Советник юстиции переглянулся с Мироновым, сидящим за соседним столом, пододвинул лежащий перед ним бланк протокола и спокойно проговорил:
— Тогда, Ия Александровна, давайте все по порядку. Назовите свои данные. Словом, говорите все, что считаете нужным. Не мне вам подсказывать.
— Не знаю, чем я теперь могу помочь следствию. В деле все есть. — И Сладкова выразительно посмотрела на два увесистых тома на краю стола.
— Вы, Ия Александровна, в прошлом следователь и порядки, надо полагать, знаете, — сказал Малюков. — Нам будет намного легче, если впредь мы будем исходить из посылки, что все здесь достаточно разумны.
— Ну хорошо, пишите, — сказала Сладкова с легким оттенком укоризны. — Сладкова Ия Александровна, год рождения… русская, образование высшее, юридическое. — Она порылась в сумочке. — Вот паспорт. Действительно, в прошлом следователь, сейчас — юрисконсульт в Объединении жилищного хозяйства. Что еще? — Она поморщилась. — Да, разведена. Проживаю…
Малюков, отодвинув бланк допроса, предложил:
— А теперь, пожалуйста, расскажите, как все произошло.
Сладкова с досадой посмотрела-на следователя:
— Если вам так угодно, могу повторить. Утром я, как обычно, собиралась на работу. Вдруг раздался звонок. Я подошла к двери и спросила: «Кто?» В ответ сипловатый мужской голос: «Телеграмма Сладковой». Я действительно ждала депешу и открыла дверь. Тотчас получила сильнейший удар по голове. Очнулась, когда соседки привели меня в комнату. Мне было дурно, тошнило. Полякова вызвала «скорую». Когда я немного оклемалась, то увидела в комнате полный бедлам. И конечно, сообразила, что ограблена. Не оказалось моих лучших вещей. Сразу же позвонила в милицию. Вот и все, пожалуй.
— Что-нибудь нашлось из того, что вы указали в своих заявлениях в милицию и в Госстрах?
— К сожалению, ничего, — уловив сочувственную нотку в голосе следователя, поспешно ответила Сладкова. — Хотя за год следствия должно бы, по идее, все проясниться.
— Верно, должно, — согласился Малюков. Он пододвинул к себе один из томов дела и открыл его на заложенной закладкой странице. — Значит, все вещи оценены в семь тысяч двести восемьдесят шесть рублей. Кожаное пальто, дубленка, лайковый пиджак, каракулевая шуба, сапожки, джинсы, магнитофон… Так?
— Да, так.
— Судя по количеству вещей, один их унести не мог, — подал голос Миронов, сидевший сбоку.
— Я не знаю, сколько было налетчиков. Не видела.
— Может, кого-то подозреваете?
Сладкова открыла сумочку, достала сигареты.
— Никого не подозреваю. Разрешите закурить?
— Имущество вы застраховали за неделю до происшествия. — Миронов сделал небольшую паузу. — А через день после обращения в милицию о нападении потребовали выплатить страховку за украденные вещи.
Сладкова вспыхнула:
— А что, собственно, мне оставалось делать?
— Что делать? Ждать результатов расследования. Уж кому-кому, а вам-то, надеюсь, хорошо известны эти прописные истины.
Ия Александровна затянулась Сигаретным дымом. Она вновь продумала всю ситуацию и пришла к выводу, что никаких доказательств против нее нет. И получить их не удастся. Потреплются и отпустят с богом.
— Значит, вы никого не подозреваете? — прервал затянувшуюся паузу Малюков.
— Решительно никого. — Сладкова улыбкой скрывала раздражение. — На вас, Александр Николаевич, вся надежда. Не сомневаюсь, что вы найдете грабителей.
Она не заметила пристального и долгого взгляда Миронова. Он встал, подошел к окну. Сквозь белые гардины, спускавшиеся до пола, пробивался слабый свет. Майор потянул за веревку, и кабинет затопили солнечные лучи.
— Не понимаю, о каких грабителях идет речь? — пожал плечами Миронов. — К чему весь этот разговор? Зачем темнить? И перед кем? — Помолчав, он обратился к Малюкову — Я думаю, Александр Николаевич, нам надо побывать на месте происшествия.
Сладкова скользнула по майору взглядом и отвернулась.
— Да, надо, — поддержал Малюков.
— И не откладывая, — настаивал Миронов.
— Как, Ия Александровна? Не возражаете?
Сладкова не торопилась с ответом.
— Завтра суббота. — Миронов смотрел ей прямо в глаза. — Выходной день. Так?
— Да.
— Вот и хорошо, — сказал Малюков. — Тогда завтра в девять мы будем у вас. Предупредите, Ия Александровна, соседок, чтобы задержались дома. Могут понадобиться. А на сегодня все. Да, еще одна просьба. Составьте, пожалуйста, список своих знакомых и родственников. Договорились?
Женщина слегка кивнула.
На следующий день Малюков с Мироновым поднялись на третий этаж старинного кирпичного дома. На звонок вышла Сладкова.
— Добрый день, Ия Александровна, принимайте гостей.
— Ого, сколько вас! Я ждала и соседок предупредила, они сейчас дома. Только не думала, что вы нагрянете целой бригадой. Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего, — оглянувшись, сказал Малюков. — А вы не пугайтесь, это с нами дружинники.
— Что, обыск будете делать? Сразу с понятыми…
— Надо сделать повторный осмотр и составить схему. Пока мы заглянем к соседкам, вы, Ия Александровна, побудьте у себя.
Квартира состояла из трех комнат примерно одинакового размера — от 18 до 20 м2. Первая комната налево по коридору — Агафоновой. Она коренная ленинградка. Дети выросли, живут отдельно. До пенсии работала мастером в ателье пошива женского платья. Комната обставлена старинной громоздкой мебелью. Но она к ней привыкла и менять на современную не хочет. На полу и стенах — ковры. Много всяких безделушек и украшений.
В комнате напротив проживала Полякова. До пенсии преподавала в школе английский язык. Любит книги. Собирает их и бережно хранит. Шкаф от пола до потолка набит редкими изданиями. В серванте — дорогой китайский сервиз, две фигурные вазы с амурчиками.
Третья комната в дальнем углу по коридору напротив кухни — Сладковой.
Малюков обратил внимание, что входная дверь в квартиру самопроизвольно приоткрывается, образуя щель шириной больше ладони. И в эту щель с площадки лестничной клетки просматривается коридор квартиры.
— И давно у вас, женщины, дверь неисправна? — спросил следователь.
— С тех пор, как утеплили, — ответила Агафонова. — Года три-четыре, считай, прошло.
— Может, отремонтировать?
— Зачем? — пожала плечами Полякова. — С таким дефектом можно жить. А потом — мы ведь запираем квартиру.
Следователь с майором зашли к Сладковой. Комната уютная, чистая, со вкусом обставлена. Ничего лишнего. Ия Александровна, протянув Малюкову приготовленный список, энергичным жестом указала на кресла, которые разделял журнальный столик.
— Садитесь, пожалуйста. — Хозяйка открыла боржоми и отошла к окну.
— Спасибо, Ия Александровна. — Малюков из вежливости отпил воды. Пробежав глазами список, как бы между прочим, уточнил, все ли знакомые и родственники в него внесены.
— Старалась никого не пропустить, — произнесла Сладкова с напускной беспечностью. Легонько постукивая тонкими пальцами о подоконник, она изучающе поглядывала на мужчин. Миронов встал, прошелся по комнате. В книжном шкафу увидел лежавший особняком альбом в малиновом бархатном переплете.
— Можно взглянуть? — кивнув на альбом, спросил майор.
Сладкова, вздохнув, кивнула, и он, усевшись — в кресло, стал рассматривать фотографии. На него глядели разные лица, и среди них, почти на каждом снимке, — Ия Александровна.
А это кто? На цветной фотографии рядом со Слад-ковой стоял широкоплечий мужчина с тяжелой челюстью, большими глазами под густыми бровями. Миронов долго и внимательно всматривался в снимок — ему казалось, что он вот-вот вспомнит… «Черт побери, где же я видел этого красавца грузина? И не мельком видел, а встречался с ним. Но где? При каких обстоятельствах?»
— Что ж, Алексей Павлович, будем собираться, — вывел его из задумчивости голос Малюкова. — Все, кажется, прояснилось. Квартиру осмотрели. Все сфотографировали, что необходимо. Имеем полное представление.
— Все это уже было зафиксировано в протоколе, — не удержалась от замечания Ия Александровна.
— Было-то было, но мы решили еще раз лично все увидеть.
— Да, поехали, — проговорил Миронов, закрывая альбом, с которым не хотел расставаться. И обратился к Сладковой:
— Я недолистал альбом. Разрешите взять его на время?
Хозяйка как-то неопределенно пожала плечами.
— Если вы настаиваете… Пожалуйста, берите.
— Вот и хорошо, — сказал Малюков, внимательно наблюдавший за этой сценой. — Тогда до встречи. До вторника. Устраивает вас этот день?
Сладкова усмехнулась:
— А если не устраивает? Все равно ведь будет по-вашему? Так?
— Верно, — улыбнулся Малюков и протянул ей повестку.
Миронов все-таки вспомнил бровастого грузина. Это было лет шесть тому назад. Как-то в конце января или в начале февраля ему позвонил заведующий райздравотделом Савельев. Он обратился за советом.
— Только что у меня побывал загадочный тип, отрекомендовавшийся представителем Ленгорисполко-маг— сказал заведующий. — Он сообщил, что в порядке поощрения отделу выделены одна легковая машина, два мебельных импортных гарнитура, кожаное пальто и дубленка. Распорядился подготовить список достойных кандидатов на их приобретение. Все остальное, в том числе и сбор денег, он взял на себя.
— В чем же ты, Олег Семенович, усомнился? — спросил Миронов.
— Дело в том, что этот «представитель» от меня направился в Гатчину, — ответил Савельев. — Это же область. А он из горисполкома.
— Ты уверен, что именно в Гатчину? — переспросил Алексей Павлович.
— Да, уверен. Я сам его соединил по телефону с заведующим Гатчинского райздравотдела. Он разговаривал из моего кабинета.
— Когда он будет у тебя со списком?
— Завтра в семнадцать ноль-ноль.
— Условимся так, — принял решение Миронов. — Как только этот тип появится у тебя, сразу же звони мне. Пароль такой: «Коля, извини, у меня гость. На полчаса задержусь».
Так и договорились.