— Ты собираешься в меня стрелять или нет?
— Мне нужно, чтобы ты понял.
— Думаю, я понял. Как мы уже с тобой говорили, ты работал обвинителем. Ты засадил несколько очень плохих парней за решётку. Они пытались отомстить тебе.
— Они не просто пытались, — сказал он тихо, снова посмотрев на фотографию Мари-Анн. — Они забрали её. Они даже… они даже ранили её.
— О, нет.
Его глаза наполнились слезами.
— Это было предупреждение. Мне удалось забрать её. Но тогда я понял, что нам нужно смываться.
— Так почему вы не смылись?
— Нас бы нашли. Картель Ганы работает с латиноамериканской мафией. У них есть свои люди везде. Куда бы мы ни направились, они бы нашли нас. Я хотел сфальсифицировать смерти для нас двоих, но…
— Но что?
— Но Малкольм сказал, что они ни за что не купятся на это.
Я сглотнул.
— Малкольм Юм?
Он кивнул.
— Понимаешь, у «Нового начала» есть местные люди. Они узнали о моей ситуации. Профессор Юм был назначен ответственным за меня. И всё-таки он нарушил протокол. И отправил меня сюда, потому что, думаю, здесь я был полезнее и как преподаватель и как помощник другим людям.
— Ты имеешь в виду, таким как Натали?
— Я не знаю ничего об этом.
— Ага, точно.
— Всё очень раздроблено. Разные люди имеют дело с разными аспектами деятельности и разными членами фонда. Я работал только с Малкольмом. Например, я провёл некоторое время на учебной базе в Вермонте, но лишь несколько дней назад узнал о Тодде Сандерсоне.
— Так наша дружба была частью работы? Ты следил за мной?
— Нет. Зачем мне нужно следить за тобой?
— Из-за Натали.
— Я уже говорил. Я никогда не встречался с ней. И не знаю ничего об её деле.
— Но у неё есть некое дело, так?
— Ты не понимаешь. Я не знаю, — он покачал головой. — Никто ничего мне не говорил о твоей Натали.
— Но в этом есть смысл, не так ли? Ты же мне откроешь глаза?
Он не ответил.
— Ты назвал это заведение не усадьба, а учебная база. Как умно замаскировать её под удалённую усадьбу художников. Кто заподозрит, а?
— Я и так сказал уже слишком много. Это не важно.
— Чёрта с два. «Новое начало». Можно было догадаться по названию. Так вот, что они делают. Дают людям «новое начало», новую жизнь. Наркокартель хотел, чтобы ты умер. Они спасли тебя. Дали тебе возможность начать жизнь заново. Не знаю, что это именно. Наверное, поддельные документы. Правдоподобную причину, чтобы исчезнуть. Мёртвое тело в твоём случае. Или, может быть, заплатить коронерам или полицейским, не знаю. Возможно, какое-нибудь обучение, как себя вести, языку или новому акценту, может быть, одеваться ужасно, как ты. Кстати, теперь ты можешь снять эти дурацкие очки?
Он почти улыбнулся.
— Не могу, раньше я носил линзы.
Я покачал головой.
— Шесть лет назад Натали была на учебной базе. И я до сих пор не знаю почему. Предполагаю, что это как-то связано с той фотографией с камеры наблюдения, которую мне показывала нью-йоркская полиция. Может быть, она совершила преступление, но я думаю, что она стала свидетельницей чего-то. Чего-то серьёзного.
Я остановился. Что-то здесь не складывалось, но я продолжил.
— Мы встретились, влюбились. Возможно, это вызвало неодобрение или, не знаю, она была там по другой причине, когда начались наши отношения. На самом деле я не знаю, что именно случилось, но внезапно Натали понадобилось исчезнуть. Причём быстро. Если бы она захотела забрать меня с собой, то как бы отреагировали организаторы?
— Отрицательно.
— Правильно. Как в вашем с Мари-Анн случае, — теперь я едва мог устоять, чтобы не задуматься о том, как кусочки один за другим встают на свои места. — Но Натали знала меня. Она знала, что́ я чувствую по отношению к ней. Она знала, что если просто бросит меня, я ни за что не куплюсь на это. Так же, как она знала, что если неожиданно исчезнет, я пойду за ней, хоть на край света. И что я ни за что не сдамся.
Бенедикт просто смотрел на меня, не говоря ни слова.
— И что случилось дальше? — продолжил я. — Думаю, что организаторы могли бы сфальсифицировать её смерть, как твою, но в её случае никто бы не поверил в это. Если такие парни, как Дэнни Цукер и нью-йоркская полиция ищут её, им понадобятся очень веские доказательства её смерти. Им бы понадобилось её тело, или, не знаю, тест ДНК. Короче, это бы не сработало. Поэтому она инсценирует фальшивую свадьбу. Со всех сторон это было идеальное решение. Свадьба убедила бы меня и в то же время убедила бы её сестру и близких друзей. Двух зайцев одним выстрелом. Она сказала мне, что Тодд её бывший, и что недавно она поняла, что он был её настоящей любовью. Это было более правдоподобно, чем парень, которого она только что встретила. Но когда я спросил Джули о нём, она ответила, что Натали не встречалась с Тоддом. Она думала, что это головокружительный роман. Так или иначе, мы все думали, что это странно, но что мы могли поделать? Натали вышла замуж и уехала.
Я посмотрел на него.
— Я прав, Бенедикт? Или Джамал? Или как, чёрт возьми, тебя зовут? Я хотя бы близко к правде?
— Я не знаю. Я не вру тебе. Я ничего не знаю о Натали.
— Ты собираешься в меня стрелять?
У него в руке до сих пор был пистолет.
— Нет, Джейк, не думаю.
— Почему нет? Как же твоя драгоценная клятва?
— Клятва вполне настоящая. Ты даже не представляешь насколько.
Он достал из кармана маленькую коробочку. В похожей моя бабушка хранила таблетки.
— Мы все носим с собой такие.
— Что там?
Он открыл. Внутри были одна чёрно-жёлтая капсула.
— Цианид, — сказал он обыденно, но из-за этого слова в комнате, кажется, стало прохладнее. — Кто бы ни схватил Тодда Сандерсона, должно быть, он застал его врасплох, посему у Тодда не было возможности съесть таблетку.
Он сделал шаг ко мне.
— Теперь ты понимаешь? Понимаешь, почему Натали взяла с тебя обещание?
Я просто застыл на месте, не в состоянии даже двинуться.
— Если ты её найдёшь, ты убьёшь её. Вот так всё просто. Если скомпрометировать организаторов, то умрёт множество людей. Хороших людей. Людей, как твоя Натали и моя Мари-Анн. Людей, как ты и я. Теперь ты понимаешь? Понимаешь, почему я должен убедить тебя оставить это дело?
Я понимал. Но всё равно злился.
— Но должен же быть какой-нибудь другой выход.
— Нет.
— Ты просто не задумывался об этом.
— Задумывался, — сказал он очень мягким голосом. — Столько раз, что ты себе даже представить не можешь. Годы и годы. Ты просто не представляешь.
Он положил коробочку в карман.
— Джейк, ты же знаешь, что я говорю правду. Мы с тобой лучшие друзья. После женщины, которую я никогда не увижу, и до которой я никогда не дотронусь, ты самый важный человек на земле для меня. Пожалуйста, Джейк. Не заставляй убивать тебя.
Глава 28
Я почти купился на это.
Поправка: я купился на это на долгое время. На первый взгляд, то, что Бенедикт хотел, чтобы я всё время называл его так, чтобы случайно не вышла промашка, абсолютно нормально. Я должен был отступить.
Конечно же, я не знал деталей. Я не знал всего, касательно «Нового начала». Не знал точно, почему исчезла Натали и куда она направилась. Правда в том, что я даже не знал, жива ли она. Нью-йоркская полиция подозревала, что она мертва. Не знаю почему, но, вероятнее всего, они предположили, что если такие ребята, как Дэнни Цукер и Отто Деверо хотят твоей смерти, то человек, наподобие Натали, не сможет спастись и оставаться в тени шесть лет.
И было ещё много этих «я не знал». Я не знал, как работает «Новое начало», как учебная база маскируется под усадьбу, чем занимаются Джед и Куки, какая роль у каждого в этой организации. Не знал, скольким людям они помогли исчезнуть, и когда начали свою деятельность, хотя согласно официальным записям — двадцать лет назад, во времена студенчества Тодда. Этими «не знал» я мог бы построить целый комфортабельный дом. Это уже не имеет значения. Что имело значение, так это то, что жизни людей были под угрозой. Я понимал клятву, которую дал Бенедикт. Я понимал тех, кто готов пожертвовать стольким и взять на себя риск быть убитым, чтобы защитить себя и своих любимых.
Осознание того, что мои отношения с Натали не были ложью, что она пожертвовала настоящей любовью, чтобы спасти наши жизни, приносило огромное утешение. Но осознание этого в совокупности с невозможностью что-либо сделать разрывали моё сердце. Боль вернулась, с одним лишь отличием — она стала ещё сильнее.
Как уменьшить эту боль? Ага, догадываюсь. Мы с Бенедиктом отправились в Библиотечный бар. В этот раз мы даже не стали притворяться, что объятия незнакомок помогут нам. Мы знали, что единственные друзья — Джек Дэниэлс и водка Кетел — помогут нам сгладить или, по крайней мере, слегка смягчить эту жгучую боль.
Мы были погружены в общение с Джеком-Кетелем, когда я задал один простой вопрос:
— Почему я не могу быть с ней?
Бенедикт не ответил. Его внезапно что-то привлекло на дне его стакана. Он надеялся, что я прекращу. Но я не остановился.
— Почему я не могу тоже исчезнуть и жить вместе с ней?
— Потому что.
— Потому что? Тебе что, пять лет?
— А ты бы хотел этого? Бросить преподавание, свою жизнь, всё?
— Да, — ответил я без колебаний. — Конечно же, хотел бы.
Бенедикт снова уставился на свой стакан.
— Ага, понимаю, — сказал он грустнейшим голосом.
— Так?
Бенедикт закрыл глаза.
— Прости. Но ты не можешь.
— Почему?
— По двум причинам. Первая, так не делается. У нас есть протокол, и чёткое разделение полномочий. Это слишком опасно.
— Но я бы смог, — сказал я и услышал в своём голосе мольбу. — Это было шесть лет назад. Я мог бы сказать, что переезжаю за границу или…
— Ты говоришь слишком громко.
— Извини.
— Джейк?
— Да?
Он посмотрел мне в глаза, и я выдержал его взгляд.