди, я тебя разделаю под орех.
– Ты знаешь, что это значит? – спросила этажерка, когда Петя ушёл в институт. – Тебя сначала будут строгать рубанком, потом скоблить ножом, потом тереть наждачной бумагой, потом пропитают олифой, потом намажут краской, потом резинкой сделают на тебе узоры, как на ореховой доске…
– Не продолжай! – испугался будильник.
Он поверил этажерке, ведь она знала всё точно, она сама была разделана именно под орех.
На этажерке этажом выше жил деревянный восточный мудрец. Пете подарил его товарищ по институту, который приехал с Востока. Мудрец день и ночь смотрел в одну точку и, верно, в подтверждение своих мыслей всё время кивал большой головой.
– Слушайте! – обратился к нему будильник. – Сделайте, пожалуйста, чтобы исполнилось моё желание. Не хочу я больше быть будильником.
– Ладно, – проговорил мудрец, – пусть желание твоё исполнится.
Как только были сказаны эти слова, будильник начал расти. Рос, рос, вырос и стал похож на человека. Будильник достал из шкафа Петину рубашку-ковбойку, спортивные брюки, натянул их на толстый живот, крикнул весело «прощайте» и вышел из квартиры. Спускаясь по лестнице, он думал: «Как хорошо, что я догадался бросить это будильное дело. Уж теперь-то я избавлюсь от упрёков!»
Будильник встал у подъезда, разглядывая, что делается на улице. На лавочке сидел пожилой мужчина. Он улыбался прохожим, прохожие улыбались ему и иногда обменивались несколькими словами. «Вот бы и мне так сидеть на солнышке!» – подумал будильник. И только он так подумал – человек поднялся и ушёл. Человек был пенсионером, он пошёл собираться на рыбную ловлю.
Будильник тут же занял лавочку, стал глядеть на прохожих и улыбаться им. Прохожие тоже отвечали улыбками. К лавочке подошёл мальчишка в красном галстуке. Он улыбнулся и спросил:
– Скажите, в этом доме есть ржавые кровати или разбитые радиаторы?
Будильник тоже улыбнулся:
– Конечно! И ржавые кровати, и разбитые радиаторы есть.
– Может, вы знаете, в какой квартире? – оживился мальчик.
– В пятьдесят седьмой, – не задумываясь, ответил будильник.
– За мной! – крикнул мальчишка приятелям и помчался во двор.
– Не проходила ли здесь собака? Рыжая. С большой серебряной медалью? – обратилась к будильнику старушка. Она не улыбалась. Ей было не до улыбок.
Но будильник всё равно улыбнулся и сказал:
– Проходила. Её хвост только что торчал из-за газетного киоска.
Старушка побежала к киоску. А около лавочки остановился мужчина в тюбетейке. Мужчина был приезжий. На его плече лежал свёрнутый в огромную трубу, тяжёлый, как бревно, ковёр.
– Где останавливается автобус? – с улыбкой спросил мужчина.
– Здесь, – улыбнулся будильник.
Мужчина сбросил ношу, вытер пот и стал глядеть вдоль улицы. Пока он стоял, много автобусов проехало мимо, и ни один не остановился.
– Что же вы меня обманули? – нахмурился приезжий.
– Что же вы меня обманули? – тут же послышался голос старушки. Её собака нашлась вовсе не за газетным киоском, а у телефонной будки за углом.
– Что же вы меня… – Мальчишка в красном галстуке был вежлив и не сказал слова «обманули», но все и так догадались, какого слова здесь не хватало.
Будильник вздрогнул. «Опять меня бранят». Он вспомнил ссоры с Петей и подумал, что человек в тюбетейке сейчас швырнёт в него пудовым ковром, а старушка натравит собаку. Тогда он встал с лавочки, обхватил живот руками и, переваливаясь, побежал с улицы.
Будильник не умел пользоваться лифтом. В Петину квартиру он подымался пешком и так устал, что упал около этажерки. Отдышавшись, он разделся и попросил мудреца превратить его снова в обычный будильник. «Что же мне теперь делать, – хныкал будильник, – может быть, вы, сосед, посоветуете?»
Мудрец долго не отвечал. За один день он сказал столько, сколько полагается сказать хорошему мудрецу за всю жизнь. Но то ли ему стало очень жалко будильник, то ли просто нельзя было мудрецу не ответить на вопрос, он произнёс ещё два слова:
– Перестань обманывать.
Это действительно был мудрый совет.