которыми одаряет меня оборотень. Но он движется внутрь по увлажненным лепесткам, странно распирает.
Вдруг становится остро больно, я вскрикиваю. И… Под моими ладонями сжимаются мышцы его пресса, а комнату наполняет невидимый обычному глазу ментальный свет. Фаворра отпускает флёр. Веером. Сияя как солнце. Заполняя меня восторгом. Убирая все неприятные ощущения.
Красиво! Словно я держу в руках дневное светило.
Неприятное жжение уходит, уступая счастью быть с ним рядом, разделять наслаждение. Хорошо, что я поставила щит. Потому что не смогла бы удержать его флер, вряд ли и он сейчас может его удерживать. Магия бьется в мой щит, пульсирует огромным шаром.
Я глажу ладонями, притягиваю Диего к себе. Он делает пару плавных и скованных движений, а потом срывается и качает все быстрее, лихорадочнее. Пока не запрокидывает голову, и не начинает ругаться сквозь зубы. А потом хрипло стонать.
И его удовольствие, резкое, огненной вспышкой вдруг подстегивает мое, мягкое и тлеющее. Фаворра нагибается и впивается мне в рот, глуша поцелуем наши взаимные крики. Он не прекращает двигаться, и я превращаюсь в искры чистого, бескрайнего удовольствия. Расцвечивающих свет флера цветными вспышками.
— Почему молчишь? — спрашивает он через некоторое время. Диего лежит, уткнувшись носом в подушку рядом с моей щекой, и я вижу его шрамированное ухо.
А что говорить?
--
28.2
— Было супер.
Он хмыкает, и с удовольствием делает еще одно, плавное, собственническое движение.
— Скажи: «Волшебно-о-о, мой командир».
— ФЕЕрично, лорд Квенто.
— Вредина.
— Тренируюсь к нашим завтрашним стычкам.
— Только не переусердствуй, — Диего осторожно отодвигается и ложится на живот рядом. — Ох. Охрененно хорошо. Здорово, что ты на меня запала.
— Это ты запал. Искал меня, Алекса тряс и целоваться постоянно лез. А я впечатлительная девушка, на рекламу ведусь.
— Ладно, считаем по-справедливости — оба втюрились.
Его ручища гладит мне живот и шаловливо сбрасывает простынку, которой я скромно пытаюсь прикрыться.
— Не волнуйся о беременности, я еще не получил локус.
Ой. Я вообще о беременности не думала. У меня проблемы с завтрашним днем, какие там дальние планы. Но нужно быть осторожнее, с такой безалаберностью совсем расслаблюсь и без всякого разоблачения могу потерять голову не только фигурально, но и реально.
— Кстати, — я решительно сдвинула его ладонь и подоткнула вокруг себя ткань простынки. — Что такое локус? Я о нем постоянно слышу, но никто не дает связного ответа.
Диего приподнял голову, недовольно открыл один глаз и припечатал меня рукой, вернув ее на то же самое место. Хорошо, хоть сверху тонкой ткани.
— Потому что мало кто знает нюансы, в основном слухи раздувают. А Холмы не любят распространяться на эту тему. Тебе никто прямо не ответит.
— Даже ты?
Фаворра хохотнул и подгреб меня поближе, целуя в плечо. По мне тут же помчали мурашки, возбужденно лопоча: «Что? Еще раз, да? Секс, да?». Начинаю понимать девчонок из университета, «подсаживающихся на оборотня». Какой-то странный рефлекс вырабатывается, наркотик с первой дозы.
— Ты меня специально заманила, — печально произнес Фаворра и укусил за плечо, вызвав в рядах мурашек массовые обмороки от счастья. — Чтобы пытать своим голеньким видом и выуживать из моего размягченного сознания страшные тайны Высоких Домов.
— Шут, — сказала я, вдыхая нежный фруктовый аромат с ноткой терпкости. Необычный запах, такого не ждешь от массивного, грубоватого мужского тела. — Не уходи от ответа. Я знаю, что высшие напрямую не лгут, но умалчиваете вы постоянно или искажаете…
— Ладно, надеюсь тебя это не коснется. Локус — это душевная слабость и сила одновременно. То, на чем сидхэ поворачивается, чем готов эстетически любоваться и за что будет сражаться до последнего. Часть его сердца. Обычно у родственников похожие локусы, но не всегда. Иногда такая склонность не выявляется веками, делая лорда или леди весьма жестокосердной особью.
— У Квентариэлль — кошки?
— И у моей матери, — он подтянулся еще ближе и лизнул меня по нижней губе, — Проблема в том, что локус концентрируется не на единичном объекте, а на целом классе. Сегодня даме нравится один кошак, завтра — второй. Но только от проявленного локуса может родиться ребенок. Иногда, совершенно ненужный.
— Локусами бывают только оборотни?
— Ох, какая ты наивная, моя Недотрога. Локусом высшего сидхэ может оказаться все, что угодно. Объектом эстетического и, следовательно, сексуального влечения может быть ветер, цветок… Старые сидхэ спокойно обсуждают, что не просто так появились разные виды оборотней. Более молодые считают такие истории просто смешными сказками, байками. Но если ты когда-нибудь увидишь праздники в Холмах… от внешности низших фейри можно дара речи лишиться.
У меня отпала челюсть. Ма-моч-ки.
Я вспомнила каменных троллей. И перед глазами возник романтического вида лорд, любующийся прекрасной скалой на закате. Поглаживающий ее волнующие бока, с выходами застывшей магмы.
— Все! Я больше не расспрашиваю!
Смех Фаворры отдавал слабой горечью.
— Такая нежная… Тебе нельзя расти в уровнях, менталистов третьей ступени забирают на год в университеты Высоких Домов. Не хочу, чтобы ты… ладно, не стоит об этом.
Я вспомнила счастливого однокурсника в день университетского распределения. Его прыгающие губы, шалые от счастья глаза и двух сопровождающих, с ленивыми, ласковыми улыбками. Такие как Коби Робус, третьеуровневый выпускник, вернутся домой через год. А кузнечики исчезают навечно. Нет-нет, я и сама туда не хочу.
Обняв оборотня, я погладила пальцем по уху, изуродованному шрамами. Он думал о чем-то своем, собранный и напряженный даже сейчас. И холодком пришло понимание, что Фаворра все это время так ни разу полностью и не расслабился. Ему нужно было нечто большее, чем нежность, которую мы разделяли. Я полноценно так и не почувствовала ни оборотня, ни фейри, он спрятал их от меня. То ли считал, что я не справлюсь. То ли не хотел испугать.
С такой странной мыслью я и уснула. А когда проснулась, никого рядом не было.
Глава 29. О волчьем клане, его главе, а также о сигарах, бассейне и прочих удовольствиях простой жизни
День перевалил за середину. И снова началась наша работа.
Мы — хищники темного времени суток, охотящиеся на сумрачных монстров. Отряд номер Два, машина силовых захватов 27-го Полицейского участка Зеленого Сектора. Мы — кошмарный сон преступников, длань неминуемой кары… ну и так далее.
Все это я повторяла себе, стоя в выглаженной форме за могучей спиной Буча. Здесь было спокойней.
Диего нажимал на звонок, подвешенный справа от огромных въездных ворот, и невозмутимо изучал территорию, подмечая детали.
От меня он ушел глубокой ночью, и с тех пор мы не перемолвились ни словом, только изредка, на короткие, краткие как выстрел моменты встречались взглядами. Несмотря на внешнюю холодность, я чувствовала его реальное тепло каждой клеткой тела и… этого было достаточно.
Джок тоже держался отстраненно — похоже, извинения Фаворры не до конца заживили его сердечную рану. А если добавить к этому надрывные мечтательные вздохи Вито и тоскливые взгляды, которые леопард посылал в неведомую даль, то можно сказать с серьезной долей уверенности — весь отряд пребывал не в лучшей своей форме. А конкретнее — в любовном раздрае.
Кроме Буча. Тот уже пару раз за день успел потоптаться по тонкой душевной организации обоих неслучившихся героев-любовников, вампира и леопарда. А что еще опаснее — не было похоже, что он собирался останавливаться на достигнутом.
— Вито, — с сочувствием в голосе прогудел полутролль, пока мы ждали ответа на звонок. — А если она ждет вестей от тебя? Надеется, что ты ей напишешь? А что… Прямо в Холмы. Что-нибудь простое, но романтичное. Типа: «Как дела, моя принцесса?».
— Я его когда-нибудь прикопаю, — прошипел леопард, вытягиваясь струной и дергая подбородком.
— Позовешь меня. Я тебе помогу, — мстительно буркнул Джок. К беде вампира Буч успел детально изучить отчет Диего о ночном позорном захвате дома психолога. Особенно все, что касалось передачи трусов и печально малом количестве времени, прошедшем между попаданием вампира в дом и последующим его бегстве в неполной форменной комплектации.
За обедом Буч считал секунды и пытался расспросить меня, выглядела ли девушка довольной.
— Тш, — оборвал их препирания Фаворра. — Прекращаем нерабочие разговорчики. Сюда идут.
Мы стояли на въезде к городскому дому клана Дюранов. Гигантская стилизованная морда волка с подозрением взирала на наглых полицейских с верхнего обрамления кованных ворот. С точно таким же выражением пялились и двое охранников, приближающиеся по дорожке от дома. Одного из них я, кажется, видела в клубе «Корона», когда Вито впервые отследил запах охотника на менталистов.
Шли мужчины не спеша. Долго. Объем придомовой территории волков сделал бы честь иному загородному поместью, а ведь мы находились в городе.
— Кто такие? Что надо? — лениво спросил первый. Хотя мы обмундирование и оружие вроде бы не прятали.
— Второй отряд 27-го участка полиции, — миролюбиво, даже несколько зеркально расслабленно ответил Фаворра. — Мы с ордером на задержание. Ищем мисс Клариссу Дюран.
Здоровяки, солидно выглядящие в одинаковых темных костюмах с эмблемами скалящихся волков на рукавах, переглянулись, одновременно пожали плечами и снова уставились на нас.
— Ее здесь нет.
— Парни, услышьте нас, мы с ордером. И пока мирно хотим зайти, проверить нет ли мисс Дюран дома. В случае ее отсутствия мы тихо уйдем. А вот если не пустите, мы вызовем подкрепление и зайдем в дом весьма варварским способом. Зачем солидному бизнесмену, коим, несомненно, является мистер Гордон Дюран, проблемы в виде полицейского штурма. И последующей шумихи в прессе с душераздирающим описанием разбитых на осколки статуэток обнаженных нимф.