о мы не замечаем и признаков враждебности, которая была бы, несомненно, проявлена нашими философами при обвинении других в атеизме и при попытках создания системы теистической. Несомненно, что при сопоставлении теистической и атеистической философий на стороне первой всегда должно быть большинство, но из этого не следует, что можно было обвинять Патанджали в подчинении грубой силе большинства и в стремлении добиться милости многих против немногих. Конечно, любопытно видеть то полное спокойствие, с которым, за малыми исключениями, он рассуждает об атеизме Капилы, и отсутствие всякой аргументации ad populum в защиту веры в личного Бога. Ка-пила тоже не проявляет той враждебности против идеи о Божестве и ее защитников, какую проявляли другие философы атеисты. Конечно, он критикует обычные доказательства, при посредстве которых теисты создают своего бога, изображая его ответственным за происхождение зла. Но все это делается у Капилы спокойно и, если можно так выразиться, деловито; отвечая на аргументы Капилы, Патанджали сохраняет ту же саматву – спокойное и ровное настроение. Он не навязывает своему противнику каких-нибудь мотивов и нигде не защищает себя против возможности подозрения в том, что, будто бы доказывая необходимость существования Ишвары (личного бога), он защищает интересы жрецов и брахманов. Во всяком случае Ишвара не было популярным именем Бога или именем какого-нибудь специального божества, хотя иногда оно и заменяло имя Рудры, а в позднейшее время давалось и таким богам, как Вишну и Шива, после того как они лишились большинства своих старых мифологических атрибутов.
ПРЕДАННОСТЬ ГОСПОДУ (ИШВАРЕ)
В этом отношении нам тоже есть чему поучиться у индусских философов. Принимая во внимание важность этого вопроса, полезно отметить, что в обсуждение его как Капилой, так и Патанджали, вносилось мало страстности. Если мы припомним, что в общественном мнении две философии различались как санкхья с Богом и санк-хья без Бога, то мы должны бы были ожидать, что этому вопросу отводится самое выдающееся место. И вместо этого мы видим, что Патанджали в конце первой главы, описав различные практические способы, при помощи которых человек может надеяться освободиться от всех мирских уз, упоминает просто как об одном из многих способов – о «преданности Богу» (I, 23). Преданность (пранидхана) объясняется Бходжой как одна из форм покорности, резиньяции, как поклонение Богу и как подчинение, вручение ему всех действий человека. Если человек, не желая награды, состоящей из мирских наслаждений, передает все свои заботы высшему руководителю (Ишваре), то это и есть пранидхана. Далее Патанджали продолжает: «Как было сказано, что самадхи, или полное поглощение, может быть достигнуто преданностью Господу, то следующее по порядку объяснение есть природа этого Господа, доказательство его бытия, Его величия, Его имени, порядка поклонения ему и плодов Его». Патанджали говорит: «Ишвара (Господь) есть Пуруша (я), который никогда не был тронут страданиями, действиями, вознаграждениями или последующими расположениями» (1, 24). Комментатор объясняет: «Страдания – это незнание (авидья) и т. п.; действия – предписываемые, или воспрещенные, или смешанные; вознаграждения – созревшие плоды действий, проявляемые в рождении (в касте, genus) и в жизни, а расположения (анлаге, ашая) называются так потому, что лежат в почве уха, пока не созреет плод; это – инстинкты (санскара) или впечатления (васана). Если Господа называют пурушей, то это означает, что он отличен от всех других пуруш; а если его называют Господом, то это означает, что только Он один своим делом может освободить весь мир. Такая способность (сила) обусловливается постоянностью и преобладанием доброты (гуна) в том, у кого нет начала, и это преобладание доброты происходит от присущего Ему знания. Но знание и сила независимы друг от друга, ибо они вечно пребывают в самой субстанции (сущности) Ишвары. Его истинное отношение к этой доброте не имеет начала, так что, с точки зрения философии йоги, соединение пракрити и пуруши, то есть создание, невозможно без воли такого Ишвары. В то время как читта, или ум, центральное чувство, в обыкновенных я, в обыкновенных пурушах претерпевает при пребывании их в теле видоизменения, стремящиеся к счастью и иллюзиям, и если он остался незапятнанным, добрым и добродетельным, то сознает случайность картин, отражаемых умом; у Ишвары это не так. Его высшее видоизменение есть только одна благость, и он пребывает постоянно в радости вследствие вечного соединения с ней.
Потому он один есть Ишвара, высший над всеми другими пурушами. Потому даже для того, который добился свободы, возвращение страдания и т. п. возможно, и против него надо бороться теми средствами, о которых учит йога; а он, Ишвара, потому что он всегда таков, какой есть, не похож на человека, добившегося свободы; он свободен по своей природе. Никто не должен говорить, что таких Ишвара может быть много. Хотя между пурушами как таковыми и существует равенство, но такое мнение невозможно, так как цели различны. И хотя есть возможность разницы, большего и меньшего, но самый превосходный пуруша всегда будет Ишвара (Господь), так как он один достиг конечной цели господства.
Патанджала-бхашья особенно сильно настаивает на этом различии между освобожденной душой и Господом, ибо «освобожденные или изолированные души, – говорит Патанджали, – достигают своего изолирования, разрывая тройные узы, тогда как по отношению к Ишваре никогда не было и не может быть такого рабства. Освобождение предполагает рабство, а это не может быть утверждаемо по отношению к Господу».
Нам незачем указывать здесь на слабые стороны такой аргументации, на чисто относительный характер величия и отдельности, приписываемых Ишваре сравнительно с другими пурушами, но не бесполезно сравнить эти понятия с нашими собственными понятиями о Боге, изложенными ясным и простым языком. Патанджали, по моему мнению, очень близко подходит к мысли о подобии (homoiousia) человека Богу, хотя и не заходит так далеко, как ведантисты, признающие совершенное подобие атмана с брахманом. Ишвара Патанджали есть primus interpares, но в качестве одного из пуруш он есть только один из равных. Он есть нечто более, чем бог, но он, конечно, не то, что мы называем Богом.
ЧТО ТАКОЕ ИШВАРА?
Так как Капила объявил, что бытие такого существа, как Ишвара, не допускает доказательств, то Патанджали в следующей сутре предлагает то, что он называет доказательствами: «В нем семя всеведущего (всеведения) достигает бесконечности», – говорит он. Было бы нелегко найти в этом что-нибудь, подобное доказательству, или обращение к какой-нибудь из праман (источников знания) без помощи комментария. Но Бходжа объясняет нам, что это обозначает вот что: существуют различные степени превосходства – величие, всеведение и другие айшварьи и поэтому для всех них должен быть пункт, дальше которого идти невозможно. Этот пункт ниратишая, пес plus ultra превосходства, приписывается Господу (Ишваре).
Хотя это навряд ли может считаться убедительным доказательством бытия существа, одаренного всеми трансцендентальными свойствами в превосходной степени, какие постулируются Патанджали, но это во всяком случае доказывает частные намерения философа. Его аргументация напоминает нам до известной степени аргументацию Клеанта и Боэция. Он хочет сказать, что если есть великое и большее, то должно быть и величайшее; что если есть хорошее и лучшее, то должно быть и наилучшее; вот это и есть Ишвара.
Он без всякого колебания пытается ответить и на все последующие вопросы. Предполагается, что задается такой вопрос: каким образом этот Ишвара без всякого понуждения произвел то соединение и разделение себя и пракрити, которое, как мы знаем, и есть не что иное, как создание? И он отвечает, что побуждением была его любовь к существам, происходящая от его милосердия, так как он решил спасти все существа во время кальпапралай и махапралай, то есть великих разрушений и воссозданий мира. Капила, конечно, этого не допускает.
Далее Патанджали переходит к обяснению величия Ишвары, говоря: «Он выше (гуру) даже первых, так как он не ограничен временем» (1, 26).
Под этими первыми понимаются тут, как нам объясняют, древние, первые творцы – Брама и другие, – а высший (гуру) обозначает учителя и руководителя, так что трудно дать какому-нибудь божественному существу положение выше этого, то есть выше Брамы и других предполагаемых созидателей мира. Далее говорится об его имени: «Имя его есть Пранава» (1,27).
Этимологически слово пранава может обозначать выдыхание или слава. Оно дается как имя священному слову ом, представляющему, вероятно, остаток незапамятных времен. Утверждается,что таково было имя Ишвары от века, так же как имя отца и сына. Может быть, это и верно, хотя и не удовлетворяет нас. Каким бы древним ни было имя Пранава и слог ом, они должны же иметь начало, и несмотря на все теории брахманов, такого начала, которое хоть сколько-нибудь удовлетворяло бы ученого, мы не находим. Ом – это священный слог, который следует повторять сто или тысячу раз, чтобы отвлечь ум от всяких развлекающих впечатлений и сосредоточить его на Высшем Существе. Но почему это так – остается неизвестным. Возможно, что это простое подражание непроизвольному выдыханию гласной о, останавливаемое носовой-губной га, и потому вдыхаемого; а может быть, слог ом есть сокращение местоимения avam (то), соответствующего местоимению ауат (это) точно так же, как французское oui есть сокращение hoc illud. Как бы то ни было, слог ом называется пранава (похвала или выдыхание) и более этого этимологически не объясним. Это имя, как говорит Бходжа, не выдуманное кем-либо, и если у него есть какое-либо историческое или этимологическое оправдание, то оно нам неизвестно. Во всяком случае мы не можем согласиться с Раджендралалом Митрой, который признает в слоге