Бенедикт:
— Что это, чёрт возьми, значит?
— А что вы думаете, это значит? Ваш клиент заявляет, что это была самооборона.
— Вы спрашивали о причине смерти. Так вот ответ: сломанная шея. И у меня есть для вас новость. Сломанная шея редко бывает результатом самообороны.
— Прежде всего, мы отрицаем причастность к смерти этого парня…
Она подняла руки.
— Давайте не будем.
— Это не важно, — сказал я. — Вы можете угрожать, как вам угодно. Я всё равно ничего не знаю.
— Отто в это не поверил, так?
Голос Боба: «Где она?»
Малхолланд наклонился ко мне.
— Неужели вы такой глупый, чтобы думать, что это конец? Вы думаете, что они теперь просто о вас забудут? В первый раз они вас недооценили. В следующий раз они не допустят такую ошибку.
— Кто эти «они»? — спросил я.
— Серьёзные плохие люди. Это всё, что тебе нужно знать.
— Бессмыслица, — сказал Бенедикт.
— Слушайте меня внимательно. Они могут найти Натали первыми или это можем сделать мы. Ваш выбор.
Я повторил снова:
— Я и вправду не знаю ничего.
Что было правдой. И более того, у Малхолланда осталась последняя надежда, которая казалась маловероятной.
Что я смогу найти её.
Глава 24
Бенедикт вёл машину.
— Не хочешь объясниться?
— Это длинная история.
— Это длинный путь. Кстати говоря, где мне тебя высадить?
Хороший вопрос. Я не мог вернуться на кампус, не только потому, что мне там не рады, но и потому что, как напомнили детективы Малхолланд и Телеско, очень плохие люди хотят меня найти. Я задавался вопросом, Джед и Куки относятся к этим плохим людям, как Боб и Отто, или это две разные группировки плохих людей, которые охотятся за мной. Боб и Отто были хладнокровными профессионалами. Просто забрали меня практически из офиса. Джед и Куки были неуклюжими любителями — неуверенными, злыми, испуганными. Я не понимал, что это значит, но подозревал, что это важно.
— Не знаю.
— Я поеду на кампус, хорошо? А ты пока просветишь меня, что происходит?
Так мы и сделали. Бенедикт не сводил глаз с дороги, постоянно кивая в процессе рассказа. Его лицо оставалось неподвижным, руки лежали на десять и на два часа на руле. Когда я закончил, он несколько мгновений не говорил ничего, а потом:
— Джейк?
— Да?
— Тебе нужно остановиться.
— Сомневаюсь, что могу.
— Куча людей хочет убить тебя.
— Начнём с того, что я вообще никогда не был популярен.
— Правда, но в этот раз ты столкнулся с серьёзными каками.
— Ты профессор гуманитарных наук и используешь такие слова.
— Я не шучу.
Я и так знал это.
— Эти люди в Вермонте, — сказал Бенедикт. — Кто они?
— Старые друзья в каком-то роде. В смысле, это самая странная часть всего этого. Джед и Куки оба присутствовали, когда я впервые встретился с Натали.
— А теперь они хотят убить тебя?
— Джед думает, что я как-то связан с убийством Тодда Сандерсона. Но я никак не могу понять, почему это его волнует и откуда он знал Тодда. Между ними должна быть какая-то связь.
— Связь между этим Джедом и Тоддом Сандерсоном?
— Да.
— Ответ очевиден, разве нет?
Я кивнул.
— Натали.
— Ага.
Я задумался.
— Первый раз, когда я увидел Натали, она сидела рядом с Джедом. У меня даже закралась мысль, а не встречаются ли они.
— Так вот сейчас это звучит, как будто у вас у троих есть какая-то связь.
— В смысле?
— Половые сношения с Натали.
Мне это не понравилось.
— Ты не знаешь наверняка, — слабо запротестовал я.
— Могу я сказать кое-что очевидное?
— Если хочешь.
— Я знаю женщин, — сказал Бенедикт. — Рискну прослыть хвастуном, но некоторые даже назвали бы меня экспертом в этом вопросе.
Я сделал гримасу.
— Рискнёшь?
— Некоторые женщины — это ходячие неприятности. Ты понимаешь, о чём я?
— О неприятностях.
— Правильно.
— И, похоже, ты собираешься сказать, что Натали одна из таких женщин.
— Ты, Джед, Тодд, — сказал Бенедикт. — Без обид, но этому есть только одно объяснение.
— И какое?
— Твоя Натали сумасшедшая шлюха.
Я нахмурился. Мы проехали ещё немного.
— У меня есть гостевой домик, который я использую, как офис, — сказал Бенедикт. — Ты можешь остановиться там, пока всё не рассосётся.
— Спасибо.
Мы проехали ещё немного.
— Джейк?
— Да?
— Мы всегда сильнее всего влюбляемся в сумасшедших. Это проблема всех мужчин. Мы все заявляем, что ненавидим драму, но на самом деле это не так.
— Очень глубокомысленно, Бенедикт.
— Могу я спросить ещё кое-что?
— Конечно.
Мне показалось, что он сильнее сжал руль.
— Как так получилось, что ты увидел некролог Тодда?
Я повернулся к нему.
— Что?
— Его некролог. Как ты увидел его?
Я гадал, отразилось ли смятение на моём лице.
— Он был на главной странице сайта колледжа. Что конкретно ты пытаешься узнать?
— Ничего. Мне просто интересно, вот и всё.
— Я же тебе рассказывал об этом в моём кабинете. И ты подстрекал меня отправиться на похороны, помнишь?
— Помню. И теперь я подстрекаю тебя оставить это дело.
Я не отвечал. Мы ехали некоторое время в тишине. Потом Бенедикт нарушил её.
— Меня ещё кое-что волнует.
— Что?
— Как полиция нашла тебя в доме сестры Натали?
Меня волновал тот же вопрос, но теперь я понял, что ответ очевиден.
— Шанта.
— Она знала, где ты?
Я рассказал, что звонил ей, и что по глупости оставил одноразовый телефон. Если полиция может отследить ваш телефон по номеру (который, наверняка, определился у Шанты), следовательно, они могут отслеживать и одноразовый телефон тоже. Он всё ещё был у меня в кармане, и я раздумывал, не выкинуть ли его в окно. Нет нужды. Не по поводу полицейских я волновался больше всего.
После того, как президент Трипп попросил, чтобы я уехал с кампуса, я упаковал вещи в чемодан и положил их в офисе в Кларк Хаус. Меня мучил вопрос, мог ли кто-нибудь, я не знаю, следить за моим домом или офисом на кампусе. Это казалось излишним, но какого чёрта. Бенедикт хотел припарковаться подальше. Мы посмотрели, нет ли чего подозрительного. Не было.
— Отправим студентов, чтобы забрать твои вещи, — сказал он.
Я покачал головой.
— Один студент уже пострадал.
— Здесь не будет никакого риска.
— И всё же.
Кларк Хаус был заперт. Я осторожно зашёл через чёрный ход, взял свои вещи и поспешил назад в машину Бенедикта. Никто в меня не стрелял. Очко в пользу хороших парней. Бенедикт поехал назад к своему дому и высадил меня у гостевого домика.
— Спасибо.
— Мне нужно проверить кучу работ. У тебя всё будет нормально?
— Конечно.
— Тебе нужно показать доктору голову.
У меня ещё были остаточные боли. Было ли это из-за сотрясения мозга, истощения, стресса или от всего вместе, не знаю. В любом случае, не думаю, что доктор смог бы помочь. Я ещё раз поблагодарил Бенедикта и пошёл устраиваться в комнате. Достал свой ноутбук и поставил его на стол.
Настало время провести кибер-расследование.
Вам, наверное, интересно, с чего это вдруг я стал высококлассным следователем или откуда я знаю, как проводить кибер-расследования. Нет, я не высококлассный следователь и не знаю, как проводить кибер-расследования. Но я знаю, как делать такие вещи в Гугле. Это я и собирался сейчас сделать.
Сначала, я набрал в поиске: 24 мая, шесть лет назад.
Эта дата стояла на фотографии, которую нью-йоркская полиция показала мне. Раз она стояла там, то логично предположить, что события происходили в этот день, и, вероятно, это было преступление. Следовательно, это может быть в новостях. Маловероятно? Думаю, да. Но это было начало.
Я нажал кнопку «найти». Выскочило множество ссылок на наиболее популярную новость о торнадо в Канзасе. Я добавил в поиск «Нью-Йорк» и снова нажал кнопку «найти». Первая история рассказала мне, что Нью-Йорк Рейнджерс проиграли Баффало Сейбрз 2:1. Вторая ссылка: Нью-Йорк Метс одержали верх над Аризона Даймондбэкс со счётом 5:3. Люди, мы одержимое спортом общество.
Наконец, я нашёл сайт, на котором были размещены ежедневные газеты Нью-Йорка и их архивы. На протяжении двух недель первые полосы газет обсуждали ряд наглых ограблений банков Нью-Йорка. Преступники вламывались ночью и не оставляли никакого следа, за что получили прозвище «Невидимки». Броско. Потом я открыл ссылку архива 24 мая шесть лет назад и начал просматривать новости по секциям.
Главные новости дня: вооружённый человек ворвался во французское посольство. Полиция взяла героиновых наркодельцов, работающих на украинскую преступную группировку. В тот день проходил суд над полицейским по имени Джордан Смит, обвиняющимся в изнасиловании. Пожар в доме на Стейтен-Айленде был признан подозрительным. Менеджер хэдж-фонда Салем Гамильтон обвинялся в создании финансовой пирамиды. Против контролёра штата были выдвинуты обвинения в нарушении этики.
Это было бесполезно. Или, может быть, наоборот. Может быть, Натали была членом украинской преступной группировки. Может быть, она знала менеджера хэдж-фонда — на фотографии с камеры наблюдения место выглядит, как вестибюль в офисном здании — или контролёра штата. А где я был в этот день шесть лет назад? 24 мая. Занятия подходили к концу. На самом деле, возможно, именно тогда они и заканчивались.
Шесть лет назад.
Моя жизнь была в беспорядке, как недавно напомнил Бенедикт в Библиотечном баре. Месяцем ранее умер мой отец от сердечного приступа. Дело с диссертацией продвигалось плохо. 24 мая. Как раз тогда профессор Трейнор устроил вечеринку в честь выпускного, где напились несовершеннолетние. Я хотел, чтобы его серьёзно наказали, тем самым внеся напряжённость в мои отношения с профессором Юмом.
Но моя жизнь была здесь ни при чём. А вот жизнь Натали — напротив.
Фотография с камеры наблюдения была сделана 24 мая. Я задумался на мгновение. Допустим, 24 мая произошло