Мы сидели в тишине, пока я набирала первый флакон с кровью.
Он смотрел мимо меня, и я проследила за его взглядом до вазы на журнальном столике, в которой стояли три цветка. Последний я подарила ему, когда была еще в полубессознательном состоянии, хотя я не помнила, как это сделала. Он немного помялся в суматохе последних дней, но был все так же прекрасен, как и его собратья, — лепестки идеально черные и ярко-красные.
— Я по-прежнему не вижу в них ничего необычного, — ворчал он.
— Они очень необычные. Честное слово.
— Я уже начинаю думать, что ты мне лжешь.
— А если и так?
Мой голос был на удивление легкомысленным. Я уже не была так обеспокоена тем, что Вейл в лучшем случае выгонит меня из своего дома, а в худшем съест. Возможно, я даже подозревала, что какая-то его часть наслаждалась моим присутствием.
Я смотрела, как его кровь наполняет стеклянный флакон. Но я чувствовала на себе его пристальный взгляд.
— Будут последствия.
Что-то в его голосе заставило меня замереть. Это не было угрозой. Это не было и шуткой, хотя в нем слышалась приятная нотка шутки. Я чувствовала на себе его взгляд, и еще до того, как подняла глаза, я знала, какое выражение будет на его лице.
Я не убирала руки, но ощущение его кожи на моей вдруг стало непреодолимым.
Я столкнулась с его взглядом. Выражение лица было таким, каким я его себе представляла: слабая ухмылка, холодный взгляд. И все же… в его глазах мелькнуло что-то менее отстраненное, когда они слегка опустились. Опустились, как я поняла, к моему рту.
— Последствия, — насмешливо сказала я.
— Что? Я очень опасен. Ты не боишься возможного наказания?
Мурашки пробежали по моей коже, подстрекаемые насмешливой мелодией его голоса, медленно произносящего это слово.
Даже я понимала, что то, чем он меня дразнит, то, что он мне обещает, — это нечто совсем иное, чем то, что он сделал с напавшими на меня в лесу.
Хотя, возможно, это не менее опасно.
Когда мои глаза встретились с его глазами, я не смогла отвести их. Кончики пальцев покалывало, я остро ощущала каждый мускул под своими руками. Мое сердце забилось чуть быстрее. Я знала, что он чувствует мой запах.
Однажды он уже приглашал меня в свою постель. Тогда я едва не поддалась искушению. Я бы солгала, если бы сказала, что не испытываю искушения сейчас. Любопытство было моим самым большим пороком.
В последние недели я много времени проводила, думая о Вейле. В некотором смысле я была одержима им. Каждый день я целыми днями смотрела на его кровь. Восхищалась ее красотой. Восхищалась тем, что она движется с той же вечной грацией, что и остальные части его тела.
Он был, признаюсь себе, очень красивым мужчиной.
Он слегка наклонился вперед.
— Скажи мне, мышка…
БАХ.
БАХ.
БАХ.
Я подпрыгнула. Игла выскочила из руки Вейла, забрызгав мою грудь кровью. Я сбила локтем один из флаконов, и не успела даже ужаснуться этому, как его рука метнулась, чтобы поймать его — движение было настолько плавным и быстрым, что я даже не успела заметить, как он протянул мне флакон.
— Закупорь флакон пробкой. Судя по всему, моя кровь — ценный материал в твоем изучении.
БАХ БАХ БАХ.
Стук становился все настойчивее. Вейл оглянулся через плечо на главный коридор и входную дверь за ним.
Я убрала флаконы немного взволнованная.
Первой моей мыслью было, что кто-то узнал о том, что Вейл сделал, чтобы защитить меня, и пришел мстить. Но хотя стук был громким, в нем не было ярости или злости. И Вейл не выглядел обеспокоенным, только раздраженным.
Он не двигался.
— Ты… не хочешь открыть? — спросила я.
— Нет, не хочу.
Я и забыла. Он не любил открывать двери.
Но удары продолжались, их ритм становился все быстрее, пока, наконец, Вейл не издал раздраженный вздох, встал и пошел к двери.
Я последовала за ним. Я ничего не могла с собой поделать. Он был прав, я была любопытной.
Вейл открыл дверь одним резким движением.
Спотыкаясь, я попятилась назад.
У человека, стоявшего на пороге, не было лица.
Глава
11
Безликий человек молча стоял на месте.
А может, это был и не человек вовсе, а лишь его видимость. Он — она? Оно? — существо было лишь серебристым силуэтом, края его формы были окрашены лунным светом, а сердцевина его тела была почти прозрачной. Я могла видеть лес прямо через центр его груди и центр его лица. Оно было почти таким же высоким, как Вейл, хотя и гибким, его конечности были тонкими и слегка бесформенными, лишь намек на кости и мускулы.
Вейл выглядел совершенно невозмутимым.
— Я же сказал тебе сюда не возвращаться, — огрызнулся он.
Если существо было способно услышать или понять его, оно не подало никакого знака. Вместо этого оно просто протянуло руку. На ладони лежало одно письмо.
— Я не хочу брать это, — сказал Вейл.
Существо не шелохнулось.
Вейл застонал и выхватил письмо.
— Отлично. Вот. Теперь исчезни.
Фигура начала исчезать, и я смотрела на нее широко раскрытыми глазами, желая увидеть, как оно пропадет. Но Вейл просто захлопнул дверь, и выражение его лица заставило меня вздрогнуть.
Он выглядел… раздраженным. Более чем раздраженным. Раздраженным он был тогда, когда я впервые появилась у его двери. Сейчас его выражение лица было еще более жестким, челюсть сжата, кулак сжимается вокруг письма, которое теперь сминалось в его пальцах.
— Что это было? — спросила я.
— Ничего.
— Это была магия Ниаксии?
— Это было… что? — Он смотрел на меня, моргая, как будто был настолько погружен в свои мысли, что на мгновение забыл о моем присутствии. — А, да.
— Так это из твоего дома.
Он усмехнулся.
— Из моего дома.
— Из Обитрэйса, — уточнила я.
— Я понял, о чем ты.
Я сделала паузу.
— Что ж, ты расстроен, — сказала я, в основном самой себе.
— Я… — Он остановился, повернулся ко мне, щелкнул челюстью. — Да. Да, я расстроен.
Что я должна была делать? Не спрашивать?
— Почему?
— Почему?
Он отвернулся и зашагал, и у меня сложилось четкое впечатление, что он больше не разговаривает со мной.
— Я расстроен, потому что они не хотят принимать отказ. Потому что я не буду этого делать. Я не вернусь в Обитрэйс. Я не собираюсь помогать сажать какого-то… — Он скривил губы. — Какого-то ничтожества на мой трон. Я не собираюсь вести еще одну проигрышную войну. Я не собираюсь делать ничего из этого, мышонок. Ничего из этого.
Я посмотрела на письмо в его руке. Теперь оно было полностью раздавлено в его кулаке.
Он издал протяжный вздох и выпрямился.
— Я… я прошу прощения. — Он выглядел немного смущенным. Но он не должен был смущаться. Я не возражала против того, что он ослабил бдительность.
— Так вот что здесь написано? — сказала я. — Они просят тебя вернуться в Дом Ночи?
— Да, и, похоже, им плевать, что я уже много раз говорил им «нет».
— Так почему же они продолжают просить?
Он слегка усмехнулся.
— Потому что никто другой не поможет.
— Потому что два лучших генерала Дома Ночи мертвы.
Вейл моргнул, рот сжался в почти улыбку.
— Да. Но так даже лучше, потому что эти подонки им бы тоже не помогли.
— Кто… они?
— Они не стоят того, о ком стоило бы говорить.
— Но зачем ты им нужен?
Я собрала воедино кусочки наших предыдущих разговоров и свои скудные знания истории Обитрэйса.
— Ты — ришанец, — сказала я. — И хиаджи сейчас у власти. Значит ли это, — я кивнула на письмо, — что возможны перемены?
Выражение удивления на лице Вейла было вполне очевидным.
Оно выражало подтверждение моим выводам.
— Твои соплеменники пытаются вернуть трон. — Я была довольна собой за то, что сложила все пазлы воедино, так же, как я была довольна собой, когда решала сложное уравнение. — И они просят тебя вернуться и…
— И помочь им проиграть войну, — огрызнулся Вейл. — И все это во имя какого-то ублюдочного короля.
Я никогда не видела его таким. Он выглядел так, словно внутри у него была целая буря.
— Тебе не нравится этот мужчина, — сказала я. — Или… женщина. Эта личность.
Кто я такая, чтобы делать предположения?
— Он… не подходит на роль короля.
— Ты встречался с ним?
— Да, очень давно.
— И он тебе не понравился?
— Я… — Казалось, он терялся в словах. — Я бы не стал подчиняться ему. Никто бы не стал ему подчиняться.
Я тупо уставилась на него.
— Что? — огрызнулся он. — У тебя такой вид, как будто ты собираешься сказать мне, что я не прав, так что давай. Сделай это.
— Сейчас твой народ не у власти. Это так?
— Да.
— И что это значит для них?
На шее Вейла дрогнула мышца. Он не сразу ответил.
— Справедливы ли правящие хиаджи? — спросила я.
Он издал короткий смешок.
— Справедливые. Конечно же нет.
Неприятное, нелестное понимание поселилось во мне. Мои губы сжались в тонкую линию. Во рту появился кислый вкус, как всегда, когда грубые слова, которые я не должна была говорить, готовы были вот-вот сорваться с языка.
Я отрывисто сказала:
— Мы должны завершить нашу работу.
Я начала поворачиваться, но Вейл поймал меня за плечо.
— Скажи, что ты собиралась сказать, мышка.
— Я не собиралась ничего говорить.
— Не лги мне.
Я уставилась на него, не моргая. Я не знала как воспринимать то, как он на меня смотрел, как будто он действительно хотел услышать мое мнение.
Или думал, что хочет.
Держи рот на замке, говорила я себе, но я никогда не умела слушать свой голос разума. Он задел что-то, что я пыталась скрыть, затронул разочарование, которое теперь накатывало быстрее, чем я могла его остановить, и я даже не была уверена, почему.
— Просто… то, что очень трудно, не является веской причиной не делать этого.