Легко сказать «придете». А если время позднее и она стучится в мужские покои? А если от этого мужчины в животе начинает гореть пламя?
Дверь распахнулась, явив за собой Четвертого. Принц был одет в домашние штаны, а накинутая на плечи рубашка не скрывала великолепного торса.
– Вы так громко думаете у меня под дверью, – произнес Фильярг недовольно, – что невозможно заснуть. Проходите. – Он посторонился, пропуская ее внутрь.
Гостиная тонула в полумраке, и недостаток света добавлял нервозности, превращая деловой визит непонятно во что. Юля сделала пару шагов от двери, замерла в нерешительности. Присутствие мужчины ощущалось остро, до дрожи в коленках, до стука ускорившего ритм сердца, а понимание – провоцирует ведь – лишь добавляло накала. Во рту пересохло, смелость куда-то испарилась, и Юле захотелось исчезнуть, но путь к отступлению был перекрыт. Она подумала со злостью, что могла и утром задать свои вопросы. Нет, клюнуло, помчалась.
– Вы что-то хотели?
Голос прозвучал прямо над ухом, Юля вздрогнула – Четвертый оказался слишком близко для разгулявшегося воображения. С трудом, но удалось вспомнить, зачем она сюда пришла. Пришлось жестко напомнить себе про их с Совенком обоюдную связь – нечего ребенку транслировать состояние «девочка-лето» – и привести-таки расползшиеся мозги в рабочее состояние.
– Пираты, – голос ее подвел, она откашлялась, прогоняя хрипоту, – что в них такого страшного?
– Пираты, – протянул Фильярг, обнимая и притягивая Юлю к себе, потом положил подбородок ей на плечо, – рад, что в вас проснулось благоразумие и вы спросили, а не ринулись сломя голову завтра на корабль.
Вот сейчас ей захотелось пнуть кое-кого в живот, а потом ринуться-таки на корабль. Ее точно принимают за маленькую девочку, а не за взрослую самостоятельную ассару.
– Не злитесь, – он верно оценил реакцию напрягшегося тела, – я только порадовался, что в вас не ошибся. А пираты…
Не размыкая объятий, он развернул девушку к себе, приподнял подбородок, очертил линию губ, наклонился, и Юля затаила дыхание, предвкушая и одновременно боясь поцелуя. Но вместо поцелуя его высочество решил ее попугать. Приблизил губы к щеке, зашептал, ухитряясь даже шепот сделать соблазнительным:
– Говорят, они насилуют всех женщин в захваченных городах, а ту, которая решится взойти на борт, отдают на потеху команде.
Отделить соблазнение от информации было нелегко, но прикушенная губа и большой шанс завтра выглядеть дурой помогли.
– Бедняги, – «искренне» пожалела пиратов Юля. Искренность далась ей с трудом, но она того стоила.
Фильярг отстранился, круглые глаза увеличились еще больше, и его высочество стал напоминать разбуженного филина. Он явно ждал чего угодно, но только не жалости.
– Ну как же, – сочла нужным пояснить Юля, – это же всех женщин надо… мм… оприходовать. И молодых, и старых, молчу про страшных. Да и город ведь не сто человек и не двести. А в команде их сколько? Утомляются небось больше, чем за весь штурм. А раненые тоже участвуют?
– Хватит! – гаркнул Четвертый, размыкая объятия. Он провел рукой по волосам, взъерошивая. Выдохнул и уже спокойно произнес:
– Я понял, пиратами вас не испугать.
– Вы сами дали нужные сведения, – пожала плечами девушка, – вряд ли пираты просто так прибыли поздравить Второго. Он явно им не чужой. Да и его величество не стал бы принимать разбойников и насильников. А слухи чаще всего преувеличивают реальное положение вещей.
– Вы правы, – нехотя подтвердил Фильярг, – слухи сильно преувеличены.
– Прекрасно, – просияла Юля, обогнула мужчину и, взявшись за ручку двери, обернулась, дабы пожелать его высочеству спокойной ночи.
Но уйти ей не дали, развернули за плечи, прижали спиной к двери. Четвертый навис сверху, заключив девушку в капкан рук. Он наклонился в своей излюбленной манере, окатывая ароматом дикого апельсина и миндаля, и спросил провокационно:
– Неужели вас совсем не пугает завтрашний… визит?
В скобках читалось «быть изнасилованной». Рука его высочества поползла вниз, нацеливаясь на мягкую часть тела, вторая зарылась в волосах, а губы снова оказались искушающе близко. Контраст между жаром мужского тела и прохладой дерева лишь добавлял остроты ощущений. И Юля мельком подумала, что еще немного и она согласится на все. И на поцелуй, и на продолжение, потому как Фильярг не просто окружал, он словно жидкий огонь проникал под кожу, заставляя тело пылать. Собственная реакция на мужчину вызывала восторг и так же дико пугала.
– Меня больше пугаете вы, – призналась она честно, и его высочество понял. Вздохнул, целомудренно коснулся губами лба и сам открыл дверь, позволяя ей сбежать.
С горящими щеками и полным хаосом в мыслях Юля выскочила в коридор. Перевела дух, думая об одном: «Чтоб я еще раз!..» И дело даже не в мужчине, а в том, как он на нее влияет. Очень не хотелось уподобляться гулящей кошке, у которой мысли только об одном. А ведь у нее работа, подопечный на руках, да и блокировка не освоена. Как там в песне: «Первым делом самолеты», а всякие высочества потом.
Девушка повернулась в сторону своей двери и замерла, наткнувшись на гипнотизирующий взгляд Третьего.
На их этаже было всего три двери, и вот около третьей Харт и стоял, буравя девушку пристальным взглядом.
– Добрый вечер, Юля. Вижу, вы уже осваиваетесь.
По лицу его высочества мелькнула тень недовольства, но тут же пропала. Взгляд потеплел, а голос стал мягче.
– Мне бы очень хотелось стать вашим другом. Помните, Юля, моя дверь открыта для вас в любое время суток, а сердце – для любой вашей проблемы.
Юля моргнула. Слов у нее не было, как и ответа. Очень не хотелось ошибиться – вдруг его высочество на самом деле предлагает дружбу, а она тут со своей подозрительностью, но «дверь, сердце и любое время» наводили на определенные мысли.
Третий реакции не дождался, понимающе кивнул и напомнил:
– Мои покои рядом. Доброй ночи, Юля.
Мягко закрылась дверь. Коридор опустел, но ощущение, что Третий и Четвертый стоят рядом, не сводя взгляда, никуда не делось. Юля могла поклясться, что от излучающей напряжение пустоты у нее волосы встают дыбом.
К себе она не вошла, влетела. Закрыла дверь и пожалела, что на ней нет замка. Лицо горело, душу раздирали противоречия. Что чувствует мышь, оказавшись между двух котов? Что думает лиса, когда справа и слева лежит по куску сыра? По венам бежал дикий коктейль из сладкого предвкушения, острой злости, упрямства «Еще посмотрим, кто кого» и тянущего внизу живота желания – как давно у нее не было мужчины.
Глава 17
Фильярг постоял около двери, прислушиваясь. Хлопнула дверь покоев брата, раздался нервно-взбешенный цокот каблучков и раздраженный бум – ассара ушла к себе. Умопомрачительная женщина. Непокорная, острая и столь же притягательная.
Пиратов она, видите ли, не боится. На проснувшуюся магию ей плевать. А вот вальшгаса испугалась, хотя даже дети знают, что вальшгасы не агрессивны и никогда не нападают на людей.
Смелость ассары стала удачей. Он весь вечер думал, как проверить стабильность дара и не напугать ее. Идея спровоцировать пришла сразу, едва он понял, кто стоит за дверью. Пусть гости были лояльны к короне – Второй много сделал для упрочнения отношений Такии с Асмасом, – но сгоревший корабль расстроит кого угодно. Потому Фильярг не собирался тащить нестабильную ассару на судно, а решил расшатать дар, заставить выплеснуться. Не удалось. Девчонка по крепости напоминала свириллум, а дар… После того единственного всплеска он его больше не чувствовал. Если бы сам не видел, то не поверил бы, что в этой женщине живет огонь. И это была еще одна загадка ассары.
А взять, например, отношение к нему. Ее желание пахло калейской пряностью, в его руках она была податливой и мягкой, точно морская губка, а в следующий момент могла стать песком и утечь сквозь пальцы. Но торопиться не стоило. Для ассары сейчас важнее поддержка. Как там сказал Третий: «Мне бы хотелось стать вашим другом». Нет, другом он стать не сможет – слишком велико искушение. А все остальное… Пламя покажет. Эта женщина притягивала слишком сильно, чтобы оставить ее в покое.
Однако каков сын калкалоса! Знал ведь, что брат ничего не спрашивает просто так, но посчитал вопрос о новых покоях для Шестого не стоящим внимания. И вот результат. Поселился рядом, еще и дверь прорубил. Рабочие едва успели закончить все до заселения. В собственных комнатах до сих пор чувствовался запах краски.
И зачем брату было менять одни из лучших покоев в башне? Решил присмотреть за ассарой? Не доверяет своим людям или знает что-то? Нет, вряд ли. На присмотр у Харта нет времени, а подозрения он давно бы выложил ему. Что тогда? Догадка заставила выругаться, и он еле удержался от того, чтобы выскочить в коридор, вломиться к брату и потребовать объяснений. Останавливало одно – Харт вряд ли ответит, скорее, пошлет в Огненные пещеры прогуляться.
– Зря ты так, братец, – проговорил он, щурясь, – я не отступлюсь от этой женщины.
Утро прошло в рутинных делах: завтрак, сборы. За ними пришли, когда Юля заканчивала одевать Совенка.
– Эфан, – представился солидный мужчина, в чьих волосах уже проглядывала первая седина, – буду сопровождать вас в порт.
Юля с интересом оглядела новое лицо. Аристократов здесь было опознать очень просто – светлая кожа, серые волосы и карие с желтизной глаза.
Эфан в долгу не остался. С изумлением оглядел ее наряд – широкая юбка-брюки, теплый, под горло, свитер и парка длиной по колено. С покупками подходящих вещей пришлось помучиться. Никаких джинсов, шорт или коротких платьев. Наряды были куплены исключительно в пол, а немногочисленные брюки выбирались приличной ширины. На плечи она приобрела парочку болеро. Словом, тот еще головняк выбора между приличиями и удобством.
В магазине продавщица, видя ее мучения, сочувственно спросила: «В Арабские Эмираты замуж собрались?» «Работать», – скривившись, ответила Юля. Вспомнила пернатое высшее об