углу комнаты – одна из причудливых ширм. Окно было открыто. Первым делом я обнаружил полицейский револьвер на полу. Вот он.
Роллинс швырнул на стол стальной револьвер.
– Как видите, из него выпущена одна пуля. Револьвер лежал посередине между столом и ширмой. Я шагнул к ширме и нашел за ней эту пташку с подстреленной рукой. А также еще один револьвер, – Роллинс вынул второй пистолет, – также недавно использовавшийся. Вот его и применил этот парень. Ясно?
– Это ложь! – отчаянно выкрикнул Хартиган. – Я не приносил эту пушку!
– Держи пасть на замке! Тебе еще дадут высказаться! Как я уже говорил, в ширме было отверстие от пули, так что дело было проще пареной репы. За ширмой прятался Хартиган с котомкой. Вот как дело было: он обчистил дом, а Гамильтон услышал шум. Хартиган шмыгнул за ширму, но Гамильтон знал, что он за ней. Гамильтон стрельнул наугад и попал в руку Хартигана, который, отстреливаясь, убил Гамильтона. Если здесь нужно еще что-то объяснять, то я чего-то не понимаю.
– Роллинс, вы уверены, что это – полицейский револьвер? – лениво спросил Кэролл.
– Я уверен в этом настолько же, как и в том, что вы сидите здесь.
– Хм! Хартиган, где вы взяли это оружие?
– Я уже говорил, что у меня не было пушки, – безнадежно начал отнекиваться задержанный. – Я ее не приносил. Роллинс знает это также хорошо, как и я. У него есть досье на всех нас, и он знает, кто берет с собой оружие, а кто – нет. Я не возражаю против обвинения в краже со взломом, но не в убийстве. Поспрашивайте моих корешей, ношу ли я оружие – они ответят «нет».
– Допустим. Вы расскажете нам, что произошло? – предложил Кэролл.
– Все было так. Один кореш…
– Кто?
– Я – не доносчик! – вспыхнул Хартиган. – Выясните это как-нибудь сами. Один кореш предложил грабануть Гамильтона. Мы пришли вместе, я оставил его «на шухере» в саду. У меня был один мешок, а у него – еще один. Я должен был выйти через окно в той комнате. Вошел я туда и сразу же услышал, как в соседней комнате кто-то дерется. Я шмыгнул за ширму. Двое борющихся парней вошли в комнату…
– А больше никого там не было?
– Ну, это самое занятное. Как только они вошли (а это были Гамильтон и какой-то громила, которого я не знаю), какая-то девушка выскочила из-за занавеса у окна в другом углу комнаты – она выскочила за дверь.
Гамильтон вырвался из объятий громилы и прыгнул к столу. Он вынул пушку из ящика. Но громила набросился на него, прежде чем он выстрелил. Они схватились, и внезапно погас свет. Я услышал два выстрела, тогда-то я и заработал вот это, – Хартиган указал на раненное запястье. – Я съежился за ширмой, опасаясь, что меня вот-вот найдут. Я чувствовал боль и, в конце концов, упал. Дальше я не помню ничего, кроме того что этот увалень, – он указал на Роллинса, – доставил меня в госпиталь, где перевязали мою рану. Затем он привез меня сюда. Это чистая правда!
Кэролл быстро кивнул.
– Роллинс, вызовите Картрайта?
Роллинс выполнил приказ, и задержанный перешел под опеку Картрайта, с указанием не позволять ему обсуждать с кем-либо дело. Затем Кэролл извинился и вызвал молодого полисмена, которого недавно приняли на службу. Ему приказали занять место перед камерой Баджера.
– Ни в коем случае не позволяйте никому говорить с этим человеком. Если ему что-нибудь потребуется, или он станет настаивать на том, чтобы увидеться с кем-либо, зовите меня. Ясно? Никого другого: ни Роллинса, ни шефа полиции. Дело веду я. Понятно?
Юный полисмен кивнул.
– Есть, мистер Кэролл. Ему нельзя ни с кем говорить. Буду придерживаться этих указаний.
– Хорошо. Я вас запомню. И я вам доверяю. Вы сами также не должны с ним говорить. Если кто-нибудь спросит, кто он, отказывайтесь отвечать.
Кэролл вернулся в комнату отдыха. Холл все так же сидел у стола с домино. Роллинс сгорбился у окна, глядя в пустоту. Наконец, он обернулся и обратился к Холлу:
– На этом все, не так ли?
– Роллинс, лучше спросите у Кэролла.
– Ну, Кэролл?
– Боюсь, это не все. В этом деле много такого, о чем вы не знаете.
– Оно открыто и также закрыто. Есть два выстрела. Хартиган выстрелил в Гамильтона, и наоборот. Оба попали, один из них крякнул. А эта байка насчет драки – чертова брехня. Я не понимаю, что вам еще нужно! Его рассказ не выдерживает…
– Да-да, я согласен. Но одного вы не знаете: этой ночью еще двое пришли с повинной: и они признаются в убийстве мистера Гамильтона!
– Что? – сначала Роллинс уставился на бесстрастное лицо Кэролла, а затем на комиссара Холла. – Двое! Это что, розыгрыш?
– Я смертельно серьезен. Хартиган говорит, что Гамильтон дрался с мужчиной, а также в комнате была девушка. И тот мужчина, и девушка сейчас здесь, в полиции – они под арестом за убийство Гамильтона. Рассказанная ими история совпадает с рассказом Хартигана. Вне всяких сомнений, одна из пуль выпущена из револьвера, найденного вами на полу. А вторая, должно быть, из револьвера Гамильтона.
– Точно! Точно! Только как-то это странно – сдались сразу двое! Честно, вы же не пытаетесь надуть меня?
– Нет! Теперь ко второму выстрелу. В том, что он был, нет сомнений. Кстати, где вы нашли револьвер Хартигана? Только не говорите, что в его кармане.
– Так точно, он был в его кармане, – коротко ответил Роллинс.
– Допустим, он положил его туда после того, как выстрелил в Гамильтона. Он был в сознании – он сам признал, что чувствовал слабость, и старался притаиться, чтобы его не заметили. Да, он должен был убить Гамильтона.
Роллинс пристально посмотрел на собеседников.
– Точно, он застрелил Гамильтона! Но меня беспокоят те мужчина с девушкой: ведь они сдались и заявляют, что это они виновны. Кто они?
– Подопечная Гамильтона, мисс Юнис Дюваль, и молодой художник по имени Харрельсон.
– Винсент Харрельсон?
– Да.
– Они с девушкой в довольно хороших отношениях, разве не так?
– Да. А почему вы спрашиваете?
– Неважно, просто что-то мне говорит, что оба могут лгать.
Холл быстро прервал его:
– Роллинс, как правило, люди не стремятся брать убийства на себя.
– Ну, да.
– А вы точно уверены, что нашли тот револьвер в кармане Хартигана? – упорствовал Кэролл.
Роллинс вскочил на ноги.
– Слушайте, чего вы добиваетесь? Конечно, я нашел пушку в его кармане, она в нем была, когда я вытаскивал его из-за ширмы. Я думал, что он крякнул, пока не увидел, что он всего лишь отключился из-за потери крови. Это сделал именно он, все точно.
– Все выглядит так. Но почему же мисс Дюваль и Харрельсон признались?
Роллинс как следует призадумался, а затем внезапно улыбнулся:
– Верняк!
– Что?
– Между ними что-то было. Оба они были там, если, конечно, Хартиган говорит правду. Что-то там стряслось. Девушка решила, что убил мужчина, а тот решил, что убийца – девушка. Так что каждый из них «признается», чтобы выгородить другого. Вы наверняка время от времени читаете о подобном.
Кэролл глубоко вздохнул. А затем как следует треснул кулаком по столу.
– Роллинс, вы правы! Вы должны быть правы! Все они говорят, что во время стрельбы погас свет – так что и мисс Дюваль, и мистер Харрельсон могли подумать друг на друга. И оба признались. Все просто. Снимаю перед вами шляпу. Честно признаюсь: я о такой версии и не подумал. Так что, полагаю, вы разрешили загадку.
Роллинс аж загорелся от гордости.
– Мистер Кэролл, нас не так-то легко одурачить, – светясь от похвалы, заявил он. – Все, что вам нужно – это просто рассказать им о Хартигане, и вы увидите, как они тут же отзовут свои признания. Мистер Холл, не было никой необходимости привлекать к расследованию кого-либо еще. Не то, чтобы меня раздражало присутствие мистера Кэролла – он достаточно мужественен, чтобы признать, что я во всем вполне разобрался.
Кэролл встал и протянул Роллинсу руку. Тот пожал ее мертвой хваткой.
– Роллинс, вы правы. Охотно это признаю.
– Спасибо, мистер Кэролл. У вас не осталось осадка от того, как я обыграл вас?
– Нет. Я прекрасно все понимаю. Допустим, что теперь вы присмотрите за Хартиганом. Я хочу привести все в порядок вместе с мистером Холлом. Он – личный друг мисс Дюваль, и захочет сам поговорить с ней.
– Хорошо. Доброй ночи, джентльмены! – с этими словами Роллинс откланялся.
Какое-то время Кэролл смотрел на дверь, за которой скрылся его коллега, а затем он свалился на стул и принялся барабанить пальцами по столу. Холл озадаченно склонился к нему.
– В чем дело? Ты, конечно, уверен, что дело не кончено?
– Конечно, нет, – коротко усмехнулся Кэролл. – Оно только начинается.
– Конечно, Хартиган мог убить мистера Гамильтона, а двое признавшихся сделали это для того, чтобы спасти друг друга.
– Может быть, но я в этом очень сомневаюсь. Мистер Холл, понимаете, вы полностью игнорируете мистера Фредерика Баджера.
Глава VI
Холл открыл было рот, но внезапно, не произнеся ни слова, закрыл его. Затем он повторил это рыбье движение. Кэролл рассмеялся.
– Это мрачно, но вместе с тем забавно, – заметил он.
– Это чертовщина! Да, вполне подходящее описание произошедшего! Три человека признались в преступлении, а четвертый отнекивался, несмотря на практически неопровержимые косвенные доказательства. А теперь моя излюбленная теория разрушена.
– Это которая?
– Что фатальный выстрел совершил Баджер.
– Мистер Холл, боюсь, вы готовы возложить вину на подозреваемого, которого, скорее всего, оправдают. Баджер определенно безумен. Я видел людей с таким взглядом, и все они были ненормальными. Теперь позвольте рассказать, что я сделал. Кроме вас и меня здесь никто не знает о том, что Баджер признался в преступлении. Я не хочу, чтобы об этом кто-либо узнал.
– Юнис Дюваль сообщили об этом.
– Роллинс никому не позволит говорить с ней.
– Хорошо. Так что ты говоришь об этом деле? И зачем держать Роллинса в неведении? Ты не веришь в его рассказ о Хартигане?