– Мария в порядке? – спросил Хиро. Тревога пересилила его недоверие.
– Да. Прячется на дереве. Она знает, на что способен Поль, она не дура. Слабая и трусливая, но не глупая.
– Минору, – сказал Хиро. – Пожалуйста, включи свет.
– Это вряд ли, – печально ответил Минору. – Пожалуй, ты прав. Не стоит сохранять вам всем жизнь.
Умереть на корабле-призраке казалось благородным и романтичным. Погибнуть от руки поганца из экипажа – жалкой смертью. Хиро спросил:
– Ты хочешь, чтобы Миньон победила? Или все-таки хочешь, чтобы кто-нибудь с ней разобрался?
– Месть. Интересный повод продолжать жизнь, – сказал Минору.
Он снова замолчал.
– Минору. Минору! – сказал Хиро. Он чертыхнулся. Хромая, пошел вперед, чувствуя, как льется кровь из раны. Он мерз. Швы на бедре разошлись, по ноге потекла кровь. Он только сейчас понял, что свет вернулся, начинался искусственный восход. Увидел какие-то фигуры у озера, но споткнулся и упал.
И уже не поднялся.
Цена жизни
Когда погас свет, Вольфганг почувствовал жжение в боку. Поль ранил его, но чем? От шока Вольфганг выпустил руку Поля и с бранью отшатнулся.
Почему я не проверил, нет ли у него оружия? Из раны текла горячая кровь, разрез был тонкий, глубокий.
Он зашарил руками в темноте, из которой доносились шаги и крики. Он узнал Джоанну. Сдавленно, удивленно охнула Катрина. Вольфганг пробежал два шага и споткнулся о бутылку виски, тяжело упал. Сильно жгло в боку. Кровь была липкая, много. Он не знал, сколько крови потерял, но догадывался, что немало.
– РИН, зажги свет, – беспомощно велел он.
Его ладонь упала на чью-то руку, он провел по ней и нашел женское плечо и волосы. Волосы были мокрые; он потрогал шею женщины и обнаружил резаную рану. Волосы были прямые, не кудрявые, как у Джоанны. Он нащупал повязки на лице. Катрина. Кровь из шеи текла тонкой струйкой, Катрина была при смерти.
Опять громко закричала Джоанна, закричала гневно; послышались звуки борьбы. Несколько глухих ударов. Вскрикнул от боли Поль, потом Джоанна замолчала.
Вольфганг спотыкаясь побрел на звуки и получил ботинком в лицо. Он не знал, чей это, но ухватил его и дернул.
Нога была настоящая, не протез. К ней прилагалось тело. Вольфганг подмял под себя Поля и сдавил его горло. Тот, силясь ударить его ножом, изрезал ему руку, не в состоянии дотянуться до лица.
Неожиданно Поль перестал сопротивляться, и руки и лицо Вольфганга сделались очень мокрыми. Он заморгал, поняв, что может кое-как видеть. Поль под его руками не шевелился, у него было перерезано горло.
Стало чуть светлей, и Вольфганг увидел Джоанну. Она сидела рядом с окровавленным ножом в руке. Ее комбинезон был тревожно мокрым. Она слабо улыбнулась Вольфгангу.
– Спасибо, что спас, – сказала она. – Что ты говорил о жертвах?
– Величайший дар, который одно существо может преподнести другому, – это самопожертвование. Клоны на это не способны, – ответил Вольфганг, оттаскивая тело Поля, чтобы подойти к Джоанне. Он взял ее за руку.
– Верно, – сказала она. – Для нас смерть ничего не значит, потому что на следующий день мы можем проснуться и проделать все заново.
Он помнил эти слова, и внезапно ему захотелось, чтобы жизнь и смерть вновь приобрели смысл.
Он хотел что-нибудь сказать Джоанне, но у нее были закрыты глаза. Она сжала его руку, потом обмякла.
– Нет, – сказал он. – Не ты. Не уходи.
В глазах у него помутилось, и он понял, что ему очень холодно. Он прислонился к Джоанне, понимая, что и ему недолго осталось.
Не помешало бы отдохнуть.
Мария несла на своих плечах бремя вины.
Еще она несла на плечах Хиро.
Все остальные были мертвы. Скоро она о них позаботится.
Минору снова позволил солнцу встать и открыл дверь, когда она потребовала. Она осторожно поднялась по лестнице с Хиро на плечах, держа его так, как это делают пожарные; она направлялась к центральным палубам, где тяготение было меньше.
У Хиро шла кровь из глубокого пореза и из пулевых ранений. Раны самой Марии раскрылись от напряжения, и повязки пропитались кровью.
Хиро терял много крови, но смерть ему не грозила. Мария этого не допустит.
– Давай, мы сможем. Придем в медотсек, врач заштопает тебя, и ты снова сможешь всех нас изводить, – говорила она.
Она надеялась, что ее подколки приведут его в чувство, но Хиро не отвечал.
Она была благодарна, что он маленького роста и что с каждым шагом сила тяжести ослабевает.
Кровь Хиро текла по шее Марии, и она гадала, сколько ее он потерял.
Придурок Поль. Нет. Корни уходят глубже. Во всем виновата Салли. Салли с ее жаждой власти и извращенным желанием отомстить.
Бедный Поль. Бедняга Хиро с его раздробленной личностью. Которую раздробила она. Они с Салли.
Мария бормотала про себя – частично извинения, частично песню, чтобы идти было легче. Еще один шаг. Еще один. Еще один.
Они вышли в коридор, ведущий к каютам клонов. На этаже царила тишина. С тех пор как она ушла из сада, Минору не сказал ни слова. Мария оглянулась, поморщившись при виде оставленного ими кровавого следа. Когда все кончится, кому-то придется долго убирать.
– Нет, погоди.
Убирать придется ей.
– С кем ты разговариваешь? – сонно спросил Хиро.
– Ни с кем. С собой. Ничего важного. Не волнуйся, просто держись. – Она слегка переместила тяжесть. – Идти можешь?
– Не думаю, что я вообще что-нибудь могу, – ответил он. – Послушай, дай мне умереть. Тогда ты сможешь снова меня клонировать. Все будет в порядке. Я в тебя верю.
Она мягко встряхнула его.
– Э, нет, не бросай меня. Я не могу тебя клонировать, забыл? Поль угробил все машины. У нас нет новых тел. Это последнее, так что лучше позаботься о нем.
– Клон без тела. Мятежник без цели. Безымянный конь, – сказал он нараспев. – Ты славная.
– Говори, что хочешь, Хиро. Только держись, ладно?
– Прости, – прошептал он ей на ухо. – Тебе, должно быть, трудно. Хочешь, я немного понесу тебя?
Она сдавленно хохотнула.
– Было бы отлично, но за прогулку на пони заплатил ты и получишь за свои деньги все.
– Я хотел пони с белыми пятнами, – пожаловался Хиро. – А ты вся одной масти.
– Всем приходится мириться с разочарованиями. Другого пони у тебя нет, на нем и поедешь.
– Но, пошла! – прошептал он словно издалека.
Она шлепнула его по ноге.
– Эй. Вернись! У нас с тобой еще есть работа, причем разная. Я не могу делать свою, если ты не делаешь твою.
– Прости, – ответил он. И замычал что-то немелодичное.
Она начала мысленно составлять список дел. Получить в медотсеке матрицу ДНК Хиро. Найти способ снять карту его мозга. Потом вылечить его. Но как вылечить?
Она вспомнила о миссис Перкинс, хранительнице своих тайн, покачивающейся в кресле в ее библиотеке. В ней хранились взломанные карты мозга, закрытые навечно, как флаконы с оспой. Ключ к выздоровлению Хиро был там же.
– У тебя всегда была сила, Дороти, – сказала себе Мария, воображая, как звонко стучат один о другой красные башмачки.
– Ты Мария, – сказал Хиро.
– А ты Хиро, – ответила она, ощущая прилив новой энергии. – И с тобой все будет хорошо.
Шестое пробуждение: Минору Такахаши
Бог из Беге
В медицинском отсеке Мария уложила Хиро лицом вниз. Чистых постелей не было, и она положила его на ту, где он лежал привязанный. Сняла с него комбинезон, вымыла Хиро и зашила раны. Он потерял много крови. Она запрограммировала медицинский принтер на синтез нужной крови.
И с отчаянием поняла, что не сможет использовать умные шприцы. Поэтому опять поставила Хиро капельницу с болеутоляющим; эта капельница у него уже была, поэтому в ней осталась только половина лекарства.
– Тебе не стоило пить так много, – сказала она. – Кстати, и мне тоже.
Хиро вдруг заговорил, заставив ее вздрогнуть.
– Долго сидел в тюрьме за преступления ядокари, а потом еще дольше, пока психиатры пытались с ними справиться. Гипнотическое внушение действовало, но только пока я не просыпался в новом теле.
Мария затаила дыхание, опасаясь, что любой звук может вырвать его из разговорного транса. Он не открывал глаза.
– Единственным, что, как я обнаружил, могло заглушить эти другие голоса, была выпивка. Врач сказала мне об этом в баре. Сказала как собутыльница, а не как врач, ведь, как врачу, ей нельзя было советовать пациенту больше пить. Но она посоветовала мне попробовать. И это подействовало. Я тогда думал о самоубийстве, считая, что единственный способ убить их – это убить себя. Но потом обнаружил, что крепкое саке способно сделать то, что не удалось сделать психологам и психиатрам.
Я хочу сказать, что умею пить. – Не открывая глаз, он потянулся. Мария взяла его за руку. – Мы все пешки, Мария.
Она сумела улыбнуться, но эта улыбка быстро исчезла.
– Да, всеми нами играли. В большой игре.
Хиро не ответил. Он дышал ровно и глубоко. Наконец уснул.
Мария упала на стул и заплакала.
Беге. Беге, печатающий жирную сочную свинью. Беге, печатающий чашку горячего кофе, именно такого кофе, который нравится Марии.
Мария открыла глаза. Почему ей снится Беге?
– Теперь я знаю, что либо умираю, либо становлюсь нормальнее, если мне снится машина, делающая свинью из синтетических белков и вкусовых добавок…
Она выпрямилась на стуле, выругав себя за то, что до сих пор не подумала о такой возможности.
– …И берущая данные из базовых карт мозга членов экипажа, – закончила Мария.
Черт! Беге способен читать наши карты мозга.
Она бросилась к двери.
А еще Беге достаточно велик, чтобы приготовить целую свинью.
– Боже! Вот черт!
Мария стояла в серверной и смотрела на голографическое лицо Минору.
– Открывай. Сейчас найду твои утерянные данные.