— Именно вам! Не беспокойтесь. Я тут немного понаблюдал за вами и уверен — на вторых ролях вы пробудете совсем недолго. Вы же профессионал — вам понять специфику будет совсем несложно. Вот об этом-то я и пришел сегодня с вами поговорить, Арсений Петрович.
— Зря потратили время, Борис Евгеньевич! — резко отозвался Колапушин. — Я не собираюсь менять место службы! И то, что я уже знаю о вашей службе безопасности, вызывает у меня очень сильную неприязнь, мягко говоря!
— А вот методы работы этой службы, коли вы ее возглавите, меня совершенно волновать не будут. Для меня важен только результат, а какими методами и средствами вы его достигнете — меня не касается.
— В том-то все и дело, что тех результатов, которые требуются вам, законным способом достичь невозможно! А незаконными я пользоваться не собираюсь! И вам все равно очень скоро придется уволить меня с работы как человека, не справившегося с порученным ему делом.
— А я все-таки не стану считать это вашим окончательным отказом, Арсений Петрович. До ноября время у нас с вами еще есть — может быть, вы и передумаете.
— Не надейтесь, не передумаю!
— Как знать, как знать? Вот. — Смолин достал визитную карточку и протянул ее Колапушину. — Возьмите, пожалуйста. Здесь все мои телефоны, можете звонить в любое время.
— Я не собираюсь вам звонить, Борис Евгеньевич!
— А я не предлагаю вам звонить мне именно по этому поводу. Мало ли что? Знакомство с генеральным директором федерального телеканала может быть полезно и во многих других случаях.
— Вы пытаетесь меня купить?
— Нет, не пытаюсь. Купить можно только того, кто согласен продаться, а вы не такой человек. Но ваша служба такова, что и моя скромная помощь иногда может вам понадобиться. И я, если смогу, обязательно вам помогу.
— Все равно мне как-то не слишком верится, что генеральный директор федерального телеканала вдруг воспылал такими дружескими чувствами к скромному подполковнику милиции.
— Ну хорошо. В мои человеческие качества вы не верите. А в деловые, Арсений Петрович? Как по вашему мнению, деловые качества у меня наличествуют?
— Несомненно, Борис Евгеньевич. Иначе вы никогда не заняли бы такой пост.
— Тогда будем исходить из моих деловых качеств. Вы спасли мой телеканал от убытков на сумму более двух миллионов долларов. Как вы считаете — должен я отблагодарить за это скромного подполковника милиции? Но денег же вы у меня не возьмете, как я понимаю?
— Конечно, не возьму, к тому же не только я работаю над этим делом!
— Я вам их и не предлагаю. А вот помощь оказать могу, если она понадобится. И не обязательно лично вам. Всему вашему Управлению. Согласны вы на такой вариант? Да берите, берите!
Колапушин взял протянутую визитку и положил на письменный стол.
— Знаете, в настоящий момент ваша помощь…
— Можете не продолжать, — перебил его Смолин. — Мои люди ни к Ребрикову, ни к тому человеку, с которым он, наверное, будет встречаться, и близко не подойдут! Я вас правильно понял?
— Совершенно правильно, Борис Евгеньевич! — засмеялся Колапушин.
— В таком случае до свидания, Арсений Петрович!
— До свидания! — Колапушин крепко пожал протянутую ему руку.
Глава 41
— В чем дело, Егор?! — резко спросил Колапушин прямо с порога оперативки. — Почему вы меня не разбудили?
— Потому что просьба начальника — приказ для подчиненного! — ухмыльнулся Немигайло.
— По-моему, я не просил, а именно приказывал! Приказывал разбудить меня, когда подойдет моя очередь дежурить на линии!
— А Пал Саныч позвонил мне в первом часу и попросил, чтобы мы вас не тревожили и дали вам выспаться, Арсений Петрович. Не выполнить просьбу генерала невозможно!
— Понятно. Возразить ты, конечно, ничего не мог?
— Нешто капитанам генералу возражать положено?
Улыбка Егора растянулась по всей его широкой веселой физиономии, от уха до уха, злиться на него не было никакой возможности, и Колапушин, конечно, сдался.
— Ну хорошо, хорошо, — усмехнулся он. — Звонков-то не было?
— Был один два часа назад.
— Черт! Ну хоть бы тогда меня разбудили!
— Не стоило, Арсений Петрович. Все, что надо, уже делается.
— А что делается? Хотя… Нет, давай лучше по порядку. Откуда звонили? Номер определили?
— Определить-то определили, да толку-то? Номер третью неделю висит в базе как украденный. Наверняка мобильник на каком-нибудь радиорынке по дешевке куплен. Да и не будет больше с него звонков — зуб даю!
— Скорее всего так. А кто звонил?
— Женщина, Арсений Петрович. Я же говорил — баба это!
— И голос знакомый?
— Как же — знакомый! Хрипела, как будто в петле болтается! Некоторые слова Ребриков даже переспрашивал по два раза.
— Ну, это ей не поможет. Экспертиза все равно голос идентифицирует. Если, конечно, будет, с чем сравнивать.
— Будет, Арсений Петрович, будет! Никуда она теперь от нас не уйдет!
— А это именно она, ты уверен?
— Либо она одна всем вертит, либо она чья-то сообщница, но такая, которая знает все или почти все.
— Ну-ка, включи мне запись. Я тоже хочу послушать.
— Давайте я вам лучше сам все на словах расскажу. Там с первого раза разобрать, правда, тяжело. Мы с ребятами раза четыре слушали, пока расшифровку точно не записали.
— А ребята-то где, кстати?
— Васька с Джоном в Пушкино поехали — с территориалами договариваться, а Мишка с техником из ОТО сразу в ресторан — аппаратуру ставить.
Колапушин потряс головой и посмотрел на Немигайло с нескрываемым удивлением:
— Это что же я такое проспать ухитрился, а, Егор?
— Да не берите вы в голову, Арсений Петрович! Все в норме! Возьмем их прямо тепленькими да со всеми доказательствами!
— Так! Кончили этот сумбур! Рассказывай все по порядку!
— Короче, встречаются они сегодня в четыре часа. В ресторане «Сказка». Знаете, это который на Ярославке.
— Подожди, подожди… Это где-то в районе Пушкино, кажется?
— Подальше чуток. Немного не доезжая до первой бетонки. Но Пушкино тут тоже фигурирует.
— Поэтому Вася и поехал?
— Так их же территория, Арсений Петрович! К тому же человек один раз ствол уже использовал! А дело в ресторане будет происходить. Неизвестно же, где их брать придется. Правда, они на летней веранде сидеть будут, но все равно люди кругом. Тут хошь не хошь, а подстраховаться надо обязательно!
— Несомненно! Что ты ребятам приказал?
— Ну я ж не могу приказывать!
— Перестань! Раз уж так получилось, что вы меня не разбудили, ты за старшего и был! Так какой там план?
— Ребриков должен приехать и спросить, где столик, заказанный на имя Вороновой. Конкретный столик не указан, поэтому Мишка там, на месте, сам присмотрит, куда их удобнее всего посадить, чтобы и безопасность посетителей максимальную обеспечить, и снимать их было удобно. В случае если хозяин там чего бухтеть начнет, пушкинские ребята помогут с ним договориться.
— Это все?
— Нет! — Немигайло широко улыбнулся. — Там Джон за соседним столиком будет сидеть, иностранца изображать.
— Ты что, с ума сошел? Ребриков же его на Арбате видел!
— А кого он видел-то? Танцора раскрашенного? С перьями да бубенцами всякими? А тут будет сидеть весь из себя такой респектабельный молодой американец, во всем тамошнем. Вы сами-то одного негра от другого отличить сможете?
Колапушин задумался на несколько секунд и потом рассмеялся:
— А ведь ты прав Егор! Действительно — все они для нас на одно лицо.
— Между прочим, мы для них тоже! Так что расизм здесь обоюдный. Ну и еще пару ребят местных попросим в зале посидеть, а вот Ваське с Мишкой придется заховаться куда-нибудь незаметно — Ребриков Ваську точно знает, а Мишку мог видеть. Подскочат, когда надо будет!
— В общем, можно считать, что операцию по оперативной съемке этого разговора и их задержанию ты разработал! И отлично разработал, Егор!
— Так кто учил-то, Арсений Петрович?!
— Ты давай прекращай подхалимничать! Ладно, главное понятно, теперь давай все точно по порядку! Ребриков сразу согласился приехать?
— Моментально! Как только она про то, что в письме было, сказала.
— А что там такое было?
— Вот этого она не говорила. Она только спросила — помнит ли он, что в письме было? Он сказал, что помнит, и тут же она сказала, что им надо сегодня встретиться. А он только спросил, когда и где.
— Интересно, что же там такое могло быть, если он даже не пытался это выяснить. Значит, знает — как и в случае с радугой… И очень хорошо знает, Егор! Что-то там такое было — очень для него опасное! И о чем дальше разговор шел?
— Дальше она ему про ресторан сказала — ну, про это вы уже знаете. А вот потом она стала объяснять, как до этой «Сказки» добираться. Вот тут — наше счастье, что мы этот разговор перехватить смогли! Наружка его точно потеряла бы!
— Даже так? Ну-ка, расскажи подробнее!
— Значит, он должен приехать на Ярославский вокзал примерно четверть третьего. Взять билет до Сергиева Посада и сесть на электричку в четырнадцать… черт, забыл, сколько там минут. Сейчас посмотрю.
— Это не важно! Дальше рассказывай!
— В общем, должен он ехать спокойно себе до Мамонтовки. А как мост через Учу проедет, в тамбур выйти, вроде как покурить. В Пушкине выйти неожиданно, но не сразу, как двери откроются.
— Ну это еще можно отследить, хотя очень трудно, согласен.
— А это еще не все, Арсений Петрович! Дальше еще хитрее.
— Так-так-так! Что там еще задумано?
— А вот что! Он на площади должен купить букет цветов и спокойно пойти по правой от станции улице, неожиданно поймать первую попутную машину, сразу сунуть в нос водителю тысячную бумажку и попросить очень срочно довезти его до ресторана «Сказка». Да там ехать минут десять — пятнадцать от силы! Любой водила даже и думать не будет — это же больше бака бензина за пятнадцать минут!
— Конечно! А вдруг у него тысячи рублей нет?