Наряд ПМГ в считанные минуты прибыл к месту происшествия, коротко расспросил потерпевшую.
…Дверь в квартиру на втором этаже оказалась незапертой. Неяркая лампочка слабо освещала узкую прихожую, половицы в которой неприятно повизгивали. Еще одна дверь. Толкнув ее, старший наряда Макаров очутился в грязной, душной комнатке с почерневшим потолком. Обои на стенах полуоборваны, висят клочьями. На столе порожние бутылки, пепельница, полная окурков, остатки закуски. В углу на видавшей виды тахте безмятежно храпят два молодых человека.
Очнувшись, один из них, светловолосый, с подбитым глазом, крутнул головой и обвел стоявших милиционеров тягучим взглядом.
— О каком таком задержании вы говорите? — протирая воспаленные глаза, недовольно бубнил он. — Если все так, как вы утверждаете, кто бы, скажите на милость, преспокойно дрыхнул?
— Да еще и с открытыми дверями, — с ходу перешел в наступление рослый брюнет с черными усиками.
— Вот именно, — смелел русоволосый. — Нет, старшой, тут какое-то недоразумение.
— Явная накладка, — ухмыльнулся усатик.
— Не волнуйтесь, все выясним, — поторапливал старший сержант Снегирев, желая поскорее выбраться на свежий воздух. — Кто из вас хозяин?
Парни, лениво собираясь, недоуменно переглянулись.
— Что, хозяина нет?
— Найдется, — неопределенно буркнул брюнет.
Потоптавшись возле стола, он подошел к широкому подоконнику и стал там шарить. Тем временем Снегирев заглянул в кухню, где стояла приехавшая с ними девушка. Ее хрупкие плечи, обхваченные загорелыми тонкими руками, тихо подрагивали.
Старшина Макаров разговаривал в коридоре с соседкой, которая с вечера несколько раз звонила в квартиру, призывая разбушевавшихся молодых людей к порядку.
В этот момент брюнет, возившийся возле окна, вскочил на подоконник, поднял руки, как это делают пловцы, оттолкнулся ногами и был таков. Макаров подстерег этот момент, опрометью кинулся на улицу, перемахнул через заборчик палисадника, свернул за угол, куда сиганул беглец. Уже светало, и старшина видел, как тот, лавируя между деревьями, убегал: «Неужели уйдет? Нет, не уйдет!»
— Накладка, говоришь, произошла? — сжав брюнета, со злостью произнес Макаров. — А сам дёру!
Молодой человек тяжело сопел. Весь он вдруг скис, обмяк, словно проколотый мяч.
А в квартире уже находился начальник отдела угрозыска майор Миронов.
— Товарищ майор, этого я догнал, — доложил Макаров.
— Молодец, старшина, — похвалил майор. — Вези их в управление.
— Как в управление? — Светловолосый отступил на шаг и уставился на девушку. — За что?
Миронов тоже взглянул на пострадавшую. Ее красивое лицо было в синяках, губы распухшие.
— Что, мало заплатил? — выяснял парень. — Пили, понимаешь, ели… Знала, куда шла? Чего молчишь? Отвечай, с… — Он повернулся к брюнету, стоявшему в углу коридора. — Зайнар, подтверди, что я заплатил. Ну? Или вы заодно?
— Заткнись! — процедил тот сквозь зубы.
Девушка, словно ждала команды, вскрикнула:
— Ложь! Клевета! Я прошу, товарищ майор, привлечь их к уголовной ответственности! Я так этого не оставлю! Я требую…
— Разберемся. — Миронов прекратил перепалку и жестом указал Макарову, чтобы тот забирал парней и уезжал. — Квартиру опечатать. Вы, Снегирев, останетесь охранять.
Майор посадил девушку в свою машину. Спрятав лицо в дрожавшие ладони, она тихо всхлипывала. Миронов видел разные слезы: киношные, дешевые, которым он не придавал значения, трогательные, когда плачут от радости или счастья, и слезы холодные, как оплавленный лед. Вот и сейчас он почувствовал, как неприятно его опахнуло каким-то тоскливым сквозняком.
— Видели их раньше? — спросил после некоторого молчания Алексей Павлович.
— Нет, — ответила девушка. И подтвердила: — Раньше не видела.
Майор хмыкнул.
— Сейчас можно все отрицать. Вы наверняка знаете кого-то из них, и надо рассказывать честно, так, как было, — разъяснил Миронов и вдруг спросил: — Как же вы оказались в этой квартире? Сами, выходит, туда пришли?
— Как сама?
«Очень просто, — отметил про себя Алексей Павлович. — Знаем, как это делается. Как раз таких кокоток и выгребаем…» Тут его мысль перескочила на разговор с одной задержанной на днях юной феей. В двенадцать лет она убегала из дома. Потом окончательно ушла. Сама так решила. «Мать плешь переела, все грызла меня, — откровенничала девушка. — Одно нельзя, другое не трогай. Жила по струнке — не дай бог сделать что-то не так».
Ушла и стала жить по своим правилам. Древнейшей профессией стала заниматься добровольно и осознанно. Начала с первым же мужчиной, который пообещал щедро заплатить. Потом пошла по рукам, с «дальнобойщиками» каталась…
Миронов вернулся к прерванному разговору:
— Вот я и хочу уточнить: как?
— Меня привезли.
— Насильно?
— Нет. Меня привез молодой человек.
— Как его зовут?
— Не знаю.
— На чем привез?
— На «Волге».
— Дальше! Вас привезли, пригласили в квартиру?
— Да, так и было. Там играла музыка. Выпивали. Потом одна пара ушла. Мы остались втроем. И тут ко мне стали приставать. Я сопротивлялась. Тогда меня избили. Вдвоем надо мной издевались. Я кричала. Соседи стучали, требовали прекратить безобразие. Они пытались вмешаться, но дверь была заперта. Когда мучители уснули, я выскочила…
— Номер машины вы, конечно, не запомнили?
— Нет.
— А какого она была цвета?
— Необычного цвета. Что-то вроде гранатового… «Уазик», свернув с главной улицы, вкатил в уютный двор управления.
— Для прокуратуры есть работа, — сказал Миронов, обращаясь к дежурному. — Вызывай, Анатолий Васильевич, врача и следователя. Пусть разбираются. Место происшествия охраняется.
У Миронова ломило в висках. На этот раз силы были почти на пределе, и ему хотелось одного: забраться под одеяло и уснуть. Служба, однако, продолжалась. И тут ему на помощь пришла аутогенная тренировка, которую Миронов освоил по настоянию врача. За каких-нибудь пятнадцать минут силы восстановились.
Закрыв кабинет, Миронов справился у дежурного, где работает следователь, и направился к нему. Шел допрос Зейнара Зеймидова. Этот парень, обладавший острым взглядом и сметливостью, вызывал у майора повышенный интерес.
— У нас были порядочные намерения, — говорил Зеймидов.
— Порядочные, значит? — уточнял следователь.
— Да, хотели познакомить приятеля с хорошей девушкой.
— И что же помешало?
— Поужинали. Все, понимаете, шло нормально… — Зеймидов замялся.
— А кончилось?
— Кончилось плохо. Не поняли друг друга.
— Только и всего?
— А что еще? — удивился парень.
Миронов, переглянувшись со следователем, спросил:
— Вы сказали «у нас». Кого еще имеете в виду? Зеймидов не торопился с ответом, смотрел в окно, забрызганное бисеринками дождя.
— Своих друзей, — наконец выдавил он.
— Кого именно? Как их зовут?
Парень опять задумался. «Выиграешь в одном, — соображал он, — проиграешь в другом». И решил никого не выгораживать.
— Зовут Людмила. По фамилии — Скворцова.
— А еще кто?
— Как вам сказать…
— Правду, молодой человек. Только правду у нас принято говорить, — напомнил следователь.
И Зеймидов рассказал, что в ресторане познакомился с парнем, приехавшим в Ленинград в гости. Тот пожаловался, что уже вторую неделю живет у престарелой тетушки и не прочь бы повеселиться в приличной компании. Зеймидов пообещал ему помочь, позвонил Скворцовой.
— И как же дальше развивались события?
— Дальше? — переспросил Зейнар, явно выигрывая время. — Мне перезвонил ее знакомый.
— Как его фамилия?
Зеймидов попеременно поглядывал то на майора, то на следователя.
— Отвечайте! Быстро!
— Купылех.
— Расскажите о нем.
— Что рассказывать? Человек как человек…
Зеймидов говорил сбивчиво, перескакивая с одного на другое. Сказал, что Купылеху многим обязан, но так и не сообщил его домашнего адреса.
— Давно с ним общаетесь?
— Второй год. Я провалил на экзаменах. Домой ехать не хотелось…
Тут Зейнар не соврал. Он родился в Дагестане, а на берега Невы пожаловал за дипломом. Неважно каким — все зависело от обстоятельств. А что касается средств к существованию, то родители два раза в месяц высылали ему по сто рублей. У Зейнара с деньгами проблем не было. Тем более что за каждую пятерку на экзаменах он получал «премиальные». «Сегодня сдал очень важный экзамен, — молнией летело сообщение на юг. — Можете поздравить». В ответ — вознаграждение. Родители были уверены, что сын грызет курс наук, но точно так же, как раньше они водили его за руку, так теперь он водил их за нос.
— Квартировали у Купылеха?
— Да, полтора месяца.
Миронов загорался новой версией. Он многозначительно переглянулся со следователем и, получив молчаливое «добро», обратился к Зеймидову:
— В «Волге» был еще один свидетель. Он сидел за рулем. Кто он?
— Я его не знаю.
— Нет, знаете.
Зеймидов опустил глаза.
— Я жду, — напомнил майор. — Как зовут водителя? Кажется, Макс.
Капитан Осокин докладывал о выполнении задания, когда дежурный сообщил:
— Нашлась «Волга». Ваши предположения, товарищ майор, оказались верными.
— Где машина?
— Угол проспекта Космонавтов и улицы Типанова. Во дворе тысячеквартирного дома. Припарковалась к стоянке…
Положив трубку, Миронов довольно потер руки:
— Если не совпадение, то кое-что проясняется.
Но дальше развивать свою мысль не стал. Хлопнув по плечу Осокина, сказал:
— Едем, Николай Иванович.
У «Волги» гранатового цвета была разбита левая фара, на лобовом стекле — трещина, на крыле — вмятина. Отчетливо виднелись растертые брызги молока. «Наверняка этой машиной и была сбита женщина», — решил Миронов.
Составили протокол, сняли отпечатки пальцев. Сотрудники ГАИ перегнали машину во двор управления.
Подставив лицо ветру, Миронов мысленно определил время, необходимое для проезда от ближайшей платформы до Витебского вокзала. Некоторые его предположения уже подкреплялись фактами. Правда, их было мало, да и те, что им