Светлова подошла к книжному шкафу, где среди папок разыскала две ученические общие тетради.
— В одной приход, в другой — расход. За несколько последних лет, — пояснила Наталья Борисовна.
Миронов взял тетради и стал листать. В одной из них, на обложке которой значилось: «Приход», стояла последняя запись «7800 рублей». Это была итоговая сумма. Внимание Миронова привлекли еще две записи: «10/ІХ — 120 руб. пен.» и «15/Х — 100 р. пер. дочь.», которые стояли после итоговой суммы. В другой тетради, на обложке которой написано: «Расход», записи состояли сплошь из мелких сумм и имели месячные итоги. Последняя запись в этой тетради была датирована 21 /X — ниже ее шла колонка букв, а справа колонка цифр с общей суммой 5 р. 83 к. Буквы, видимо, обозначали название товара, а цифры — его стоимость. Каждая итоговая сумма расхода за месяц переносилась в тетрадь прихода и стояла в минусе общего числа. Таким образом, из анализа тетрадей можно было установить, что наличных денег у Никифоровой было около 8000 руб. И около ста тысяч на сберкнижках на предъявителя.
— Где же хозяйка хранила деньги? — спросил Миронов.
— В этом шкафу, в металлической коробочке, — ответила Светлова. — Можно, я взгляну?.. Но я ее, к сожалению, здесь не вижу.
— Коробочку можете описать?
— Конечно, я могу даже показать. Обыкновенная, из-под карамели. На крышке изображена Красная площадь. Мы вместе с Галиной покупали эти конфеты. Давно это было, уж и не помню, в каком году.
Слушая, Миронов продвигался дальше. В квартире было аккуратно, но опытный глаз не мог не заметить, что тут что-то торопливо искали: слой пыли кое-где нарушен, в диване и в бельевом шкафу беспорядок.
— И телевизор вы вместе смотрели? — спросил майор, поднимая с пола шнур.
— Телевизор иногда смотрели, но шнур со штепселем всегда был в розетке, — сказала Светлова.
Они приблизились к окну, на подоконнике которого лежали желтые перчатки.
— Похоже, мужские, — сказала Светлова.
— Да, мужские, — подтвердил Миронов и спросил — Приходилось ли вам видеть такие перчатки на ком-нибудь из близких или знакомых Никифоровой?
Светлова на некоторое время задумалась.
— Честно говоря, на перчатки никогда не обращала внимания.
Рядом с перчатками лежал потертый коробок спичек с отломанной полоской.
— Галина не могла его здесь оставить, — перехватив взгляд Миронова, сказала Наталья Борисовна. — Тем более с горелыми спичками. Пройдите на кухню, там на плите висит специальная спичечница. Вы убедитесь, что я права.
— Скажите, а Василий курит?
— Да. Бывало, Галина Васильевна делала ему замечание за то, что курил в комнате.
В прихожей Миронов открыл встроенный шкаф.
— Вряд ли кто позарится на старое барахло…
— А вдруг?
Из сапога извлекли металлическую коробочку.
— Это та самая, в которой Галина хранила деньги, — сказала Светлова.
— Коробочка нашлась, а денег, как видите, нет.
Миронов заметил себе, что преступник, видимо, уже при выходе из квартиры решил избавиться от улики: деньги забрал, а коробку бросил в сапог.
— Скажите, кто еще мог знать о драгоценностях и деньгах, которые были у Никифоровой?
— О том,’ что у Гали имелись дорогие украшения, знали многие.
— Я утомил вас, Наталья Борисовна, — сказал майор. — Да и время уже позднее. Не буду больше задерживать, но мне бы хотелось вам дать небольшое домашнее задание. Не возражаете?
— Какие могут быть возражения…
— Вот и хорошо. Тогда постарайтесь как можно подробнее описать пропавшие драгоценности. И еще — составьте список лиц, которые бывали у Никифоровой.
Разумеется, тех, кого вы знаете, а тех, кого только видели, назовите приметы: возраст, рост, внешний вид, одежду. Думаю, Наталья Борисовна, вы понимаете, как это для нас важно.
— Понимаю. Постараюсь выполнить вашу просьбу. Наблюдая за быстрыми и ловкими движениями криминалиста Лиснова, Алексей Павлович думал над всем тем, что увидел в квартире, пытался выстроить хотя бы одну правдоподобную версию. Не было сомнений, что преступник не раз здесь бывал, знал, где хранились драгоценности и деньги. Но этот человек недостаточно опытный: профессионал обычно действует намного чище, во всяком случае не оставляет столько следов.
Любой, даже умудренный в своем деле человек, совершая преступление, оставляет после себя следы. С этими следами работают опытные специалисты в самых различных областях знаний. Эдуард Лиенов — один из них. В его распоряжении самые различные научно-технические средства, немало приборов и простейших приспособлений, помогающих сделать тайное явным. Порой даже несколько хлебных крошек, два-три волоса или обыкновенная спичка с помощью эксперта способны превратиться в решающие доказательства.
Было уже за полночь. Мотивы убийства Никифоровой прояснились — ограбление. И сделал это человек, который хорошо знал, где хранятся ценности.
Версия убийства выглядела вполне реальной. Но вопросы были, они наталкивались один на другой. Кто убийца? Для того чтобы вычислить его, предстояло еще многое сделать, допросить уйму людей, исследовать следы, получить заключения экспертизы крови, обнаруженной на горлышке, бутылки, мазок на стекле серванта, сумочке, гранитной глыбке и капли крови на полу в комнате, прихожей, коридорчике. Алексей Павлович щелкнул пальцами, словно его осенила та самая мысль, которую он мучительно искал, подошел к телефону и набрал номер. Как только услышал голос Осокина, сказал:
— Николай, как там у тебя сын Никифоровой? Как он себя ведет?
— Кое-что в его показаниях не стыкуется с показаниями его жены. Сейчас прокурор проводит между ними очную ставку. И вообще его поведение, мягко говоря, странное. А вам что-нибудь удалось установить?
— Я сейчас выезжаю. Обо всем поговорим на месте, не спеша.
Лейтенант Лиенов открыл портфель, достал целлофановые мешочки и, чтобы не занести на перчатки дополнительные запахи, осторожно пинцетом захватил сначала одну перчатку и засунул ее в прозрачный пакет. Таким же путем упаковал и вторую. Потом свободные концы соединил вместе и прошил их нитками. Понятые и все остальные присутствующие поставили свои подписи на прикрепленной бирочке. То же самое эксперт проделал и с коробком спичек. Но со шкатулкой и металлической коробочкой возился долго. Обрабатывал их специальными порошками, окуривал и закреплял парами йода выявленные следы. Фотографировал. Потом упаковывал все в картонную коробку.
— Каким, Эдуард, вам представляется убийца? — спросил Алексей Павлович.
— Похоже, было двое, — ответил Лиенов. — Один высокий, другой пониже.
— Может, и адрес сообщишь? — улыбнулся майор.
— Я, к сожалению, не провидец, — серьезно сказал лейтенант. — Но думаю, что размер кроссовок — тридцать шестой.
— И на том спасибо, Эдуард, — сказал Миронов, взглянув на часы. — Пора бы и Суркову объявиться.
И тут дверь открылась: вошел участковый.
— Не иначе как телепатия, Николай Ильич. — Взгляд Миронова скользнул по лицу участкового.
— Ничего утешительного, товарищ майор, — не дожидаясь вопроса, заговорил Сурков. — Если не считать, что недели две-три тому назад у Никифоровой были гости.
— Кто такие?
— Пожилая женщина и девушка лет двадцати. Приходили по вечерам в течение трех дней. Однажды, говорят, с ними был молодой парень.
— Так, что еще говорят?
— Говорят, что Никифорова — женщина богатая и со связями. Ее в «сиянии злата» видели на престижных спектаклях. Разъезжала по курортам. Словом, царствовала, как выразилась одна старуха.
— Сколько квартир удалось обойти?
— Четырнадцать.
— Ладно, отдыхайте. Встреча завтра в восемь.
— Сегодня, Алексей Павлович.
— Ах да, время не стоит. Встретимся и продолжим обход.
Кто-то вставил:
— Берите поправку на субботу.
— Да, выходной, многих и вправду недосчитаемся.
— Погода-то не летняя. Задержатся, если с вечера не укатили, — заключил Миронов.
Угрюмой темнотой окутался город. Высокие дома, как будто чего-то пугаясь, плотнее прижимались друг к другу. Мокрый асфальт блестел, словно тонкий ледок. Светофоры сонно моргали желтыми огнями. На улицах — редкие прохожие.
— В управление, — буркнул Миронов, когда машина выбралась на проспект.
— Небось, товарищ майор, кишка на кишку протокол пишет? — сочувственно спросил шофер.
— Пишет, Федорович, пишет, — согласился Алексей Павлович, думая о другом. Он мысленно уже был в кабинете Осокина., Третий год они работают вместе. Ладят, понимают друг друга с полуслова. Светлая у Николая голова, цепкая память, в работе не разбрасывается, стремится выработать свою, если можно так выразиться, технологию, свои приемы, свой почерк.
Миронов вспомнил, как в пору своей молодости оказался на перевозе через Волгу. Лодка на месте бьется о берег, а хозяина нет. На обрыве, у сосны, приметил двух мальчишек, игравших в расшибалку. Стал выяснять, где перевозчик, а они в ответ:
— Волга-то видите, как бурлит, так что никакого перевозу не будет.
— А вы чего тут, да еще без рубашек?
Тот, что повыше ростом, посмотрел на Миронова оценивающим взглядом, ответил серьезно:
— Закаляемся. А вы что — милиционер, что допрашиваете?
— Да, я в милиции служу, — соврал Алексей. — На тот берег позарез нужно.
Мальчишки переглянулись, попрятали пятаки.
— Мы дяде Ване-перевозчику иногда помогаем, — сказал старший.
— А не хвастаешь? — подзадорил Миронов.
— Нет, чего нам хвастать. Давай, Николка, за веслами. Может, какая беда за Волгой.
Ребята перевезли Миронова. Он поблагодарил парнишек и наказал отправляться домой, чтобы родителей не волновать.
— Нет у нас родителей, — сказал в ответ Николка. — Я с бабушкой живу, а Пашка — в общежитии с детдомовскими.
Через некоторое время, когда Миронов перешел из горкома комсомола в милицию, к нему обратилась старушка, как потом выяснилось, бабушка Николки.
— Делом занимался, неплохо учился, мне помогал, — рассказывала она. — А потом совсем от рук отбился, по вечерам куда-то уходит, возвращался выпивши. Сам, говорит, я себе голова. Не знаю, как на него и подействовать…