В телевизионном шоу «Вопросы и ответы», когда 15 декабря 2011 года он перед камерами отвечал на вопросы тщательно отобранной аудитории, так же как на звонки не менее тщательно проверенных людей со всей страны, Путин не согласился с идеей о том, что Чечня и весь Северный Кавказ – основной источник проблем для России. Отвечая на вопрос женщины, сына которой избили выходцы с Северного Кавказа, Путин сказал: «Во-вторых, хочу сказать, что, поверьте мне, и кавказские ребята могут проявлять самые лучшие человеческие качества. А что касается хулиганов, то они могут быть и с Кавказа, и из Москвы, и, к сожалению, из моего родного Ленинграда, Петербурга, откуда угодно»[237]. В посвященной межнациональным отношениям статье «Россия – национальный вопрос», опубликованной в январе 2012 года в «Независимой газете», Путин так же прямо критикует призыв «Хватит кормить Кавказ»: «Глубоко убежден, попытки проповедовать идеи построения русского «национального», моноэтнического государства противоречат всей нашей тысячелетней истории. Более того, это кратчайший путь к уничтожению русского народа и русской государственности. Да и любой дееспособной, суверенной государственности на нашей земле.
Когда начинают кричать: «Хватит кормить Кавказ», – ждите, завтра неизбежно последует призыв: «Хватит кормить Сибирь, Дальний Восток, Урал, Поволжье, Подмосковье…». Именно по таким рецептам действовали те, кто привел к распаду Советский Союз.
Что касается пресловутого национального самоопределения, которым, борясь за власть и геополитические дивиденды, не раз спекулировали политики самых разных направлений – от Владимира Ленина до Вудро Вильсона, – то русский народ давно самоопределился. Самоопределение русского народа – это полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром. И этот выбор русский народ подтверждал раз за разом – и не на плебисцитах и референдумах, а кровью. Всей своей тысячелетней историей»[238].
Эта статья Путина примечательна тем, что в ней делается упор на важности обеспечить выживание русского государства и привязке этого выживания (за которое миллионы людей отдали свои жизни) к защите многонациональности России. Как и в случае с другими публикациями и выступлениями Владимира Путина, в статье приводятся плоды размышлений многих других русских мыслителей, в основном – из 90-х. В данном случае многие ключевые идеи принадлежат Валерию Тишкову, директору Института этнологии и антропологии Российской академии наук. В 1992 году Тишков организовал первое в России министерство по делам национальностей, чтобы помочь Борису Ельцину предотвратить угрозу распада Российской Федерации. На посту министра он пробыл всего год, а потом вернулся в Академию наук[239]. Наибольшую активность это министерство проявляло в тот период, когда Москве пришлось под давлением заключать двухсторонние соглашения с Татарстаном и другими регионами России. Затем к его задачам добавились вопросы миграционной политики. Министерство было упразднено указом Путина в 2001 году, как раз тогда, когда он начал подчеркивать важность единого русского государства[240].
Тишков в своих исследованиях, посвященных вопросам национальности и этнической принадлежности в России, постоянно критиковал жестокость, проявленную Москвой по отношению к Чечне и чеченцам. Он подчеркивал важность вовлечения Чечни в общероссийскую политику и примирения между Москвой и чеченским народом[241]. Тишков также был одним из главных проводников идеи о воспитании гражданского, или «постнационалистического», понимания идеи «быть русским» – то есть быть «российским», а не «русским» гражданином. Во всех своих книгах и статьях он настаивал на употреблении нейтрального слова «российский» в тех случаях, когда делались официальные отсылки к чему-либо «русскому». Это должно было делаться для того, чтобы преодолеть конкретную привязку к этнической «русскости», происходящей из идеи русского государства или концепции «народа»[242]. Ельцин тщательно придерживался всех этих рекомендаций во время своих публичных выступлений в 1990-е годы, точно так же, как Путин поддержал эту идею, говоря «российская идея» и «россияне» в своем «Послании тысячелетия».
С точки зрения Путина, разобщенность, подобно революционным изменениям или недостатку запасов и ресурсов, – прямая угроза выживанию русского государства. Сохранение единства и стабильности любой ценой – даже если для этого потребовалось сровнять Грозный с землей и убить тысячи граждан России, – необходимо для обеспечения выживания страны. Во время блокады Ленинграда, обернувшейся тяжелыми последствиями для семьи Путина – гибелью ребенка, – около миллиона человек погибли ради того, чтобы город не пал. Еще больше погибли во время Второй мировой войны ради того, чтобы страна пережила нацистское вторжение и победила. И действительно, в этот трудный для страны период Иосиф Сталин, руководивший Советским Союзом во время войны, отбросил собственную практику разделять историю на царский и советский периоды и обратился к ней в поисках символов единства, подходящих для объединения всего советского населения в этой борьбе за выживание.
Образ «Матери-России» потеснил образ СССР. Женщина в платке с плаката призывала людей сражаться за выживание страны – «Ты нужен матери» было эквивалентом плаката «Uncle Sam needs you» в США[243]. На военных плакатах, призывавших русских сражаться с нацистской Германией в 1942 году, появились такие древнерусские герои, как Александр Невский, разгромивший вторгшихся рыцарей Тевтонского ордена на той же территории, но на 700 лет раньше, в 1242 году[244]. Для объединения многонационального советского населения Сталин также искал кандидатов в национальные герои среди других этнических групп по всему Советскому Союзу, включая Среднюю Азию и Северный Кавказ. Вторая мировая война стала Великой Отечественной и обеспечила Владимира Путина и многих других, родившихся во время нее и вскоре после ее окончания, ультимативной историей про выживание.
Единство, примирение и наследие выживших белогвардейцев
Сталин искал в дореволюционной истории России героев, которые могли бы послужить объединению в 1940-е и помочь стране выжить во Второй мировой войне. Путин продолжил делать то же самое в 2000-е. Другой группой, которую Путин использовал для оформления своей задачи по поиску единства, были так называемые белогвардейские эмигранты. Многие из них были государственниками, бывшими слугами царя или интеллектуалами, поддерживавшими царский режим, покинувшими страну, когда Российская империя пала, и, таким образом, пережившие последствия революции 1917 года. Проживая в Европе и в небольшом количестве в США, они хранили идею Русского государства, даже если отрицали идеологию, господствовавшую в СССР. В составе этих групп было много писателей, использовавших время в изгнании для попыток определить новую идеологическую базу для возрождения России на тот случай, если СССР все-таки падет (что и произошло в 1991 году). В 30-е, 40-е и даже в 80-е годы эти писатели бурно обсуждали главный вопрос – «Что есть Россия?». При этом советский опыт в расчет не принимался. По существу, они сформировали стратегический резерв и хранилище «русской мысли». Их идеи пришли в Россию в 90-е и послужили связующим звеном между постсоветской Россией и имперским периодом, перекрыв коммунистическую пропасть шириною в семьдесят лет[245]. Среди таких писателей-эмигрантов особенно выделяются двое: религиозный философ Иван Ильин (1883–1954) и лингвист Николай Трубецкой (1890–1938). Вместе с советским историком, этнографом и географом Львом Гумилевым (1912–1992) они внесли наиболее заметный вклад в формирование идей о возрождении России, с которыми господин Путин ассоциировал себя в 2000-е.
Работы Ивана Ильина стали, наряду с высказываниями Петра Столыпина, любимым источником постоянных отсылок Владимира Путина во время президентских и премьерских сроков последнего. Так же как и у Столыпина, у Ильина было что сказать про восстановление государства и патриотизм. В своих работах Иван Ильин подчеркивал важность формирования новой русской национальной самоидентификации в ответ на трудные времена и с целью создания новых принципов управления государством. Ильин писал, что поиск этой самоидентификации должен вестись политически, культурно и духовно обновленной элитой общества. Он полагал, что самоидентификация России должна базироваться в первую очередь на религиозной вере и «любви к своей стране». Ильин требовал от русской элиты как «христианизации» правительства России, так и помощи в «свободном творчестве» русских людей. Он предостерегал элиту от переоценки силы правительства и защищал идею создания сильного среднего класса – свободного и богатого крестьянства и «братского» рабочего класса, поддерживающего действия правительства. Ильин был против вмешательства правительства в частную жизнь и в деятельность корпораций. Несмотря на то, что поддерживал прогрессивную «христианизацию» России, Ильин особо настаивал на необходимости разделения церкви и государства и развитии веротерпимости[246]. И наконец, Ильин был горячим поклонником сильного правового государства[247]. Путин на словах поддерживал все эти концепции.
Сразу несколько аналитиков указали на интерес Путина (и его кремлевской команды) к Ильину и его трудам – особенно аналитики отметили упоминание Путиным Ильина в его обращениях к народу в 2005, 2006 и 2007 годах