Вторая жизнь Хиро была короткой и жестокой – он потерял все средства, неудачно вложив их, и погиб во время второго восстания клонов.
Воспоминания были отчетливые, такие отчетливые…
Аки-ХИРО!
Ее голос снова вспорол воспоминания, и Хиро невольно сжался. Бабушка. Она его вырастила, била, старалась «сделать из него человека». В 16 лет он сбежал и жил с одной парой в маленькой квартирке в Токио, там и научился косметологии от мадам-наркоманки. А заодно узнал о заболеваниях, передаваемых половым путем.
Хиро положил ручку и потер лоб. Два набора воспоминаний – разных воспоминаний – боролись в его сознании. Он помнил родителей так четко, словно смотрел телепередачу, но чувствовал удары ремня по голым ногам и знал, что воспоминания о бабушке настоящие.
Он бросил блокнот и позвал детектива Ло.
Ло протянула ему керамическую кружку; в нее до половины налит чай. Хиро дрожал так сильно, что первый – бумажный – стаканчик чая пролил на бумагу и обжег руку. Более тяжелая кружка помогла справиться с дрожью, он отхлебнул сладкого чаю и глубоко вдохнул.
Детектив никого не позвала, чтобы вытереть пролитый чай. Циничный голос в голове Хиро спрашивал – что это, какая-то психологическая игра? Он точно не знал, его ли это голос.
Ло сидела в кресле и читала его дневник, пока он пил. Пролистала страницы назад, чтобы что-то проверить на предыдущей странице, потом положила блокнот. Сняла очки и потерла переносицу.
– Либо вы хороший беллетрист, либо у вас большие неприятности, – сказала она наконец.
– Как писатель я потерпел неудачу, – сухо отозвался он. – Во второй жизни. Помните?
Она указала на блокнот, который аккуратно положила на стол подальше от пролитого чая.
– Резонно. Если честно, совсем не похоже на то, что я читала раньше, так что не стану прекращать вашу поденную работу. – Она помолчала и добавила: – Но вы ведь не знаете, в чем она заключается.
Хиро безучастно смотрел на нее.
– Но этого не может быть. Хакеры на такое не способны.
– Подпольные хакеры выросли. Прежде у них был ряд ограничений. Сейчас существует только одно: не делай этого. Что, по сути, разрешило им творить все, что угодно. Они могут создать мощную память, и мозг заполнит пустоты, как делает наш мозг, когда мы помним лишь часть события.
– Тогда я даже не знаю, кто я, – сказал Хиро, глядя в свою чашку.
– Вы – уникальная жертва, мистер Сато, – сказала детектив Ло.
Хиро поднял голову, и Ло улыбнулась, довольно добродушно.
– Поймите, не я вас тут держу. Закон не позволяет мне вас отпустить. Но я начинаю верить, что вы мало связаны с совершенными здесь преступлениями. Не только потому, что вас, кажется, скоро сотрут, если те двое проснулись после вас. Очевидно, что тот, у кого в руках оказалась матрица Акихиро Сато, создал несколько ваших клонов, потом смешал карты мозга и вложил их в голову одного более позднего клона. У вас карты мозга по меньшей мере двух живших одновременно клонов. Захватывающе интересно думать об этом, представлять себе, как по-разному ведут себя ваши клоны, выросшие в разном окружении.
– Интересно, пока вы сами не проживаете это! – воскликнул Хиро, чувствуя, что вот-вот истерически рассмеется. – Я вспоминаю жуткие вещи, о которых не позволял себе думать. Я считал, что это кошмары, но теперь… это был я! Что-то заставляло меня творить всякие ужасы, – повторил он, не желая распространяться дальше. У него и так было достаточно неприятностей.
– Расскажите, какие именно, – попросила Ло, подавшись вперед.
– Убийства. Пытки. Иногда я пользовался ножом. Но предпочитал орудовать голыми руками. – Он уставился на свои чистые руки. – Ведь такое, конечно же, случалось и раньше? Много одинаковых клонов, некоторые из них совершают преступления, и каковы права каждого? Не может быть, что я первый.
– Возможно, вы первый в наших данных, кто не знал, что его продублировали вопреки его воле, – сказала Ло. – Мы отсмотрели карты мозга ваших клонов, Хиро. Они точно моложе вас. Сейчас у вас нет никаких прав. Мы могли бы подвергнуть вас легальной эвтаназии.
Хиро почувствовал, что чай угрожает вернуться. Об этом аспекте закона о клонах он никогда не задумывался.
– А вы снимете мою карту мозга? Оживите меня снова?
– Не мне это решать, – сказала Ло. – Похоже, в законе существует очень странная лакуна, дающая возможность для злоупотреблений. Мы могли бы убить и вас, и остальных ваших клонов, снова клонировать вас – и тогда получим право подвергнуть эвтаназии убийцу. Это кажется мне неправильным. И что делать с таким количеством карт мозга?
Хиро посмотрел на свои руки, вспоминая, что они творили: душили людей, шарили в открытых ранах, чтобы он слышал крики, вырывали глаза.
– Мне не нужны их воспоминания. На меня уже достаточно навалилось. – Он потер ухо и наконец посмотрел ей в глаза. – Почему вы вообще мне верите? Мне казалось, вы должны скептически относиться к любым моим словам?
Она пожала печами.
– Чую нутром. Ваш рассказ подтверждается. Ваша карта мозга повсюду: очевидно, она подверглась серьезному взлому. Многократное дублирование усложняет картину. Но, видите ли, не мне принимать окончательное решение. Дело и так уже не моего уровня. И все-таки я хочу вам верить. Вообще, если бы вы лгали, то чтобы казаться самым новым клоном, а не самым старым, тем, который первым идет на плаху.
Хиро поморщился.
– Так что я на вашей стороне, насколько это возможно. Но даже будь вы подлинным святым, вы все равно более старый клон, не имеющий никаких прав. И это я изменить не могу.
Детектив Ло пыталась вызвать для каждого из Хиро специалиста по психологии клонов, судью и сотрудника лаборатории клонирования. Проблема заключалась в том, что никто не смог найти сотрудников тех лабораторий клонирования, которые помнил Хиро. Очевидно, две такие лаборатории больше не существовали. На карте мозга клона обязательно полагалось быть цифровому штампу лаборатории, однако таких данных не было.
– Я же говорила, ваша карта мозга взломана, – сказала разъяренная Ло.
Хиро по-прежнему сидел в камере, но так называемого «заключения в целях защиты»: в обмен на сотрудничество ему предоставили удобства, о которых он просил.
Любые удобства, кроме свободы. Или права рассказать друзьям, где он.
Когда Ло вошла в камеру, Хиро не взглянул на нее.
– Когда что-то помещают в чужой мозг и это что-то живет в нем, как рак-отшельник, это называется «ядокари». Остроумное название.
Он смотрел в потолок, пытаясь разобраться, какие из воспоминаний принадлежат ему, Хиро с прямой линии. Хорошему Хиро. Но ведь он не пошел по прямой, верно? В какой-то момент он расщепился по крайней мере на двух Хиро, и каждый Хиро зажил особой жизнью. У одного было то, что он считал своими воспоминаниями – все, что он помнил с детских лет, у другого то, что Хиро считал кошмарами.
– Один должен быть доминантным, – сказал он.
– Что? – спросила Ло.
Она перестала расхаживать по камере.
– Всю мою нынешнюю жизнь у меня в голове воспоминания двух клонов. Прежде это меня никогда не беспокоило, потому что один набор воспоминаний я считал подлинным, а другой относил к снам. И только когда все это началось, я понял, что это тоже реальные воспоминания. Однако именно я выбираю, какие воспоминания будут доминировать.
– Вы говорили об этом с психологом? – спросила она.
– Нет, мне это пришло в голову только что, – ответил он, по-прежнему глядя в потолок.
Она села на стул напротив его кровати; удобный стул, он любил читать тут книги, которые она приносила ему.
– Хиро, изучая ваш случай, судья нашел закон, который почти никогда не применялся. Сознание клона нельзя уничтожать.
– Что это значит?
– Мы не можем просто избавиться от лишних Хиро. Когда вы трое умрете, новейший клон Хиро получит все три личности. Я хочу сказать, что по закону вы Акихиро Сато. Если один из вас умрет и мы не поместим его карту мозга в нового Хиро, согласно закону о клонах это будет убийство.
– Что это должно предотвратить?
– Если клон исчезает – в результате собственных действий или став жертвой похищения, – мы больше не можем клонировать эту личность, поскольку ее самые свежие воспоминания утрачены. Мы не можем просто сделать его заново. Это могло бы случайно привести к созданию дубликата. Вот на какой случай создан этот закон, но под него подпадает и ваш случай.
Хиро сглотнул, начиная понимать.
– Так, значит… ответ…
– Судья вам не сочувствует. Ваши клоны в последнее время стали причиной больших неприятностей.
– Каких?
– В сфере дипломатии – убито несколько послов, – сказала Ло. – Это повлекло серьезные международные последствия. Нарушены наши договоры с другими государствами. Мы не думаем, что дойдет до войны, но у нас большие сложности с некоторыми союзниками.
Хиро пораженно выдохнул.
– И все это хотят свалить на нас?
– Других клонов следует наказать за их преступления. Но, поскольку по закону вы не являетесь личностью, вы невиновны. Поэтому всех вас хотят поместить в одно тело и судить, ведь вы – одна и та же личность.
Хиро ничего не ответил. Он вообще больше не говорил с ней в этот день. Лежал на кровати, глядя в потолок, пока не погасили свет. Потом смотрел в темноту.
На другой день он подписал официальный документ, утверждающий, что он незаконный клон и подлежит эвтаназии.
Он не спрашивал, как Ло добилась того, чтобы остальные два клона – он про себя называл их «ядокари» – согласились на это. Рассудил, что скоро и так узнает.
Пробуждение третье: Хиро
****
Мария увидела, что он сейчас нападет. Она бы никому в этом не призналась, сомневалась, что должна признаваться.
К тому же это была не самая насущная проблема.
Она знала о ядокари, хотя какое-то время об этом не думала. Серьезный взлом карты мозга, при котором в сознание помещают нечто совершенно новое. Очень немногие хакеры были на такое способны; еще меньше умели сделать это хорошо. Мария вспомнила, что слышала о неудачных попытках – их называли топорной работой, – которые навсегда губили мозг.